– Ты не можешь просто уйти, старшина. Тебе подчиняются десять человек, это лучшие бойцы папы. Дай команду, что им делать. Назначь мне двоих новых сержантов. Четверо из тех, на кого показал Христофор, бежали в лес, но двое трусов тут. Прикажи своей охране их казнить. Можешь оставить при себе людей Арины или набери других. Строй не разойдется, пока ты не позволишь…
Да, подумал Коваль, вот оно, бремя власти. В прежней жизни старший научный сотрудник и кандидат наук командовал четверкой очкариков и отчасти уборщицей. Теперь неизвестно за какие заслуги ему достался десяток головорезов и четыре девицы на выданье. Совершенно некстати Артура посетило недавнее виденье. Пухлые кривящиеся губы, огромные серые глаза, слезы на полудетских щеках. И запах. От девчонки пахло сладковатым теплом, как от ребенка…
– Слушай мою команду! - Будущий старшина прочистил горло. Его маленькое войско построилось отдельно, рядом с носилками Арины. - Вы двое - остаетесь наводить порядок в броневике и ухаживать за госпожой. Смазать оружие, проверить ходовую часть. Затем вы двое - поймайте двух свежих лошадей, впрягите вместо убитых. Найдите чем покормить. Остальные до моего возвращения поступают в распоряжение старшины Абашидзе. Серго, я доверяю вам назначить новых командиров взводов…
Начальник стражи одобрительно кивнул. Коваль набрал воздуха в легкие:
– Разойдись!
Из люка броневика Артуру улыбался Христофор.
14. Тот, кто раскачивает землю
Последние метры до обломков кареты Артур преодолел на подгибающихся ногах. То, что он увидел, никаким объяснениям не поддавалось. Он переступил через оторванную ногу лошади, через останки белого тигра. Артур старался не глядеть, куда ставит ногу; выделенные Рокотовым ботинки хлюпали при каждом шаге. Поляна, где поджидал исхода битвы кортеж Качальщика, превратилась в форшмак из конского и человеческого мяса. Но посреди этого кошмара в окружении четверых испуганных солдат возвышалось почти целое кожаное сиденье и кусок задней рессоры. Остальные части кареты выглядели так, будто ее перемололи в мясорубке. Среди щепок и тлеющей горы гусиного пуха, выставив кадык, лежал труп Желтого дикаря. Точнее, верхняя половина трупа. Под потеками охряной краски на щеке убитого проступала самая обычная кожа. Это иллюзии, прикрыв глаза, повторял себе Коваль. Сплошные иллюзии, атрибуты воинской чести, никакого волшебства нет!
– Ты пришел, Проснувшийся демон…
Человек в карете улыбнулся Артуру одними губами. Он должен был очень страдать. Ниже левого колена, прорвав кожу, выступал обломок кости, белая свободная хламида превратилась в грязную бахрому. Один острый осколок торчал у человека из плеча, другой распорол лоб.
Но Качальщик улыбался. Его длинные седые волосы были заплетены в безукоризненные тонкие косички. Возраст колдуна Артур бы затруднился определить, он вообще не мог сконцентрироваться на его внешности. Черты лица человека в белом будто ускользали, расплывались, стоило на секунду задержать взгляд. Четверо бугаев с ружьями нестройно читали молитвы, не решались подбираться ближе пяти метров; один держал перед собой в вытянутой руке распятие.
– Я не демон, - сказал Коваль.
Внезапно он увидел круг радиусом метра полтора, о котором говорил Серго. Внутри круга не упал ни один снаряд; даже несмотря на ранения, человек на сиденье кареты выглядел, словно спустился в ад с небес.
– Но ты проснулся. - Голос Качальщика звучал, как шепот осенних листьев. - И не боишься магии земли. Помоги мне. Ведь ты пришел, чтобы мне помочь?
– Не подходи к нему, дружище! - истерически выкрикнул за спиной боец с распятием. - Он выпьет твою память, он нашлет на тебя язву!
