Артур говорил себе, что никто не заставит его пойти на убийство невиновных, но ничего плохого нет в том, чтобы получше изучить общество самых загадочных, окутанных легендами жителей Урала. Никто не требовал от него присягать на верность, как папа Рубенс, и никто не проводил с ним политинформаций. Все были слишком заняты.
Артур понятия не имел, сколько сотен километров они отмахали от Шарьи по дорогам и без дорог, прежде чем достигли общины. Сначала около часа лошади рысили среди огородов и возделанных полей, затем показались первые дымки и крепкие, сбитые из цельных бревен дома. Деревня располагалась в лесу, под таким густым пологом листвы, что даже в сильные дожди капли до земли почти не долетали. Пленник так и не узнал, сколько людей проживало здесь постоянно, мамочки и детишки появлялись и исчезали. Одним краем деревня выходила на реку, по ней сплавлялись на лодках и плотах, но воду никто не пил, потому что сразу за границей вековых елей начиналось Вечное пожарище, откуда и текла река. За пожарищем ленивыми зелеными горбами тянулся Уральский хребет.
Здесь не росли пятнистые папоротники, местная пустыня уже начала зарастать первыми здоровыми побегами, но со стороны мертвой зоны на несколько километров тянулся высокий рукотворный вал и ров с черной водой. Это был единственный забор в деревне и за ее пределами. В сезон сбора урожая Качальщики приводили издалека пленных дикарей; те помогали собирать картошку, косить на зиму сено и подсыпали вал. Затем вдоль рва проходили Хранители и рассеивали над водой черный порошок. Вряд ли это служило целям обеззараживания, зато Коваль собственными глазами видел, что лесные зверьки и отставшие от стада коровы резко поворачивали в сторону, едва учуяв преграду. Очевидно, граница сдерживала ту, другую живность, что могла явиться со стороны пустыни…
Он навидался разных дикарей - и шептунов, и чингисов, и Желтых, и много других племен, рассеянных по забытым совхозным усадьбам и уцелевшим поселкам. Многие сохранили речь и выглядели вполне разумными, но встречались и такие, кого понуждали к работе лишь порцией дурмана. Некоторые пытались бежать. Застав пару таких попыток, Артур навсегда отказался от подобной идеи. За беглецами не отправляли стражу, да и не было среди Качальщиков вооруженных бойцов. Повинуясь приказу, над лесом взлетали крылатые змеи. Или, уткнув морды в землю, неторопливой трусцой исчезала в зарослях волчья стая.
Старшего Хранителя законов звали Прохор Второй, он жил в длинной избе на пригорке вместе с четырьмя учениками и ученицами. Там же располагалась своего рода лаборатория, где Хранители выводили новые виды. Коваля в лабораторию не приглашали; подобные умения были доступны лишь потомкам первых мутантов. Зато Прохор Второй беспрепятственно пускал его в библиотеку, хотя книги здесь оказались весьма специфические. Атласы по зоологии и анатомии, всевозможные учебники по химии и ботанике, справочники по рефлексотерапии, иглоукалыванию и прочим восточным хитростям. Помимо драконов, к первому снегу Анна Четвертая, любимая ученица Хранителя, вывела чрезвычайно полезную в хозяйстве породу двухметровых бескостных окуней. Окуни задумчиво плавали в пруду и жрали всё, что им кидали.
Прохор признавал, что крылатые змеи удались не вполне, но продолжал их штамповать, скрещивая клетки жаб, пойманных на границе пожарища. В хозяйстве от драконов не было никакого толку, но в качестве средства устрашения дикарей они подходили идеально. Единственный серьезный минус - на всю зиму рептилии засыпали.
Анна Третья, дочь Первой, увлеченно занималась ночными птицами. Несколько раз, задрав голову, Коваль наблюдал, как пятнадцатилетняя девчонка, усевшись верхом на ветке, кормит сырым мясом филина, размерами не уступающего взрослому грифу. Коваль не мог отделаться от мысли, что он где-то уже всё это видел. Словно наряду с волшебными способностями Качальщики впитали в кровь разрозненные обрывки сказочного фольклора. Девочки, кормящие филина, огнедышащие змеи, гигантские кони с двумя сердечными мышцами и кошачьими глазами, способные сутки напролет скакать по лесам…
Он уже знал, что существуют как минимум четыре большие общины Качальщиков, и самая крупная - на севере, в месте бывшей дислокации атомоходов. Артур смутно вспоминал, что там же, в беломорских шхерах, военные консервировали отработанное топливо с подводных лодок. С северянами поддерживалась постоянная связь без всяких голубей; именно туда и повез пленника Бердер в первую "командировку". Первые два дня пути их сопровождали трое мужчин, затем попутчики свернули.
Им предстояло растворить какой-то городок, где обнаружился намек на звенящий узел. Слабые метки постоянно смещались, и служба Хранителя меток днем и ночью просиживала над картами. Когда три "плавающих" узла собирались треугольником, Качальщики ловили благоприятный момент и срывались в лес. В дом Хранителя меток Коваля не приглашали, но и не отказывали в посещениях.
Судя по старым картам страны, к зиме сто двадцать седьмого года колдуны очистили от следов цивилизации колоссальные области. К востоку от Урала на тысячу километров не оставалось ни одной деревни. Кое-как держались крупные города, и в этом заключалась самая интересная для Артура тайна. Качальщики избегали крупных технических объектов. Исмаил не врал. Поселки, где жители восстановили промышленность, они не трогали. На европейской части страны экспансия "новых зеленых" шла медленнее, а к поясу московских пригородов ни один колдун не приближался.
Коваль научился спать в седле и не боялся уже управлять черным иноходцем. Жеребец мчался за своим собратом, не останавливаясь, с разгона переплывал реки и взбирался по кручам, а позади, отставая, чтобы полакомиться всем, что движется, мчалось звено крылатых. Когда бестолковые ящеры чересчур увлекались преследованием добычи, Бердер слезал с коня и нещадно стегал их кнутом. Коваль всякий раз вздрагивал, когда чешуйчатые твари щелкали зубами возле сапог Качальщика. Он не решился бы повторить такой опыт, для плотоядных рептилий Артур еще долго оставался чужим.
В северную общину Коваль ездил трижды и всякий раз проводил там по три недели. Местные Качальщики резко отличались от уральских, и здесь он впервые встретил настоящих уродов. Очень многие рождались и вырастали лысыми, даже в пятом поколении. Многие страдали врожденной слепотой. Как ни странно, слепой была и Хранительница Книги.
Высокая худая женщина в длинном шерстяном пончо быстро провела ладонью по лицу Артура. За ее спиной на укрытых мехами лавках собралось всё взрослое население деревни. Коваль чувствовал дьявольскую усталость после недельной гонки, но отдохнуть ему не позволили. Оглядываясь потом в прошлое, он так и не смог вспомнить ни одного праздного дня.
Он представлял себе священное писание Качальщиков в виде громоздкого тома, но книг оказалось несколько. Старые книги размножали и рассылали по общинам, а свежую заполняли прямо сейчас. По сути, история народа писалась ежедневно. Все большие и малые новости, происходящие в мире Качальщиков, находили немедленное отражение в Книге. Второй раз после пробуждения Коваля усаживали перед аудиторией, и снова он говорил больше четырех часов. Но, в отличие от лекции в пассажирском вагоне, здесь его никто не перебивал и не задавал идиотских вопросов. Иногда вежливо просили повторить, когда трое писцов не успевали. Наконец страницы, посвященные Проснувшемуся демону, были завершены, просушены и подшиты в новую тетрадь.
