– Цырен, держись!
– Ах ты, змеиное семя! Берегись, они позади!
Даляр разрубил своими голубыми клинками двоих мертвяков, третий с ядовитым шипением убрался в папоротники. Коваль не успевал разглядеть противников, он кружился, оберегая за спиной тяжелый мешок с провизией. Фон Богль тремя выстрелами сбил трех мертвяков, подбиравшихся к Стражнице. Качалыцик с выставленными вперед ладонями, охранял пленницу внизу. Цырен наверху шипел и скалил зубы.
Коваль добил очередного врага и только собрался передохнуть, как лужа брызнула ему в лицо сосульками. Ровная земля вздыбилась холмом, оттуда выкатились еще трое человекоподобных существ.
– Никак угощеньице принесли? – прошипел тощий ветал и издевательски заплясал подобие чечетки.
Его приятель, круглый, дырявый внутри, с двумя гвоздями в черепе, внезапно стремительно нагнулся и ухватил меч Даляра ртом. Третий отрастил хвост и норовил опутать им ноги генерала, как веревкой. Кристиан дунул в него пламенем, ветал заверещал, распался на куски.
Даляр, чертыхаясь, потянул меч на себя, но половины лезвия уже не существовало. Вместо превосходной стали бугрилась и пенилась желтая вонючая масса. Ветал с хохотом разинул пасть, желтая пена падала оттуда клочьями.
– Отдай нам сладенькое, мальчик!
– Отдайте нам Стражжжа…
Лишившись хвоста, приземистый житель подземелий тут же принялся отращивать следующий. Его тощего приятеля Артур с левой руки разрубил пополам.
– Йоо-хэй! – Кто-то грузный прыгнул Артуру на спину. Президент почувствовал, как острые клыки безуспешно пытаются прокусить кольчугу. Тогда он дважды ударил позади себя кинжалом – никакой реакции, кроме утробного хохота. Только после того, как фон Богль выпустил четыре пули в упор, тварь сползла в канаву.
– Убирайтесь, гей! – Озерник повернул к ним напряженное, потное лицо. – Торбы хватайте и дуйте на мост, живо! Не то заморожу всех!
Как ни странно, первым внял совету Митя. Он прикрутил вентиль горелки, схватил в охапку рюкзак и пулемет и ринулся к мосту. Впрочем, там не задержался, оставил поклажу и кинулся спасать Малыша. Свирский, забыв о возрасте, тащил на себе огромный мешок. Хранитель резал постромки на спине искалеченного пса. Фон Богль откуда-то принес сапоги Коваля. Цырен на спине тащил Стражницу. Даляра нигде не было видно.
Туман рассеялся, на потолке пещеры снова засияли кристаллы. К мосту ринулись все вместе, кроме Озерника, а по пятам за членами Братства наступала ледяная корка.
– Дед, давай к нам! Давай сюда!
– Мой президент, из города нам что-то кричат люди, – шепнул Артуру зоркий германец. – Они что-то кричат и машут руками, но без оружия.
– Погоди, тут не до них!
На кладбище творилось нечто невероятное. В годы молодости Артур насмотрелся на масштабные разрушения, производимые Качалыциками. Что касается озерных колдунов, он встречался лишь с отдельными проявлениями их темной силы. Озерники увлекались экспериментами над плотью, и один на один были невероятно опасны. Но такого, как сейчас, прилюдно никогда не вытворяли…
Те веталы, кто не успел спрятаться в норы, замерзли в прыжке. Или замерзли, наполовину высунувшись из своих убежищ. За то короткое время, пока Черный Дед позволил им существовать, у Артура на сетчатке словно отложилось немыслимое фото. Одни походили на людей, другие людьми никогда не были. Третьи вообще не вызывали ассоциации ни с одним существом на планете Земля. Их разум так и не проявил себя. Неясным осталось, кто же разговаривал с президентом. В конце концов Артур рассудил, что слова их вырывались, как у попугаев, неосознанно копирующих человеческую речь.
Но ведь кто-то здесь обладал разумом? Кто-то здесь хоронил своих мертвецов. Тысячи или десятки тысяч лет назад…
Озерник дунул, держась за посох. Облачко пара слетело с его губ. От легкого вроде бы дуновения треснул и развалился ближайший склеп. Следом за ним развалился бык из черного мрамора, затем одноногий рыцарь… Фигуры, решетки и надгробия рассыпались в пыль, сминая под собой замерзших обитателей некрополя.
Озерник дунул вторично, сменив направление. До Коваля долетел лишь слабый отголосок этого ветра, но и его стало достаточно, чтобы на ресницах повисли сосульки. На кладбище погасли абсолютно все плошки, заботливо расставленные кем-то на могилах. Самих могил почти не осталось, их вырвало, перемешало с ледяным крошевом, с растертым гранитом и мрамором всех оттенков…
Остров в излучине реки превращался в пустыню. Фонарики погасли. Непроницаемый мрак сгущался над ослепшей землей.
– Гей, Митька! Вот теперь – поливай, сколько душе угодно!
Карапуз только покачал головой. Озерник подхватил свои мешки, с натугой выдернул посох и тяжело зашагал к поджидавшим его товарищам. Под сапогами его хрустело ледяное крошево.
В радиусе сорока метров от дороги не уцелело ничего. Болотная вода испарилась, тела веталов превратились в пудру. Моментально вымерзли корявые деревья, кусты и папоротники. Тропинки между надгробий спеклись в блестящую корку. От самых грандиозных памятников осталось несколько жалких кучек. Дальше, за гранью ледяного пожарища, мороз с хрустом пожирал все, до чего мог дотянуться. Кренились и проваливались полусгнившие кресты странной формы, раскалывались гипсовые изваяния, у химер отпадали крылья и головы. Искусственные холмы оседали со стоном, окончательно погребая под собой то ли живых, то ли мертвых обитателей.
– За городскими воротами вижу дерево! – оповестил товарищей зоркий немец. – Все как в вашей Книге! Дерево-трезубец, Гермес с кадуцеем, Сварог на свастике… Мы нашли! Часы Сварога здесь…
Стоило бы порадоваться… Но Ковалю почему-то стало нехорошо.
14
БОГОМИЛ
– Мать вашу так! Все целы? Лева? Брат Цырен?..
– Охх, вроде все.
Члены Братства креста сбились плотной кучкой у каменного моста. Ильмень-град нависал над ними мрачной громадой.
– Командир, Малыш умер, зато летун второй уцелел. Вон кудахчет, зараза!
Верный буль сам кое-как доковылял до мостика с перевязанной культей. Здесь он прилег, как обычно, лизнул Рыжульку в нос и околел. Рыжулька печально завывала возле трупа своего любимого приятеля. Ее тоскливый вой далеко разносился под сводами пещеры, отражаясь и многократно возвращаясь. Отчего казалось, что путников окружает стая диких волков.
– Хреново без Малыша, – погрустнел Даляр. – Кто огнемет и динамиты потащит? Самим теперь все, э-хе-хе!
– Отчего он умер? – задал главный вопрос бурят. К нему почти полностью возвратился человеческий облик. – Ведь псу оторвали кусок лапы, это не повод умереть.
– Нельзя… его укусили, понимаете? – Только теперь Свирского затрясло. – Нельзя. Есть у кого-то царапины, признавайтесь?
Все принялись лихорадочно себя осматривать. С разрешения начальства Лева разжег керосиновую лампу. Все равно костер было сложить не из чего. Осмотрели труп Малыша. Пес выглядел так, словно пролежал уже несколько часов. Тело настолько раздулось и одеревенело, что ремни, фиксирующие мешки с грузом, пришлось срезать.