Остальные держали побелевшие пальцы на спусковых крючках. Стук топоров у дороги затих. Коваль обернулся. Десятки застывших лиц, видимых отсюда, с холма, как размытые пятнышки, следили за ним. Где-то там был улыбающийся Христофор.
– Ты прошел в круг, а меня боишься, Проснувшийся демон? - вновь улыбнулся обладатель африканских косичек. - У меня нет оружия, а вас - пятеро. Если ты мне не поможешь, я умру. - Качальщик левой рукой приподнял обрывки одеяния, и Коваль увидел еще одну страшную рану на правом боку, заткнутую пучками травы. - Ты хочешь, чтобы я умер, старшина?
– Я не дам тебе умереть, - решился Артур, - если ты дашь клятву, что поможешь мне!
– Точнее, не тебе, а мамочке, так? - Смех Качальщика прозвучал печально и тихо, но Коваль почувствовал, как колени снова становятся ватными. - Конечно, я спасу ее. Ведь я не меньше твоего желаю ей долгой жизни.
– Мое дело - довезти ее живой до Москвы! - не согласился Артур, потихоньку приближаясь к кругу. - Дальше меня не касается. Теперь я понял! Это ты затеял побоище. Посмотри, мерзавец, сколько людей погибло по твоей прихоти!
– "Прихоти"? - вполне искренне удивился человек в белом. - Этому сброду были нужны ваши никчемные товары, а девок бы они насиловали и держали впроголодь. В лучшем случае, родилось бы двое-трое детей, и те погибли бы от гнуса и лихорадки.
– Это ты наслал драконов?!
– Ну конечно! - нисколько не смутившись, отозвался Качальщик. - Меня интересуют только мамы. Вашему бестолковому Рубенсу не раз и не два предлагали вдвое больше золота, чем вы получите в Москве, и, заметь, без людских потерь. Я охотно поболтаю с тобой попозже, а теперь помоги мне встать. Иначе мне наступит конец и твоя девица умрет!
Коваль шагнул в круг, наклонился и сделал попытку взять Качальщика на руки. Он "нелюдя" пахло на редкость приятно, сухим сеном и цветочным чаем, совсем не так, как от немытых солдат. Сзади щелкнул затвор, охранники испустили одновременный сдавленный стон. Но ничего ужасного не произошло. Качальщик оказался легким и горячим.
– Не надо меня нести, - почти приказал он. - Просто помоги мне достать ногами землю и отгоняй этих насекомых…
Раненый небрежно махнул головой в сторону солдат и с видимым наслаждением погрузил ступни в сырую траву. Артур примостился рядом, придерживая Качальщика за плечи.
– Солдат, позови сюда лекаря и носилки. Скажи маршалу, что здесь открытый перелом и рваная рана в подвздошной области… Впрочем, ты не запомнишь. Пусть захватит всё, что есть.
– Будет сделано! - Бойцу не терпелось смыться места происшествия.
– Погоди! Передай Рокотову, чтобы маму, ту, что не дышит, тоже срочно сюда! Срочно!
– Ты делаешь успехи, Проснувшийся!
Качальщик разогрелся, как маленькая доменная печка. Несмотря на крохотный рост и потерю крови, он с удивительной силой цеплялся за Артура обеими руками. От каравана уже бежали подручные Чарли с девушкой на носилках. Артур на минутку отвлекся, а когда вновь повернулся к Качальщику, не поверил своим глазам.
Трава вокруг босых ног волшебника скукожилась и осыпалась пеплом. Кривой осколок снаряда, торчавший из плеча, исчез; рваная дыра на лбу также затянулась новой розовой кожей. Качальщик уже не держался за Артура, он скатился с сиденья, упал на бок и прижимал обе ладони к земле. Там, где легли его ладони, влажная почва трескалась, превращаясь в поверхность иссушенной зноем степи. Острые лопатки трепыхались под хламидой, как зачаточные крылья. От всего маленького тела колдуна шел настолько нестерпимый жар, что солдаты с ружьями попятились, отворачивая лица.
