— Да кто «они»? Кто они все такие? — У меня запершило в горле, так что едва не закашлялся.
— Теперь не столь важно... — Лиза что-то обдумывала. Мне не понравилось, что она больше никуда не торопится, но подгонять ее я не смел. — Саша, я только что узнала очень важную вещь и хотела бы с тобой поделиться. Я не обманывала тебя раньше, но оказывается, что сама не знала всей правды. Настоящий отец Скрипача был обычным мужчиной. Супруга Ажирая соединила с ним жизнь, уже имея сына. Она ездила в Минусинск, влюбилась и забеременела от случайного человека. То есть для нее он не был случайным...
Лиза внезапно начала краснеть.
— Значит, ваши девушки могут рожать от обычных парней? — непонятно зачем спросил я и вспотел.
— Ложа Мастеров поощряет такие связи. Давно установлено, что изменения передаются как по отцовской, так и по материнской линии. Ты понимаешь, что я хочу сказать? Если наш мужчина встретит женщину за пределами поселка и она понесет от него ребенка, он обязан этого ребенка забрать. Выкрасть, отнять, как угодно. Иначе малышу придется очень плохо, особенно когда он в полтора года заговорит на языке Забытых...
— Но если так... — Меня вдруг осенило. — Если все так просто и вы воруете детей, то почему вам не набрать эти самые восемьдесят тысяч?
— Потому что в программе модификации все предусмотрено. Периодически мужчины и женщины отправляются во внешний мир, чтобы зачать там дитя. Они вполне вменяемы, но не могут противиться программе. Эта же программа ограничивает рождаемость внутри поселков.
— Обалдеть...
— И не говори. — Лиза вытерла слезы. — Будущей матери Скрипача не повезло. Или, напротив, повезло. Она встретила в Минусинске человека, в которого влюбилась. Такое происходит очень редко, мы ведь слишком отличаемся от вас. Такого просто не должно было случиться, но случилось. Она родила мальчика в Алыге, северном поселке Плачущих. Там встретила Ажирая и ушла с семьей мужа в Москву. Толкователь мог только восторгаться единством семьи. На самом деле мать Скрипача тосковала по отцу своего ребенка и хотела показать ему малыша...
— А он отнял у нее сына?
— Мы никогда не поймем, как все происходило на самом деле. Я пользуюсь инфоматрицей Скрипача. Тем, что он впитал от настоящего отца и от матери. Женщина была слишком доверчива. Она разыскала мужчину в Москве и рассказала ему слишком много того, что не следовало говорить. И снова ей повезло и не повезло одновременно. Оказалось, что он не забыл свой короткий роман в Минусинске, тосковал по ней и пытался ее найти. Он давно потерял первую жену, был одинок и немолод. Но беда заключалась в другом. Этот человек был офицером и занимал невысокий пост в одной из ваших силовых структур. Когда он увидел мальчика и услышал то, что ему не полагалось слышать, он встал перед непростым выбором.
— Типа, любовь или служба?
— Ему было известно, что у брата Ажирая в Москве уже умерли двое детей. Когда заболел маленький Скрипач, его отец, пользуясь своим влиянием, поместил мальчика в закрытую клинику. Он буквально силой заставил свою бывшую любовницу уехать, но ее это уже не спасло. Мать Скрипача умерла по дороге домой. Усилитель мог бы спасти ее и других, но Ложа Мастеров не отправила помощь. Мой дед и другие, они поступили очень жестоко и поплатились за это.
Я слушал разинув рот. Никогда еще я не видел у Макиной такого злого выражения лица. Она потерла горло и несколько раз сглотнула, словно чем-то подавилась.
— Мы все поплатились, Саша. Скрипач вернулся совсем не потому, что почувствовал тоску по родине. Его вырастили в закрытом учреждении, как цыпленка в инкубаторе. Мальчик слушался своего отца и доверял ему, а тот, благодаря такому сыночку, значительно продвинулся по служебной лестнице. Военные изучали тело и мозг ребенка, придумывали всякие тесты, и чем взрослее он становился, тем сильнее им хотелось отыскать Тимохино. В четыре года мальчик заговорил на языке Забытых, затем начал угадывать мысли окружающих. Его окружили людьми с такими же сенсорными способностями, как у тебя. Его воспитывали совсем не так, как Плачущие воспитывают своих детей. Слова «гармония» и «красота» были для Скрипача пустым звуком, хотя он проявлял музыкальные таланты. Он верил в то, что ему говорили. Может быть, военные использовали специальные препараты, чтобы ослабить контроль сознания и внушить подростку ложные установки. Мальчик верил в то, что в Тимохино прячутся враги человечества, узурпаторы тайных знаний. К двенадцати годам он твердо знал, что обязан помочь несчастным москвичам. Он ненавидел Мастеров и Наставниц, хотя никогда их не встречал. Он ненавидел свою настоящую семью и учился сдерживать ненависть. Наступил момент, когда он сказал, что точно представляет, как попасть домой. Он признался отцу, что поселок в тайге притягивает его все сильнее...
— Черт... — сказал я. — Вот сволочи!
— Эти люди умеют ждать. Они предприняли несколько попыток, но не сумели проникнуть в поселок. А потом, когда Скрипач обманул меня, достал им штампов и усилитель, эти люди легко поставили на карту его жизнь и жизнь его отца. Они приставили к мальчику убийцу с такими же способностями, как у тебя...
Макина поднялась с колен и щелкнула пальцами. Зеленая стенка шатра испарилась, совсем близко оказалась площадь перед институтом. Я видел разбитую дверь, через которую мы вошли, полыхающие окна верхних этажей, машины у крыльца. А на площади, буксуя в глубоком снегу, уже разворачивались три или четыре грузовичка, набитые солдатами.
— Я постараюсь стереть память всем, кто был осведомлен о событиях, чтобы ты не пострадал. — Лиза подошла ко мне вплотную и взяла за руку. — Сейчас мы сменим развертку и взлетим, не пугайся. Знаешь, чего я больше всего боюсь? Ты слышал? Я задала тебе вопрос!
— Слышал. — Я боялся взглянуть ей в глаза. — Я бы на твоем месте вообще всех бы тут порешил! Ты... ты молодец, что сдержалась.
— Спасибо, Сашенька, — чуть слышно сказала она. — Ты только что спас больше ста человек. А я бы не смогла после этого жить.
Глава 31
ПОБЕДА ЦЕНОЙ ПОРАЖЕНИЯ
— Так мы победили или наоборот? — спросил я.
Лиза вела себя так, будто вышла из тяжелого похмелья.
— Перед тем как отправиться на поиски, я посетила Симулятор зла. Симулятор допустил меня к выходу во внешний мир, но теперь я вижу, что реальность оказалась намного хуже...
— А что ты делала в этом... в Симуляторе?
— Решала задачи. С каждым разом все тяжелее. Во всяком случае, для меня. Вероятно, человеку с вашей психикой это не показалось бы сложным.
— Я понимаю... Ты училась злу.
Я наклонился над краем бассейна. Лиза называла эту жидкость «полиморфным субстратом». Здесь билось сердце усилителя, отсюда появлялись все живые и неживые создания, штампы и механизмы, искусственные звери и цветы. Сейчас поверхность наливалась ярко-оранжевым цветом, а в глубине субстрат оставался непроницаемо-черным. На границе черного и оранжевого покоилось тело Скрипача. Он был без скафандра — там, в глубине, ему ничего не угрожало.
