На Хибре, Рахмани, запрещены вино, табак и рабовладение; по крайней мере, на той части Хибра, куда добираются чиновники султаната. Естественно, они не в состоянии контролировать область Карпатских гор, Балканы и фиорды Балтии, где море принадлежит буйным норвегам и поморам. Контрабандисты, поставляющие в Горный Хибр нелегальные товары, рискуют головой. Ты видел, Рахмани, как расправляются с продавцами вина, их головы торчат на кольях вокруг городских стен… На Хибре любят убивать, Рахмани. Наше время течет медленнее. На Хибре всего два университета, а на Зеленой улыбке их восемнадцать. На Хибре дети Авесты никогда не знают, что принесет им грядущий день, но мы не затеваем восстаний. Зато склавены с Балканских гор безрассудно сражаются за независимость своих крошечных королевств… Там, где развевается зеленое знамя, почти нет воровства, но мелкие князья, шейхи и ханы воюют между собой. Даже в горах Арама, в северных топях Окраины и в джунглях Меконга не стихает звон металла и крики раненых. На Хибре полно нечестивцев, которые курят табак и втихую пьют вино, зато уж и на Зеленой улыбке достаточно ловкачей, пристрастившихся к шише, запрещенной их папами и епископами. На Хибре делают вид, что не поощряют охотников за людьми, однако скрытая работорговля процветает…
Людей продают в рабство, Рахмани, и никому из нас это не кажется чудовищным, хотя в писаниях сказано совсем иное.
На Зеленой улыбке многое иначе, и не зря богатые торговцы, сколь бы они ни кричали о приверженности зеленым знаменам, отправляют детей учиться в Британию и Пруссию. А тех, кто способен к пению, музицированию или живописи, — отправляют во Флоренцию и даже в сам Рим, столицу императора. Твой отец, Рахмани, — образованный человек, и наверняка ты видел у себя дома три шара, обтянутых кожей. Это глобусы, привезенные из академии наук, уменьшенные копии всех трех твердей. Твой отец рискует, храня их у себя…
Глядя на глобусы, можно убедиться, что все три тверди — как родные сестры, но чего-то каждой из них не хватает. Чтобы раскрыть эту тайну, мы собирались трижды и трижды погружались в совместное созерцание. На Хибре словно не хватает океана, на Зеленой улыбке недостает тепла, зато на Великой степи почти нет Европы, лишь архипелаг великой Македонии, родины Искандера. Каждая из трех твердей по отдельности похожа на кривое зеркало, неверно отражающее беды своих повторений…
Зеленая улыбка, как известно, не вращается. Тебе это пока не понять, Рахмани, но весь наш мир вращается, и мы вместе с ним… На ее светлой стороне есть материк Европа, он соединен перемычкой с материком Сумчатых, вдоль перемычки еще много островов, и самый крупный — Ниппон… А западная сторона Зеленой улыбки всегда покрыта льдами и вечной Тьмой. У самой кромки вечной Тьмы, за бурунами океанических течений, в которых гибнут даже железные суда, притаился крупный остров, именуемый Америка.
Там живет такой же народ инка, как и на Западном материке Великой степи, только на Великой степи материк в шесть раз больше скромного острова… Никто из ученых и богословов не может объяснить, как так случилось, что твердь всегда греет один бок. Тем более никто из ученых не может растолковать, отчего на Зеленой улыбке тысячи лет правят императоры Рима, а на Хибре даже в рукописях Аль-Рубайни, служившего при дворе Кира Великого, нет упоминаний о таком государстве. На Зеленой улыбке почти все поклоняются кресту, а на Великой степи с трудом можно найти храмы, увенчанные крестом или полумесяцем. Там тысячи богов одаривают улыбками своих подданных, а поверх них простерлась сияющая десница Искандера Двурогого…
Наши учителя, Рахмани, и учителя наших учителей, достигли многого в познании мира, но это лишь крохотные песчинки знаний. Мы так и не выяснили, где скрываются истинная любовь и истинная честь. Единая для всех людей любовь, и единая честь, преступить которую не сможет уже никто…
На каждой из твердей, Рахмани, у народов схожая история, но… Если мы издалека наблюдаем стаю порхающих бабочек, мы не видим различия. Но если приблизиться вплотную, становится очевидным, что каждое из легкокрылых созданий кичится неповторимым узором… Если приблизиться вплотную к ветхим крыльям истории, становится видно, что год на Хибре не просто длится втрое дольше, чем на Зеленой улыбке. Сама река времени бежит здесь медленнее. А на Великой степи со временем вообще происходит путаница, хотя на то она и Великая степь.
Когда ты подрастешь, Рахмани, и Премудрый призовет тебя в путь, ты столкнешься с Янтарными каналами, на одном конце которых — завтрашний день, а на другом, на выходе — день вчерашний. Ты встретишь колдуний, которые умеют заглянуть за дюжину песчинок вперед и даже в следующий год, и колдуний, которые способны выкатить из будущего куски настоящего, как путник выкатывает печеные плоды из остывающей золы костра…
Зеленая улыбка обрела свое сегодняшнее имя не так давно, после того, как там изобрели воздухоплавание, после того, как дерзкие юноши поднялись к тучам на шарах, нагретых газом, и увидели улыбку вечнозеленых лесов, протянувшуюся поперек материка Европа, которого на Хибре вообще нет.
Отчего так сложилось, что учение страны Вед разрастается и на Хибре, и на Великой степи, однако про мудрецов с Ганга ничего не известно на Зеленой улыбке? Отчего на Великой степи нет продавцов улыбок, этих загадочных кочевников, которые поют вместе с барханами, а на Зеленой улыбке вообще угасает всякое колдовство?..
Зеленая улыбка слишком серьезна, Рахмани.
Раньше было мало известно о том, как живут люди на других твердях, и не потому, что не существовало Янтарных каналов. Каналы были всегда, они открываются, молодые, кипучие, другие стареют и чахнут, как стареет и чахнет любое творение создателя, но люди боялись в них спускаться, так велик был страх перед темной водой. Как тебе известно, существуют поверья, будто бы мудрецы древности умели обходиться без Янтарных каналов, и даже якобы есть целые народы, такие как инка, владеющие тайной перемещений…
Сложно утверждать, правда это или нет. Но есть вещи, Рахмани, которые нам известны доподлинно, и это именно те осколки истины, которые следует впитать вступающему в первый круг посвящения. Впитать, как впитывается влага в морскую губку… После того, как ты их впустишь в себя, эти осколки нельзя будет выплюнуть назад, как выплевываем мы застрявшую в горле кость… Ты можешь вернуться к отцу, и никто тебя не посмеет порицать. Остаешься?..
Первый осколок правды — это то, что Великая степь постепенно покидает нас. Да, Рахмани, это звучит невероятно, но Янтарных каналов, соединяющих Хибр с Великой степью, становится все меньше. И с Зеленой улыбки достичь ее становится все труднее. Пока никто этого не желает замечать, поскольку требуется огромный труд — пересчитать каналы, засечь точные даты, сколько пропущено людей и грузов на вход и выход, засечь разницу во времени относительно небесных созвездий… Вести учет крайне сложно, поскольку в те времена, когда еще не было сильных империй, никто точно и не знал, сколько каналов существует. А в нынешнее время каждый правитель обносит канал забором, будь то болото, пруд или река, ставит стражу и собирает дань… Кроме того, существует великое множество контрабандных каналов, одни рвутся, другие рождаются…
