– И тебя тоже, – поддакнула Надежда.
– При чем тут я? – вскинулся Виктор. – Ты что
думаешь – я с ней?..
– А что – нет? – прямо спросила Надежда, которой
надоело ходить вокруг да около. – Вот, кстати, давай-ка выясним раз и
навсегда, кем эта Алиса тебе приходилась. Я не из простого любопытства
спрашиваю, уж поверь.
– Да никем! – вскричал Виктор. – Между нами
абсолютно ничего не было!
– Слушай, я ведь не жена, – раздраженно заговорила
Надежда, – и не теща. Передо мной можешь не скрываться, я твоей жене
сплетничать не стану.
– У меня нет жены, – угрюмо сообщил Виктор.
– Как это? – удивилась Надежда. – Припоминаю,
девочка такая была, на курс младше. Вроде ты на ней женился, светленькая, как
ее… Люся… Ляля…
– Оля, – сказал Виктор, криво усмехаясь.
– Точно, Оля! – обрадовалась Надежда. –
Подумай, какая плохая память стала! Витамины, что ли, попить… Так что случилось
с Олей?
– Ничего не случилось, мы развелись лет пятнадцать
назад.
– Да что ты? – ахнула Надежда. – И больше ты
не женился?
– Женился. – Ему явно неприятен был этот разговор,
но Надежда, когда хотела, могла быть очень настырной. Тем более что спрашивала
она не из бабского любопытства, а для дела. Ведь она видела этих двоих в поезде
– ведь ясно же как день, что они – близкие люди.
– Сейчас жена моя живет в Штатах, – сказал Виктор,
глядя в сторону, – у нее там родители… Уехала туда несколько лет назад и
не захотела возвращаться.
– Ничего себе! – удивилась Надежда. – Что это
она таким мужчиной разбрасывается! Не в поле обсевок…
– Наверно, там получше нашла. – Виктор криво
усмехнулся. – Тебя еще что-нибудь интересует или допрос окончен?
– Вот что, дорогой товарищ! – мгновенно завелась
Надежда. – Прибереги этот тон для своих подчиненных! Я тебе не
Сашенька-секретарша, ты мне мозги не парь! И лапшу на уши не вешай! Сей же час
говори, кто такая эта девица, что была с тобой в поезде, как давно вы знакомы!
И не вздумай врать, что ты ее первый раз вчера узнал! Я ведь видела вас с ней
вместе, тут и ежу понятно, кем вы друг другу приходитесь!
– И кем же, если спросить ежа? – процедил Виктор.
– Давние и прочные любовники! – выпалила Надежда
и, оглянувшись на любопытную официантку, вполголоса поведала Бегунову свои
вчерашние наблюдения.
– Ну надо же, – задумчиво пробормотал
Виктор. – Говоришь, мы созданы друг для друга? Так я тебе заявляю со всей
ответственностью, что Алису эту видел вчера впервые в жизни. Я когда в Москву
ехал, обратного билета не брал, думал, может, задержусь там на пару дней. А
когда решил уезжать, то попросил их помочь с билетом. Пожалуйста, говорят,
сделаем. И вот девушка с вами поедет – два места вместе заказали. Я,
разумеется, согласился.
– Она что-нибудь про себя рассказывала?
– Не… не помню. Сказала, что в той фирме не работает,
по делам там была, как и я.
– Ну хоть москвичка она или из нашего города? – с
сарказмом осведомилась Надежда Николаевна.
– Да не спросил я! – Виктор тоже повысил
голос. – Она себя спокойно вела, лишнего не болтала, я тоже не псих и не
маньяк, чтобы к посторонней женщине приставать только потому, что в одном купе
едем. Выпил виски да и спать лег!
«Может, он алкоголик, оттого и жены обе ушли? –
подумала Надежда. – Вообще-то не похоже, вид у него приличный. Никаких
мешков под глазами, морщин, в глазах желтизны нету, выглядит моложе своих лет…
Нет, тут не то».
С грустью констатировала Надежда Николаевна, что в этой
истории много загадочного. А уж если есть загадка, то ее пресловутое любопытство
тут как тут. И точно: через некоторое время зашевелился в душе любопытный
червячок, и в голове всплыли некоторые мысли.
Если неизвестный злоумышленник, он же киллер, так стремится
подставить Виктора, значит, он кому-то сильно мешает. Да и портфель украли с
ценной информацией. Может, Алису к нему нарочно подсадили, чтобы помогла
украсть этот портфель? Но тогда для чего было ее убивать? Непонятно. Девица
явно не промах, такими ценными кадрами не разбрасываются…
Надежда Николаевна всегда гордилась своим знанием
человеческой природы. И тут вдруг так проколоться! Виктор с Алисой созданы друг
для друга! Виктор смотрит сейчас на нее как на идиотку, помешанную на любовных
романах. Она просто обязана немедленно доказать ему, что умеет соображать!
Но что делать? Как всегда, Надежда применила свой
излюбленный инженерский прием – вернулась в цепочке рассуждений назад, почти к
началу.
Вот они все едут из Москвы в поезде, Надежда с трудом
засыпает, чтобы проснуться на станции Бологое. Вагон, да и весь поезд погружен
в глубокий сон – те, кому нужно выйти в Бологом, обычно не ездят на «Красной
стреле».
Надежда слышит разговор проводницы с каким-то мужчиной – он
попросился доехать до Петербурга, наврал небось, что жена рожает или просто
влез в душу. Она и пустила, хотя инструкциями это строжайше запрещается –
боятся терроризма. Да кто у нас теперь выполняет инструкции? Всегда проводники
так делали, им никакой терроризм не помеха.
Потом – остановка в чистом поле из-за горящей машины, и
Надежда видит убегающего мужчину. Разумеется, это был убийца. И он некоторое
время провел у проводницы в купе, она его запомнила в лицо, возможно, заметила
что-то, что поможет его найти. Да что там, если Виктора все-таки заберут в
милицию, можно сослаться на проводницу. Она-то, конечно, будет все отрицать,
однако если поговорить с ней заранее, по горячим следам, припугнуть наконец…
Тут Надежда осознала, что в голове складывается план
мероприятий по раскрытию убийства Алисы Радунской.
«Стоп! – сказала она себе. – Немедленно прекратить
заниматься чужими делами!»
Любопытство было предано остракизму и от удивления временно
прекратило функционировать. Надежда твердо решила заниматься только своими
собственными делами, тем более что время неумолимо приближалось к шести часам
вечера, когда усталый муж возвращается с работы.
– Вот что, дорогой, – сказала она Виктору, –
давай-ка разойдемся. И будем каждый заниматься своими делами. Ты поедешь
каяться в краже заветного портфеля, а я – искать свою сумку.
– Надежда! – строго сказал Бегунов. – На
твоем месте я бы этого не делал! Это может быть очень опасно!
– И это говоришь мне ты? – обманчиво спокойным
голосом ответила Надежда. – После всего, что ты мне подсиропил?
Конечно, не следовало так жестко говорить с Виктором и
попрекать его несчастьем тоже не следовало, однако Надежду Николаевну задел за
живое его тон. Таким тоном она позволяла разговаривать с собой только одному
человеку – собственному мужу. И то, когда очень сильно провинилась.
