– Ты, Надя, только не паникуй, но сдается мне, что в
планы этих уродов не входит нас домой отпускать, – осторожно подбирая
слова, заговорил Виктор. – Сама посуди, не стали бы они так перед нами
раскрываться. В лицо мы их запомнили, адрес этого дома тоже выяснить нетрудно…
– Ты хочешь сказать, что нас убьют? – удивилась
Надежда. – С какого это перепугу? Что мы им сделали? Я уж точно ничего не
знаю…
Виктор промолчал, и Надежде стало стыдно – вдруг он
подумает, что она хочет от него отмежеваться.
– Слушай, ты совершенно не представляешь, кто они такие
и что им от тебя нужно? – тихо спросила она, тронув его за плечо.
– Ну не понимаю я! – Он взъерошил волосы. –
Чушь какая-то, бред полнейший!
– А что за бумаги были в портфеле? Ну там, в поезде…
Конечно, если секретные… – заторопилась Надежда.
– Секретные, – ответил Виктор, – и очень
важные. Но понимаешь, важны они для узкого круга людей. К примеру, если бы ты
их нашла, то тебе с них никакой пользы, даже и не разобрала бы, что это такое и
с чем его едят…
– Это почему же не разобрала? – обиделась
Надежда. – У меня, между прочим, высшее образование, ты не забыл?
– Извини… – Он сделал вид, что смутился. – Ты
же не разбираешься в бизнесе…
– Ну, насколько я понимаю, тот, кто украл портфель с
бумагами, прекрасно знал, что там находится, – ехидно заметила
Надежда. – И бумаги эти были ему очень нужны, знал он, куда их применить,
раз даже убил твою спутницу. Вот, кстати, зачем он это сделал?
– Ну… может, она проснулась и видела его… –
неуверенно ответил Виктор.
– Ты, значит, не проснулся, а она проснулась? –
прищурилась Надежда.
– Выпили мы виски… – Он отвел глаза. – То
есть она-то почти не пила, а я…
– Ты что, вообще-то увлекаешься этим? – спросила
Надежда протокольным, занудным голосом.
– Ну нет, конечно… Но сплю всегда плохо в поезде, думал
расслабиться…
– Вот и расслабился, – констатировала Надежда,
которая сама плохо спала в поезде, но вылакать перед сном едва ли не целую
бутылку виски ей не приходило в голову.
– С другой стороны, может, и к лучшему, жив
остался… – Она решила Виктора подбодрить.
– Не факт, – серьезно возразил он. – Эти вот
еще на нашу голову. Ну в толк не возьму, кто они такие! Судя по виду, бумаги им
мои напрочь не нужны, не те люди! Да и не спрашивали они ничего про них. А мне,
понимаешь, срочно нужно передать одному человеку, что эти бумаги пропали. Я
потому и от милиции схоронился. Потому что они сцапали бы и позвонить не дали.
Да такую информацию по телефону никак нельзя передавать.
– Все-таки… нельзя ли в общих чертах разъяснить про
бумаги, – деликатно попросила Надежда, которая не любила ничего
недосказанного.
– Ну слово «акция» тебе, надеюсь, знакомо?
– Уж как-нибудь, – мгновенно обиделась
Надежда. – Что ты меня за полную дуру-то держишь… И слово «биржа» тоже
знаю, и «котировка», и «брокер».
– Умница, – похвалил Виктор, как будто она была
собачкой, которая по команде встала на задние лапы и тявкнула три раза. –
Значит, представь себе, что один крупный концерн…
– «Норильский никель»? – тотчас встряла Надежда.
– Упаси тебя Боже называть имена! – Виктор замахал
руками. – Значит, концерн… ну, к примеру, «Тамбовская сметана» собирается
объединиться… с «Казанскими сливками»!
– У них же кумыс, – удивилась Надежда, –
какие уж там сливки…
– Это монголы кумыс пьют, – терпеливо ответил
Виктор, – а татары молоко. И вообще, не сбивай меня!
– Молчу! – пискнула Надежда.
– Информация секретная, поскольку после объединения
акции обоих концернов возрастут в цене, то есть тот, кто будет знать об этом заранее,
может сделать большие деньги – сначала купить, а потом – продать. А если еще
учитывать тот факт, что на объединение претендуют не только «Казанские сливки»,
но и…
– «Урюпинский творог»! – радостно крикнула
Надежда.
– Точно! – согласился Виктор и поглядел на Надежду
с уважением. – Дело получается выгодное, но рискованное. Поэтому я и
должен предупредить о пропаже портфеля, должен предупредить, что информация
может попасть в чужие руки. Тот человек, что мне доверился, денег не
заработает, но хоть свои не потеряет.
Виктор тяжело вздохнул, и Надежда поняла, что даже если он
успеет предупредить нужных людей, все равно у него будут серьезные
неприятности.
Она хотела еще подробнее расспросить о девушке – кто такая
да кем она приходилась Виктору, но в это время из соседней комнаты послышались
голоса. Надежда бесшумно подскочила к двери и приникла к плохо пригнанным
доскам. Дверь с той стороны запиралась на здоровенный железный крюк, но доски
рассохлись, между ними образовались щели. В комнате говорили на повышенных
тонах.
– Что это за кадры мне достались? – бушевал
старший. – Охламоны какие-то, честное слово! Ну что я Профессору скажу,
когда он приедет? Где люди? – он спросит. А я – ох извините-простите,
заболели мои люди! Одному в морду вчера дали, так у него в ушах звон и глаз
заплыл.
– В ушах звенит после того, как этот козел ботинком в
челюсть врезал, – обидчиво заметил парень с синяком.
Надежда теперь не только слышала, но и видела всех
действующих лиц, поскольку нашла в доске дырку от выпавшего сучка и приникла к
ней глазом.
– Второй, видите ли, больничный собирается брать,
потому что его ??аба в руку укусила! – орал старший.
– Так рука-то болит! – проныл второй. – Вон,
гляди, распухла вся и посинела!
Надежда вгляделась и действительно оказалось, что рука
отекла и стала под цвет изоленты – идиот слишком сильно ее перетянул. Надежда
хотела стукнуть в дверь и посоветовать парню просто убрать изоленту, но
вспомнила, что он обозвал ее в машине неприличным словом, и решила промолчать,
тем более что печень все еще побаливала.
– Отпусти его, свезу в травмпункт, – сказал
вошедший водитель, – а то и правда рука отсохнет.
Надежда по голосу почуяла, что он прикалывается, однако
парень понял все буквально и взвыл:
– А вдруг она туда яду напустила?
– Ага, змеиного, – саркастически заметил старший.
– Скорпионы тоже ядовитые, – на полном серьезе
добавил водитель, – или тарантулы.
– Черт с вами! – выругался старший. –
Езжайте, только быстро, пока Профессор не приехал.
– Не горюй, Колян! – Водитель хлопнул
пострадавшего по плечу. – Главное дело, надейся, что не бешеная она. Тогда
пришлось бы тебе шестьдесят уколов делать, а потом девять месяцев спиртного
капли в рот не брать!
– Да ну? – поразился первый парень, с
синяком. – Не врешь, Васята?
