«Золотая дева» с мягким всплеском погрузилась в воду. Дагу показалось — он расслышал урчание, какое издает кошка от удовольствия. Следом за «Золотой девой» спустили на воду два других драккара.
По команде Краснодыма навалились дружно, в считанные минуты драккар перевалил полосу прибрежной пены и вырвался на простор. За высоким планширом Даг почти ничего не видел, только иногда сквозь весельный порт мелькал кусочек туманного берега и плескали зеленые валы. Наверху среди бледных рваных облаков с воплями кружили чайки. Поскрипывали снасти, скатанный парус вздрагивал, точно ему не терпелось побороться с ветром. Кормчий сидел верхом на высокой скамье, внимательно следил за волной и за командами се-конунга. Возле него, на особой высокой скамье, был укреплен солнечный компас — барабан с высокими бортиками, прорезями по бокам и высокой палочкой по центру. К несчастью, тучи затянули небо и прибор стал бесполезен.
Торир Скала к Дагу больше не подходил, он устроился на форштевне, едва не обняв журавлиную голову, и глядел все время вперед. Кроме полного комплекта гребцов, на драккар поднялось еще человек двадцать, они устроились между сидений, прямо на палубе. Даг никого из них не знал, но все хлопали его по плечу, весело обнимались и спрашивали, как дела.
Северянина захватило новое, доселе незнакомое чувство. Эти люди, они действительно вели себя как братья. В доме кузнеца Олава крутилось полно родственников, но они никогда не относились к Дагу так тепло, как эти незнакомцы. Дагу подарили целых две ложки, гребень для волос, несколько разных пуговиц для куртки, точильный камень и еще массу мелких и очень важных для викинга вещей.
Северянин наваливался на тяжелое весло, весло сопротивлялось, но парень ни за что на свете не хотел показать новым друзьям свою усталость. Нет, не друзьям, а братьям! Он уже убедился, что на море сохранялись те же правила, что и на суше. Се-конунг поведал экипажу о подвигах юного дружинника, но не сказал ничего плохого, только хорошее. Рассказал он не всем, теперь новости о приключениях Дага в лесу передавали из рук в руки, и с каждым часом рассказ обретал все новые захватывающие подробности. Северянин чувствовал себя не человеком, а настоящим великаном, обласканным валькириями и богами. Только передав по команде весло сменщику, он снова превратился из героя в скорченного стонущего мальчишку.
Потому что с большой волной нахлынули большие проблемы.
Глава сороковая
В которой новичкам достается мытье посуды, Дагу приходится сменить друзей, а Торир лишается гребца
Даг был уверен, что легко справится с новыми обязанностями. Но оказалось, что драться, прыгать и бегать куда проще, чем монотонно, час за часом, наваливаться грудью на упрямое полированное дерево. Легкое поначалу весло словно застревало в густой грязи, ни в какую не желало проворачиваться. Труднее всего оказалось вынимать его из воды. Дагу казалось, что другие викинги без напряжения вытаскивают свои весла. Они даже запели незнакомую драпу, длинное и грозное повествование о приключениях Харальда Косматого, о том, как он полюбил гордую девушку и поклялся не стричь волос, пока не станет конунгом всей Норвегии… Даг заслушался, не замечая, что натер кровавые пузыри на ладонях.
Порывами налетал боковой ветер, флюгер лихорадочно крутился на шесте, но Краснодым не давал команду поднять парус. Видимо, направление ветра его не устраивало. Зато на весла посадили вторую пару гребцов. Дагу достался высокий бородатый парень с окровавленной повязкой на голове. Грести вдвоем стало сразу легче, хотя движения корабля, как и прежде, не ощущалось. Напарника звали Ингвар Серый.
— А ну, покажи руки, — строго приказал Эбби Краснодым, когда конунг скомандовал смену и обед. Дагу в каком-то смысле повезло. Как новенького и самого молодого, его загнали под палубу — нарезать мясо и насыпать сухие пайки для всей команды.
Только раздав мясо, Даг с трудом сдернул прилипшие рукавицы.
— Кто же так гребет, по сухой коже? — рассердился форинг. — Ладони надо мазать жиром, даже в рукавицах. Иначе сотрешь руки в кровь и не сможешь махать мечом.
Указание поступило поздновато, но Северянин не стал роптать. Он уже привык, что любая новая наука дается через страдания.
— Эй, Краснодым! — позвал бородач Ингвар. — Мальчишка не может грести, он еще слишком мал. Какого дьявола вы посадили его со мной?
— Слушай, Серый, здесь я решаю, кого брать, а кого — оставить на берегу, — моментально завелся капитан корабля. Как видно, он не упускал случая заявить о своем первенстве. — Если тебе не по нраву грести с ним в паре, оставлю тебя одного.
— Лучше уж одного, — пробурчал Серый.
Даг досадливо поморщился. Стоило капельку освоиться, откуда-то неизбежно появлялись недруги!
— Эй, слушайте все. — Краснодым легко приподнял Дага за шиворот, поставил на ноги. — Этот парень пока не умеет грести, но скоро научится. Просто он отощал без мяса. А вы, чем зубоскалить, лучше скажите мне, кто из вас в первом викинге не стер руки? Что, проглотили языки? Вот то-то!
Дальше се-конунг болтать не позволил. Он растолкал спящую на палубе третью смену и усадил на весла. Уставшие гребцы радостно полезли в нагретые спальные мешки. Многие забрались в мохнатые меховые укрытия вдвоем, чтобы не замерзнуть. Но Дагу долго спать не позволили. Эбби поднял одну из досок бимса и заставил мальчишку готовить ужин. Повар из юного викинга оказался некудышный, но мясо и рыбу он сумел нарезать точно по числу членов экипажа. Гораздо менее приятной обязанностью стало мытье посуды.
— Ничего не поделаешь, дружок, — ковыряясь в зубах, добродушно заметил сосед Ингвар. — Тут нет женщин. Женскую работу делаем все по очереди.
— Ага, сегодня начался твой месяц, ловкач! — подхватил шутку кормчий.
Викинги загоготали. У Дага невольно сжались кулаки, но от бессмысленной драки его опять спас форинг Краснодым. Он ни минуты не давал своим парням валять дурака. Часть свободной смены занялась починкой запасного паруса, другие чистили оружие, третьи под командой младшего херсира принялись отрабатывать приемы рукопашной. В конце концов Даг рассудил, что злиться ни на кого нет смысла. Если он будет вскипать после каждой грубой шутки, то передерется со всеми еще до первого настоящего боя. А скорее всего — его просто прикончат эти здоровяки!
Кое-как перемыв в тазу глиняные чашки, Даг собирался сам перекусить. Тут-то и выяснилось самое неприятное. Пища категорически не желала поступать в желудок. Даг еле успел добежать до борта, его буквально вывернуло наизнанку. Никто не обратил внимания на его легкое недомогание…
Однако очень скоро оказалось, что это вовсе не легкое недомогание. Чем сильнее волны били в борта драккара, тем хуже вел себя желудок. С огромным трудом Даг заставил себя покончить с посудой. Перекрыть палубу доской уже оказалось серьезной работой. Руки дрожали, лоб заливал пот. Даг свалился на мокрую палубу, не в силах поднять голову. В горле пересохло, хотелось тихо лежать, и чтобы никто не трогал, а еще лучше — тихо умереть здесь, завернувшись во влажную лисью шкуру…
