– Все учат нас, как нам жить, – подхватил с заднего ряда краснолицый человечек в тельняшке под сюртуком. – Мой дед гонял караваны, отец гонял, и мы с сыновьями при деле. И обходимся без новых денег. Только и знают – казну разбазаривают!
Улучив момент, когда распаленные бюджетными баталиями коллеги отвлеклись, краснолицый выскользнул через заднюю дверь в коридор, быстро обошел зал и присоединился к другой группе шептавшихся думцев. По пути он перемигнулся с высоким худым субъектом. Тот был в плаще и полумаске с вензелем военной полиции. Человек в полумаске заглянул в гардероб, сунул гардеробщику пачку листов и проследовал дальше. Гардеробщик воровато оглянулся и принялся распихивать по карманам депутатов хрустящие прокламации. Последнюю служака оставил себе. Толкнул дверь в каморку, поставил чайник на огонь, нацепил очки и прочел: «Долой техников-воров! Долой президента и его демонов!..»
Гардеробщик крякнул и сунул листочек в огонь. Поглядел на большие часы с кукушкой. Через семь минут ему предстояло через черный ход впустить агентов полиции.
– Слово имеет господин Дробиченко, – объявил председатель собрания.
В зале оживились. Многие члены Думы были наслышаны о визире самого Карамаз-паши, которого пощадили, как великого химика и инженера, а после выяснилось, что Дробиченко вместе с женой тоже спали полтора века в хрустальных гробах, и разбудил их президент Кузнец. Еще больше оживились в зале, когда министр лесной и химической промышленности появился в сопровождении конвоя.
– Наш первый запрос – на запуск Сыктывкарского фанерного комбината. Фанера – очень важный материал, образцы вы все получили заранее. У нас пропадает масса березового кряжа… Комбинат включает лущильную и сушильную линию, придется снять техников со строительства электростанции… Отдельная проблема – производство формальдегидной смолы, но мы нашли хороших химиков в Украине и Румынии, здесь даже денег не надо. Мы в обмен на смолу уступим им несколько четырехпильных станков…
– Эхма, раскомандовался, – бубнили в темноте жирные ковбои. – На фига нам эта дурацкая фанера, лучше скота еще прикупить!
Однако под нажимом председателя за фанерный комбинат кое-как проголосовали. Малоизвестному министру химической промышленности, да еще арестанту, не доверяли, а Папе Рубенсу привыкли верить. Если Папа намекал, что новые заводы дадут хорошую прибыль, и что сам первый скупает биржевые акции, значит – дело верное. Даже если не совсем понятно, о чем речь. К примеру, после фанеры, пришлось голосовать за какую-то кислоту, непонятно кому и зачем нужную. Вроде для каких-то аккумуляторов. Кое-как проголосовали. Но тут Дробиченко заговорил совсем о другом. Когда он заговорил, секретарь президента, Михаил Рубенс-младший едва заметно глянул в кулисы. Там снова оказался высокий человек в плаще и полумаске. Он показал секретарю большой палец и скрылся.
Все шло по плану…
– По поручению президента, нефтью у нас монопольно занимаются четыре государственные компании, – начал новую речь «министр под стражей». – В прошлом месяце было принято решение выпустить в свободную продажу до тридцати процентов акций этих фирм. Акции охотно покупаются, однако этой эмиссии недостаточно, чтобы в полном масштабе возродить промыслы в Татарстане… Государственная компания «Татарское золото» добывает за три месяца столько, сколько до Большой смерти добывали за день. Я уверен, что в этом зале сидят люди, скупившие большую часть нефтяных бумаг на бирже. К ним я и обращаюсь… Ваши акции могут остаться фантиками, если Дума не выделит деньги на перевооружение всего комплекса…
– Чай не резиновый карман-то, – прогудел кто-то сбоку.
– Да вы слыхали, что демоны задумали? – зазмеился между кресел ядовитый голосок. – Они вошли в дружбу с англичанами, с теми, что на подводных кораблях прячутся, и задумали вместе у норвегов северную нефть отнять… Вот уж где нас война ждет, вот где головы сложим…
– Сколько вам надо? – приподнял голову старшина думской комиссии по финансам.
– Сто десять миллионов.
– Что-о?!
Зал взорвался. Некоторое время в неразберихе голосов слышался смех, проклятия и улюлюканье. Вице-президенту стоило немалого труда навести порядок. Его внук, младший Рубенс, незаметно улыбался. Запрашиваемая сумма раскачивала бюджет. Сам Дробиченко об этом не знал, он отвечал за техническую сторону проекта, а цифры в его доклад вставляли другие люди.
– Эти Проснувшиеся Демоны обожрались белены, – прошипел в ухо соседу внезапно подсевший человечек с вертким лицом. – Смотрите, что творят! Сто десять миллионов, да за такие деньги можно купить вообще всех ковбоев и заводчиков страны!
– С другой стороны… это верно, – задумчиво почесал бороду оборотистый купец, выбранный в Думу от ярославской торговой братии. – Горючки надо все больше, и покупают у нас все больше… Да я и сам, чего таить, прикупил бумаг этого, как его… «Татарского золота»…
– Они хотят, чтобы мы денежки отдали, а потом скажут, что все принадлежит государству, это они запросто… – нашептывали сомневающимся хитрые голоса.
– У нас в области дикари мосты разрушили, но никто денег не дает!
– А у нас школы без дров, и больницы без дров и без света, а вам только и делов, что нефть германцам продавать!
– А у нас вообще нечем караульным платить… Именно в эту минуту в зале, откуда ни возьмись, возникло сразу несколько вертких молодых людей, чрезвычайно хорошо осведомленных. Впоследствии, когда произошли главные события дня, эти люди столь же незаметно исчезли. А пока что усердно сообщали собравшимся о скрытых и явных злодеяниях исполнительной власти.
– Господа, дадим возможность министру Дробиченко отстоять свою позицию, – настойчиво взывал к собранию председатель.
– Да, пусть расскажет! Пусть объяснит, куды столько деньжищ!
– Пусть говорит, у него и картинки заготовлены!
– Да на хрена нам столько грязного железа? Есть же места, где эту самую горючку можно ведрами черпать!
Наконец, депутаты угомонились и приготовились слушать.
– Речь идет о починке и запуске как минимум трехсот станков-качалок, – несколько обалдев от криков, продолжал Дворниченко. – Но чтобы их починить и выточить новые детали, нам надо восстановить цеха «Уралмаша», Челябинского завода и двух предприятий в Казани. Я вам объясню, посмотрите на плакат… Вы видите схему гидропривода, который предназначен для придания возвратно-поступательного движения плунжеру глубинного штангового насоса при откачивании жидкости из нефтяных скважин… Жидкость откачиваем так. В скважину заводим трубы с цилиндром и клапаном на конце. Внутри цилиндра ходит поршень с нагнетательным клапаном… А балансир станка-качалки придает плунжеру возвратно-поступательное… Таким образом, мы выбираем нефть из горизонтальных пластов…
В зале опять зашумели:
– И что теперь? Запутал, умник, зачудил!
– Расскажи лучше, сколько наших денег хотишь на Баренцевом море закопать!
