Полночи он провел в Люсином купе, угощая ее дорогими
швейцарскими конфетами и рассказывая всякие байки, потом извинился и куда-то
вышел, а потом поезд неожиданно остановился из-за горящей машины, в одном из
купе нашли мертвую девушку, и Люсе стало совершенно не до него. Единственное,
чего она опасалась – что если в такой нервной и опасной ситуации выяснят, что
она везла безбилетного пассажира, то на нее-то начальство и повесит всех собак,
ее и назначат виновной во всех неприятностях.
Но безбилетный пассажир, должно быть, не хуже ее понял, что
положение опасное, и бесследно исчез, тем самым сняв с Люси тяжелый груз.
И вот теперь он снова появился, когда она и думать про него
забыла…
– Садись, я тебя отвезу куда нужно…
Люся вздохнула и села в машину.
Ночной пассажир спросил адрес и повез Люсю домой. По дороге
он остановился возле круглосуточного магазина и купил там бутылку итальянского
ликера и кучу всяких вкусностей.
– У тебя ведь наверняка дома пусто!
Люся подумала, что Юрик все равно на сегодня отпал, а этот
пассажир… он довольно симпатичный… почему бы и нет?
Она открыла дверь ключом и пропустила гостя в квартиру.
Дверь Маргариты Силантьевны была неплотно закрыта, соседка
громко пыхтела, выполняя какие-то сложные упражнения.
Гость прошмыгнул мимо комнаты старухи как мышка.
В комнате у Люси был относительный порядок.
Она выставила на стол нарядные гостевые бокалы, которые ей
подарили на прошлый день рождения, достала две большие синие, с золотом, чашки
(одна из них была чашка Юрика, и Люся грустно вздохнула, когда ставила ее на
стол).
Люся взяла чайник, вышла на кухню, чтобы набрать воды.
Вернувшись, она увидела, что гость успел ловко нарезать сыр и ветчину, выложить
в хрустальную вазочку конфеты, налить в бокалы темно-янтарный ликер. Один бокал
он протянул ей, другой взял сам. Подняв бокал, он проговорил:
– Вся наша жизнь, Люсенька, это большое путешествие! В
этом путешествии нам встречаются и шумные многолюдные станции, и маленькие
тихие полустанки, и длинные ночные перегоны. Иногда мимо нас с грохотом
проносится встречный состав. Иногда к нам подсаживаются случайные попутчики,
как я вчера подсел в твой вагон. Эти попутчики могут сделать наше путешествие
более интересным. Выпьем же, Люсенька, за наше случайное дорожное знакомство!
Люся поднесла бокал к губам, отпила густой ликер с
горьковатым запахом миндаля.
«А этот мужик ничего, симпатичный! – подумала она,
разглядывая своего гостя. – И вроде при деньгах. А что, правда – на Юрике
свет клином не сошелся!»
Она вдруг с удивлением подумала, что до сих пор не знает,
как зовут ее гостя. Едва войдя вчера в вагон, он моментально узнал ее имя, а
сам как-то ловко уходил от вопросов, менял тему, так что Люся до сих пор не
знала его имени. Она собралась спросить его, но вдруг ее горло перехватил
мучительный спазм. Люся не только не могла говорить, она не могла даже дышать.
В глазах у нее потемнело, перед ней замелькали радужные пятна. Она попыталась
подняться на ноги, но колени подогнулись, и она свалилась на ковер. Пальцы еще
несколько секунд сжимались и разжимались, словно девушка пыталась за что-то
ухватиться, удержаться на поверхности жизни…
Люсины губы мучительно кривились, будто она хотела что-то
сказать, хотела о чем-то спросить своего вероломного гостя.
Потом рука застыла, свет перед глазами окончательно померк,
и Люся провалилась в бездонный черный колодец.
Ее странный гость спокойно смотрел на девушку.
Когда она перестала подавать признаки жизни, он поднялся со
стула, потрогал шею, убедился, что там больше не бьется тонкая ниточка пульса,
и негромко проговорил:
– Ну вот, твое путешествие пришло к концу. Конечная
станция, просьба освободить вагоны!
Затем он аккуратно собрал со стола все остатки трапезы,
сложил их в полиэтиленовый пакет, чтобы выбросить по дороге, убрал в дешевый
старенький сервант неиспользованные синие чашки. Оба бокала завернул в
отдельный пакет. После этого тщательно протер платком все, к чему прикасался в
этой комнате, бесшумно выскользнул в коридор, прошел на цыпочках мимо двери
соседки и покинул Люсину квартиру.
От метро Надежда прошла пешком. Не то чтобы для конспирации
– просто решила немного прогуляться и привести в порядок мысли, потому что под
землей ее неудержимо заклонило в сон – сказалась беспокойная ночь.
Впрочем, ничего интересного в голову ей не пришло, и она
решила положиться на удачу и интуицию.
Над скромным подъездом красовалась затейливая вывеска фирмы
«Орхидея», украшенная ярким цветком, свернутым из светящейся неоновой трубки.
Знакомого синего микроавтобуса Надежда не увидела, вместо
него возле крыльца стоял небольшой грузовичок – «Газель» с кузовом, прикрытым
брезентовым чехлом. Из «Газели» двое плечистых грузчиков выносили большие картонные
коробки и затаскивали в двери «Орхидеи». На двери висела табличка «Прием
товара».
Надежда подняла воротник куртки, повязала голову шелковым
шарфиком и проскользнула внутрь, пока грузчики препирались возле грузовика.
Войдя в помещение фирмы, она с интересом огляделась.
На многочисленных стеллажах стояли горшки и кадки с
комнатными растениями – цветущие азалии и фуксии разных оттенков, скромные
неприхотливые фиалки и простоватые герани, заносчивые фикусы и пальмы,
бесчисленные колючие кактусы и монстеры, растопырившие зеленые ладони листьев.
Отдельно стояли пластмассовые ведра со срезанными цветами – розами, гвоздиками,
хризантемами, герберами, крупными лилиями, распространяющими одуряющий аромат.
Разумеется, несколько полок занимали капризные орхидеи, давшие цветочной фирме
название.
Надежда Николаевна загляделась на комнатные цветы – она
могла бы любоваться ими сколько угодно, но времени было в обрез, до возвращения
мужа с работы нужно вернуть свои вещи и возвратиться домой…
С сожалением оторвавшись от цветов, она двинулась в глубь
магазина…
И вдруг у нее за спиной прозвучал строгий голос:
– Женщина, вы что, неграмотная?
– Что, простите? – Надежда обернулась и увидела
крашеную блондинку средних лет в строгом костюме.
– Написано же – прием товара! Значит, закрыто! Или вас
это не касается?
– Нина! – воскликнула Надежда, приглядевшись к
блондинке. – Нина Козлова!
Блондинка замерла, хлопая глазами, и при этом на ее
недовольном лице еще заметнее проступили черты двадцатилетней девчонки, с
которой Надежда познакомилась на первой своей работе двадцать с лишним лет
назад. Нина пришла к ним в отдел лаборанткой, после техникума, и Надежда взяла
ее под свое крыло.
