Клаус ждал под повозкой с дровами, пока поляк выпустит третью ракету. По полю металось еще сотни три народа, но колокола уже лупили отбой. Северные ворота выскочили из стен вместе с косяком, на столбе пламени, пронеслись метров десять и врезались в телегу с ветками. Пивовар едва успел откатиться в сторону. В образовавшийся проем шагнул, черный от копоти, Христофор с ракетницей на плече, за ним семенил поляк. Клаус прыгнул к ним, и в мгновение ока, все трое исчезли в клубах дыма.
Молодчина Христофор, восхищенно подумал Артур, нашел поляка и подобрался с обратной стороны! Вот так балласт, а ведь до этого пистолета в руки не брал…
Митя где-то застрял, но он был жив. Коваль слышал, как тявкает автомат. Подобрав с пола пожитки, Артур, что было сил, припустил по коридору. За поворотом наткнулся на людей; завидев черта, увешанного ножами, отважные защитники собора, голося, прыснули в стороны.
Еще поворот, и снова люди. На сей раз, вооружены, и на пути самая настоящая баррикада. Артур краем глаза косил в пролетающие окна, он уже одолел половину квадрата, оставалось совсем немного, чтобы присоединиться к ребятам.
Успел заметить, как вскидывают ружья, что-то у них в руках было невероятно древнее; с такими стволами впору на слона ходить! Привалившись спиной к косяку, зарядил гранату. В сумке осталось две штуки, и ствол можно выбрасывать. Развернулся, выстрелил. Пока они думали, за завалом из бревен, отошел в сторонку. Подождал чуток, обошел параллельным коридором. Даже не коридором, а сквозь дырку в стене. От баррикады мало что осталось, а вокруг, истекая кровью, лежали четверо мальчишек. Совсем пацаны, старшему было примерно, как…
"Примерно, как Николаю", - заставил себя выговорить Коваль. Он только что, ни за что убил такого же подростка, как его собственный сын. Только его сына охраняет гвардия, а этот испуганный крестьянский мальчик, наверняка отданный на службу за недоимки, так и не успел в жизни ничего повидать. Артур прислушался. Где-то, совсем близко продолжалась канонада, но в ближайших залах никого в живых не было. Карапуз отвлекал главные силы от подвалов северного крыла, где орудовали Христофор с Клаусом.
Артур опустился на корточки и перевернул трясущегося мальчишку. Троим уже ничем нельзя было помочь, и этот умрет в ближайшее время. Долговики, как называют их здесь, наверняка не нюхали пороху, и поставлены охранять коридор против таких же сопляков с ножами и гладкоствольной рухлядью…
Коваль не ошибся. Мальчику вряд ли стукнуло пятнадцать. Крупный осколок пробил ему штаны и засел глубоко в бедре, а несколько мелких превратили грудь в кровавую кашу. Только по закатанным рукавам рубахи можно было догадаться об ее истинном, голубом цвете. Из-под прилипших ко лбу мокрыхволос на губернатора таращились огромные голубые глаза. Парень силился что-то сказать, его пальцы цеплялись за цевье двустволки, из которой он так и не успел выстрелить.
– Будь оно всё проклято, - сказал Коваль, и не удержался, поправил умирающему пшеничную челку. - Прости, братишка. Будь оно всё проклято…
Потом он поднялся и зашагал туда, где чувствовал присутствие своих и, слава богу, живых, подчиненных.
– Куда теперь, господин? - на нижней площадке лестницы покачивался Христофор, держа на руках обмякшее женское тело. Спиной к спине к нему, стоял ксендз, и водил, из стороны в сторону, автоматом. Одежда на обоих была изодрана в клочья.
– Ты уверен, что это она?
– Да, - кивнул сын луны. - Она жива, просто придавило…
– А брат? Должен быть еще брат!
– Он умер.
– Уходим, господин! - Христофор пошевелил локтем, и тут, из-под его руки, волной хлынул рыжий водопад. От такого огненного цвета волос хотелось зажмуриться, Артур непроизвольно сморгнул. - Там не пройдем, Митя их пока держит, но можно взять со двора лошадей!
В ту секунду, когда Коваль резал постромки на первой попавшейся лошади, ветер донес с севера рокотание пушки. Борк угощал свинцовым обедом Железных птиц.
Из оконного проема второго этажа, дрыгая ногами, вылетели двое жандармов в шапочках, а вслед высунулась оскаленная рожа Карапуза.
– Командир, давай сюды! С той стороны кони добрые!
– Где Клаус? - до Артура внезапно дошло. - Эй, где наш малыш?
Станислав отвел глаза, Христофор прижимал к себе потерявшую сознание девушку, их рыжие гривы перепутались между собой.
– Где пивовар? Ты видел его? - Коваль схватил поляка за плечо. Они вернулись в здание и бежали вдоль горы трупов. Навстречу, вращая над головой секирой, спускался Карапуз. Его левая рука была сломана, ухо болталось на лоскутке кожи, а в спине застряло три ножа. К счастью, кожаная рубаха и кольчуга не пропустили лезвия глубоко.
– Он не успел, он остался за решеткой, - выдавил ксендз, указывая куда-то вниз. Артур прислушался и похолодел. Сквозь крики людей на площади и треск горящих досок, он ступнями ощутил ровный монотонный гул. Подвалы заливала вода.
Париж получил свою жертву.
17. РЫЖАЯ ВЕДЬМА
…Первую линию ядовитых болот караваны Великого посольства прошли достаточно легко. Зная о повадках Железных птиц, нарочно переждали в лесу, когда стая отобедает в святилище дикарей, а затем дали сильный крюк на запад, чтобы обойти места гнездовий.
Неделю двигались по безлюдной местности и растянулись на несколько километров, потому что темп задавали неповоротливые быки. Затем снова начались прерывистые полосы Желтых туманов, между которыми приходилось лавировать, как между рядами мокрых простынь, развешенных для просушки.
Когда впереди уже засияли снежными шапками вершины сьерры, святые отцы провели большой праздничный молебен. Были забыты интриги в Варшаве, и даже натянутое гостеприимство парижской верхушки. Прошли несколько малых поселений, где жители, чуть ли не со слезами радости, встретили посольство и выразили желание непременно присоединиться к нему на пути в Рим. К тому же всю неделю стояла прекрасная солнечная погода, и даже языки пожарищ не казались такими отвратительными.
Окрыленный успехом, презрев мрачные предсказания язычников, Жмыхович воспрянул и с удвоенной энергией кинул народ на штурм Пиренеев. Дорог там давно не осталось. Тщательно выстроенные серпантины и продолбленные в горах тоннели снесло оползнями и завалило камнями. Было решено не разбрасываться по мелочам, а сразу идти в сторону бывшей столицы, благо дорогу парижские монахи обещали более-менее ровную.
Правда, первые же встреченные испанцы оказались неприветливыми и горячо советовали пришлым убираться восвояси. Некоторые даже осмеливались болтать, что в Мадриде настали новые времена, и посланцев Креста никто не ждет.
Голоса этих глупцов заглушил радостный барабанный бой.
От долгого битья в барабаны немножко оглохли и не сразу заметили, что горы подозрительно трясутся. Но подавляющее большинство караванщиков гор не видели и в помине, потому двинулись по самому дну ущелья. Камни сыпались сверху всё сильнее: сначала маленькие, затем настоящие глыбы.
