Выше и стену, и храмовые здания поднимали из обожженного красного кирпича, а гранит шел только на облицовку и фундаменты. Наверное, прямого оборонительного значения эти мощные редуты не имели. Во всяком случае, Артур не заметил ни баллист, ни пушек на смотровых площадках. Зато там полыхал огонь в плоских мисках, и вверх тянулись узкие струйки дыма.
Выше четвертого ряда стен располагалось то, что Коваль для себя назвал цитаделью. Там имелась группа зданий, плавно смыкающихся с пещерами. Чем-то это напомнило Артуру храм Петры из Иорданской пустыни. Над храмом поднималось облако пара.
Фасады украшала резьба, снова неуловимо напоминающая о древней Руси. Камнерезы изображали петушков, русалок, морды животных, толстых женщин с косами до пояса, но чаще других повторялась строгая бородатая личина с грозно нахмуренными бровями.
– Это кто-то из ваших богов? – восторженно прошептал Орландо. – Артур, это Перун? Ты можешь себе представить – этим рожам может быть десять тысяч лет!
По мере приближения к жилому массиву, стало все более заметным, насколько разный материал использовался для укреплений и внутренних зданий.
– А чего оно такое… полосатое? – удивился Даляр, неопределенно помахав рукой.
– Оно не полосатое, – рассмеялся Орландо. – Тот уровень, который прямо перед нами – это глина, локальный водоупор. Выше синеватый оттенок, это песчаники силурийского периода. Еще дальше, во-он там, где стены с зубцами, и круглые окна, это уже кварцевый песчаник, из него делают стекло. Гм… Наверху делают стекло. А под самыми сводами, во-он там, где светят лишайники…там цвет домиков уже кирпично-красный, это снова глина. Зато ниже нас, смотрите, во что облицована река… Это ордовикский известняк, он еще называется бутом. Гм… раньше так назывался…
– И откуда ты все это знаешь? – поразился Даляр. – Это же сколько мудрости ненужной в голове таскать, а?
– Учился я, – скромно ответил итальянец. – Чему я только не учился, э-хе-хе…
– Разве может глина залегать так глубоко? – встрепенулся Артур. – Орландо, это нонсенс. Представь, какому прессу подвергается порода на такой глубине.
– Я называю то, что вижу, – слегка обиделся адмирал. – Откуда мы знаем, подвергались ли эти области давлению? Кроме того, жидкое зеркало… Я вообще теряю любые остатки ориентации, когда вспоминаю, как мы туда ныряли. Не было бы зеркала – откуда взялся первый тоннель? Артур, я понимаю, в чем проблема – ты пытаешься подогнать Нижний мир под привычные представления. Я тоже пытаюсь, но ничего не получается.
– Однако белых чудов я видел своими глазами, – задумался вслух Коваль. – Это реальная история. Их предки сбежали в подземелья от преследований врагов.
– Это город, настоящий город, – твердил Лева. – Город Нижнего мира. Город, где может скрываться Шестокрыл…
– Он пустой, – коротко заметил Цырен. – Люди покинули эти стены совсем недавно. Здесь была драка. Мне не нравится, как тут пахнет.
– Еще какая драка, – подтвердил Озерник. – А городок и правда занятный… Ильмень.
– Что? Где? – уловил Коваль знакомое слово. – Неужели мы до Новгорода путь отмахали?
– Ильмень-град. Да вон, написано же.
Прошли десяток шагов, чтобы лучше видеть. На плоской базальтовой глыбе выделялись выбитые кайлом письмена. Дальше, у первой сталагмитовой колонны, дорога обрывалась. Где-то совсем близко шумела вода. Запахло сырой землей. Сверху прилетали редкие ледяные капли. Светящиеся грибы исчезли, стало совсем темно.
– А где же Ильмень-то? Неужто тута тоже озеро? – изумился Карапуз. Он запалил факел, но это не помогло. Создавалось впечатление, словно путников окутал влажный серый туман.
– Мы на глубине в десятки километров, – тихо напомнил Орландо. – Если следовать логике древних легенд, многим крупным объектам в мире реальном соответствовали такие же объекты в мире… э-э-э… представлений.
– Адмирал, ты попроще говори, а? – поморщился Озерник.
– Он говорит, что раз есть верхний Ильмень, то может быть и нижний, – оборвал дискуссию Коваль. – Тихо все. Слушайте. Кричат?..
– Похоже на молитву, – после минуты безмолвия выдавил Свирский. – Плачут или молятся, но непонятно, где.
– Река глушит…
– Да где ж эта река-то?
– Вот что странно: нет собак, – не к месту добавил послушник Цырен. – Собака – существо очень полезное. Раз нет собак – нет охраны.
– А может, им не нужна охрана? – добавил нотку оптимизма президент.
– Или им нечем кормить собак? – тут же понизил всем настроение фон Богль.
Малыш и Рыжулька вели себя отвратительно. Топтались на месте, прижимались к ногам президента, опускали носы к земле.
– Лева, ты уверен, что мы на верном пути? – Артуру тоже все меньше нравился запашок, идущий из тумана. Сигнальная система бывшего Клинка кричала о том, что здесь совсем недавно произошли массовые убийства. Не одна смерть, а много насильственных смертей.
– Я больше не вижу город, – оповестил всех германец.
– Точно… не видать, – пропыхтел Даляр. Была его очередь на пару с Орландо тащить Стражницу.
– Мы в лощине, – Коваль оглянулся на пройденный путь.
Купол, с которого они скатывались, держась за веревку, еще виднелся. Опять стало светлее. Если присмотреться, видна была даже тонкая нить веревки на более светлом фоне. Впереди густыми рядами застыли гигантские сосульки.
– Так что, пошли или вернемся? – Карапуз передвинул на спине лямки рюкзака.
– Мой президент, там трупы… – Фон Богль настороженно поднял руки с револьверами. – Я проверю возле ворот.
– Ворота? – Артур удивился, как он раньше не приметил ворот.
Экспедиция достигла двух круглых тумб с подобием шлагбаума. Сторожка возле тумбы зияла пустыми окнами. Именно здесь, разрезая пещеру примерно пополам, по узкому рукотворному ущелью, неслась бурная река. Вдоль реки и на узком горбатом мосту полыхали светильники. Впрочем, некоторые из них горели еле-еле, словно горючее почти закончилось. Узкий каменный мост смотрелся не слишком приветливо. Посреди него в беспорядке валялось штук шесть полуистлевших скелетов, а также гора доспехов и холодного оружия. Даляр со вздохом облегчения скинул на землю жерди носилок.
– Их не удосужились убрать и похоронить за много лет, – справедливо подметил Лева. – Однако кто-то поддерживает огонь.
– Дурной это огонь, – Озерник озабоченно покачал головой. – Холодное пламя. Неохота мне на ту сторону шагать, прямо вам скажу.
Сквозь плеск реки донесся высокий страдальческий крик.
– И мне неохота, – честно признался Даляр. – Но надо. Слушайте, может, развяжем ей ноги? Пусть сама топает.
– Она тебе хребет ногами мигом переломает, – напомнил Озерник.
С речкой тоже не все было в порядке. Цепляясь за острые прибрежные камни, в ледяной воде плавало несколько человеческих трупов.
