— Не тебе, Женечка, решать, что я могу, а что — нет, — слишком спокойно произнесла Инна. — Если бы вы сказали мне вчера, осталось бы больше шансов его спасти…
— Отпустите нас! — подал голос Пеликан. — Оружие можете оставить себе. Я обещаю, мы заберем раненого и уйдем, никого не тронем. У нас вертолет. Хотите — можем вывезти всех.
— Он умрет у вас на руках! — Инна положила Герману ладонь на лоб, смахнула надоедливых насекомых.
Филин вдруг охнул и зашевелился. Ковальский схватился за пистолет, но оказалось, что пленный всего лишь заметил Дуську. Всё это время оцелот умывался в кустах, а теперь вышел на свет и потягивался, с интересом оглядывая новеньких. Филин и Бобер инстинктивно поджали ноги. Филин — с видимым усилием, американская пуля до сих пор давала себя знать.
— Не бойтесь! — сказал Юджин. — Кошка не ручная, но слушается Боба.
— Если даже мы поверим и отпустим вас, ты не довезешь Геру до больницы. Он умрет у вас на руках! — упрямо повторила Инна. — Дело в том, что вы можете просто не найти ни одного врача. Сейчас такое время, ни за что нельзя поручиться. Я могу попытаться его спасти. Именно попытаться, но ты, — Инна ткнула пальцем в Пеликана, — кое-что пообещаешь.
— Я клянусь, что мы уйдем и не тронем вас…
— Нет, дело не в этом. Я хочу, чтобы вы перевезли нас через американскую границу. А если понадобится, то и дальше, до базы Юджина в Калифорнии.
— Исключено, — через плечо отозвался Пеликан. — В Штаты мы не сунемся.
— Даже если хватит горючего, — добавил Филин, — нас заставит сесть их система ПВО…
— Вы что, новости не слышали? — вскипел Роберт. — Не осталось никакой ПВО. Подождите денек, в России будет то же самое.
— В России всё в порядке! Не клюйте мне мозги.
Пеликан покосился на Инну. Та положила голову Лиса к себе на колени, зашептала что-то, склонившись над ним. Ковальский разглядел крупные капли пота на висках девушки. Ее плечи одеревенели, пригнулись, точно невидимая рука положила на них мешок с мукой.
— Нам нет дела до вашей базы! Найдем врачей поближе!
— Там нет никаких врачей! — Инна, не меняя позы, мысленно коснулась Ковальского, и он почувствовал колоссальное напряжение, с которым девушка изучала организм Лиса. — Женя, я же просила тебя рассказать им про обезьян и про собак.
— Я всё сделал! Они не понимают!
— Что мы не понимаем? — удивился Бобер. — Ваши долбаные опыты вышли из-под контроля. Теперь вы не знаете, куда бежать, чтобы спасти задницы!
— Лично я никуда не бегу! — обиделся Ковальский.
«Хотя, — сказал он себе, — в словах бритого солдата есть смысл. Я никуда не бегу, потому что я спрятался тут, в джунглях. Спрятался под юбкой у Инны и жду, что будет дальше. Я боюсь выйти отсюда один». Но вслух он сказал другое:
— Есть опасение, что возник совершенно новый тип человека, новый вид, новая раса. Назовите, как хотите…
— Так что теперь? Ищете способ, как их всех передавить? Сам говорил, что целый город заражен. Хочешь бомбу сбросить?
— Никаких бомб! — сказала Инна. — Люди не представляют опасности. Точнее, они не опаснее, чем все остальные. Но мы не ожидали, что могут возникнуть изменения у животных. Это очень серьезно.
— Сами разбирайтесь! — отмахнулся Филин.
Юджин смотрел на троицу русских и в который раз поражался. Какой выдержкой надо обладать, чтобы под дулом пистолета, во враждебном окружении затевать споры? Или он обманывался насчет ребят Пеликана и они затевали какую-то свою игру?
Ближайшие три секунды показали, что Ковальский был прав. Юджин с Бобом сделали большую ошибку, не обыскав пленников как следует. Но даже обыскав, они вряд ли сумели бы обнаружить такие мелочи. Позже Пеликан сам показал маленькие хитрости в своем снаряжении. Одна миниатюрная пилка помещалась в браслете наручных часов, другая, свернутая тугой пружинкой, крепилась под пуговицей рукава, на запястье. Но и это было не всё. Парочка похожих приспособлений имелась также за отворотами и в каблуках тяжелых ботинок. Вся одежда Пеликана, внешне невзрачная, представляла собой настоящий арсенал. По сути дела, связывать боевиков имело смысл только нагишом, но и это не сделало бы их полностью беспомощными. Филин, к примеру, умел так выкручивать собственные суставы, что за полчаса высвобождал руки из любого узла. Но все эти тонкости Ковальскому открылись гораздо позже.
А пока Юджин только и успел заметить, как две тени метнулись в разные стороны. Еще секунда — и он получил крайне болезненные тычки чем-то острым в грудь и в шею и убедился, что не может вдохнуть. Роберта, выбив у него из рук автомат, уложили лицом вниз. Пока Ковальский, опрокинутый на землю, судорожно разевал рот, его левую ногу прикрутили за спиной к запястью правой руки.
Дальнейшее он мог видеть только одним глазом. Инну не били, Пеликан лишь взял ее за волосы и приставил к глазу тонкое лезвие дюймов четырех длиной. Где Пеликан хранил стилет, Юджин так и не понял. Самка оцелота, выйдя из-под контроля Роберта, поняла, что кругом враги, зашипела и одним прыжком взлетела на дерево. Филин поднял ствол, но потом передумал.
— Нет… — сказал Герман.
— Ты же сам просил? — удивился Пеликан.
Стилет в его руке не дрожал. Одно легкое движение — и он убьет девочку. Инна не шевелилась, голова Германа всё так же покоилась на ее коленях.
— Нет! — чуть громче прохрипел Герман. — Андрюха, выслушай ее! Нельзя ее кончать, я ошибся. Видишь как всё повернулось, гораздо хуже… Без них теперь не обойтись. Лошади ушли…
— Какие лошади, Гера?
Пеликан беспомощно оглянулся на Филина. Тот пожал плечами. В одной руке Филин держал пулемет, приставленный к затылку лежащего Боба, в другой — пистолет Лиса. Юджин из своей невыгодной позиции не мог видеть, но чувствовал, что достаточно незаметной команды — и Филин попадет ему точно в основание черепа. Бобер находился где-то в стороне, прикрывая спины товарищей.
— Лошади. Он прав! — сказала Инна. — У нас было четыре лошади. Как же я не догадалась…
Теперь и Ковальский понял. Он сумел, наконец, восстановить дыхание и все силы организма направлял на обезболивание. Его ударили пальцем, всего лишь дважды ударили пальцем, а он чувствовал себя так, словно по груди топтались сапогами.
— Андрюха, не пугай ее, убери нож… — Лис попытался улыбнуться. Пеликан нехотя отпустил Инну. Стилет мгновенно исчез, Ковальский опять не успел заметить, куда он делся.
— Если мы… — Герман говорил с большим усилием. — Если мы сейчас передавим друг дружку, то останутся лошади и собаки…
Несколько секунд все молчали. Инна наклонилась еще ниже и поцеловала Геру в лоб. Ковальский мысленно ощупал тонкую проволоку, которой его связали, и понял, что может разорвать ее одним усилием воли. Но Филин держал палец на спусковом крючке, и Юджин не сделал этого. Если объединиться с Бобом, то почти наверняка можно успеть обезвредить Филина и даже Пеликана. Правда, остается Бобер…
