На нем, вольно раскинувшись, лежала красивая молодая девушка
с широко открытыми глазами.
В первый момент Надежде показалось, что на ней надета
темно-красная ночная сорочка. Но потом она поняла, что по нежно-розовой
ночнушке растеклось огромное пятно крови.
Муж перепуганной женщины торопливо задвинул дверцу купе и
отступил в сторону. Однако через минуту ужасная новость распространилась по
всему вагону.
Оказалось, что перепуганная женщина спросонья толкнулась в
чужое купе и там увидела окровавленный труп. Подлинные события быстро обрастали
немыслимыми подробностями, и скоро какая-то пожилая дама, увешанная
бриллиантами, как новогодняя елка игрушками, страстным возбужденным шепотом
рассказывала Надежде, что в закрытом купе произошла перестрелка между двумя
криминальными группировками, и там сейчас лежит семь трупов, а единственный
уцелевший бандит сбежал, для чего и остановил поезд. Надежда сочувственно
покачала головой и удалилась в свое купе, подальше от суеты и пустых
разговоров. Правда, открывая свою дверь, она вспомнила таинственную фигуру,
сползающую по насыпи, мигнувшие дважды автомобильные фары…
Но тут же обо всем этом забыла.
* * *
Среди ночи она проснулась. Села, отбросив одеяло, потому что
было ужасно жарко и невыносимая тяжесть давила на грудь. Она смутно помнила,
что снова приснился кошмар. Ей часто снились кошмары, с тех пор как умер отец. Обычно
они были трех видов. В этот раз приснился самый знакомый.
Она идет по длинному коридору того самого бизнес-центра, где
находится ее издательство. Идет быстро, так что мимо мелькают одинаковые двери,
выкрашенные зеленой краской. Все двери плотно закрыты, никто из них не выходит.
Коридор пуст, никто ее не обгоняет и не попадается навстречу. Она знает, что
идет в бухгалтерию – оттуда звонили и велели срочно явиться. Поэтому так
торопится – чтобы успеть до обеда. Однако время проходит, она чувствует, что
устала, а бухгалтерия все еще далеко. По-прежнему мелькают по бокам двери,
сливающиеся в одно зеленое пятно. Она смотрит на часы и видит, что обед уже
скоро, и она не успеет, но продолжает бежать. И вдруг осознает, что коридор
изменился – нет аккуратно покрашенных сероватых стен, и потолка с встроенными
галогенными лампами, и двери уже не зеленые, а разномастные – где-то железная,
неприятного рыжего цвета, где-то – рассохшаяся дубовая, покрытая облупившейся
масляной краской, где-то старинная арабская, какую она видела в Тунисе, –
резная, бирюзового цвета, усеянная фигурными заклепками. Коридор понемногу
расширяется, уже не видно стен и потолок теряется в высоте. Она понимает, что
зашла не туда и что нужно вернуться, ее пугает темнота впереди, однако почему-то
она продолжает идти вперед.
И вот, когда темнота обволакивает ее своими щупальцами,
кто-то бесшумно приближается к ней и хватает за горло. Это не призрачное
прикосновение, она знает, что человек абсолютно реален, он сильный и злобный.
Она пятится и упирается спиной в каменную шероховатую колонну. Человек
наклоняется ближе, и она чувствует в его дыхании запах подсолнечных семечек.
Внезапно он отпускает ее горло, она пытается вдохнуть, но тут в сердце
возникает резкая боль, и она проваливается в темноту…
Она уставилась на прямоугольники ночного света на полу и
медленно приходила в себя. Кошмар был знакомый и привычный, она не слишком его
боялась, как не боишься всего хорошо знакомого. Иногда ей даже удавалось
убедить себя во сне, что это неправда, что это понарошку. Тогда темнота чуть
отступала, она пробиралась по пещере на ощупь, едва не налетая на бесчисленные
каменные колонны, и видела в темноте неясное пятнышко света. После этого она
вдруг оказывалась в том самом бесконечном коридоре с зелеными дверьми по бокам
и понимала, что в бухгалтерию безнадежно опоздала.
Но сегодня было что-то иное. Эти сильные и страшные руки у
нее на шее, резкая боль в конце – и провал в бездонную темноту, откуда нет и не
будет возврата. Что это было? Она прислушалась к себе. Сердце как будто не
болело и билось ровно, руки не дрожали, испарина на лбу высохла. Боли не было,
однако осталась память о ней. И еще страх и ощущение невосполнимой потери.
* * *
Закрыв за собой дверь купе, Надежда Николаевна застыла,
почувствовав спиной чье-то присутствие.
Впрочем, для этого не требовалось никаких сверхъестественных
навыков или особенной чуткости: за спиной у Надежды было слышно хриплое дыхание
и какой-то странный ритмичный звон – примерно такой издает на стыках рельсов
ложечка в чайном стакане.
«Только не паниковать!» – приказала себе Надежда и медленно
обернулась.
Сбоку от двери, тесно вжавшись в угол купе, стоял бледный
испуганный мужчина. Он хрипло, неровно дышал, как будто только что пробежал
стометровку, и трясся мелкой дрожью. Тот ритмичный звон, который услышала за
спиной Надежда, издавал металлический замочек молнии на его полурасстегнутой
куртке. Все его лицо оплыло от страха, как восковая свеча, и поэтому Надежда не
сразу узнала своего бывшего однокашника.
Зато Бегунов на этот раз ее узнал.
– Надя, это ты?! – прошептал он испуганным
свистящим шепотом. – Тише, ради Бога, тише! Не кричи!
– А я и не собираюсь, – проговорила Надежда
вполголоса. – А что это с тобой? Что ты тут делаешь?
– Прячусь, – честно признался Виктор.
И только тут до Надежды Николаевны дошли две совершенно
очевидные вещи: во-первых, что купе, в котором нашли зарезанную женщину, –
то самое, в котором ехал Бегунов. И во-вторых – что сама эта жертва
преступления и есть вчерашняя спутница Виктора.
В первый момент, увидев разметавшееся на диване мертвое
тело, Надежда ее не узнала, потому что трудно сопоставить окровавленный труп с
молодой, привлекательной, хорошо одетой женщиной.
– Витя! – выдохнула Надежда в ужасе, без сил
опустившись на свой диван. – Витя, это ты ее убил?
– Да что ты, Надя! – прошептал он в ответ,
испуганно покосившись на дверь купе. – Как ты могла подумать?
– А что я, по-твоему, должна думать? Твоя спутница
зарезана, ты сбежал из купе… Вот почему ты сбежал?!
– А что мне было делать? Ты только представь – я
проснулся от сильного толчка, чуть не свалился с дивана, поезд стоит… я включил
ночник, посмотрел на часы, а потом увидел… точнее, сначала почувствовал, что на
моем одеяле что-то лежит. Спросонья я схватился за этот предмет и только потом
разглядел, что это нож… окровавленный нож! Я вскочил, окликнул Алису… она не
отзывается… я наклонился над ней и увидел, что она мертва! Зарезана!
Надежду передернуло. Она тоже видела убитую девушку и
представила себе, что почувствовал в тот момент Виктор. Представила его ужас…
– Я быстро оделся, – продолжал он
вполголоса, – выскочил в коридор… а там идут два человека в милицейской
форме! Я ужасно испугался и юркнул в первое попавшееся купе… это оказалось твое
купе!
