Как бы то ни было, ожидаемый покой не приходил. Напротив,
она чувствовала растущую тревогу.
Надежда перевела взгляд с картины на журнальный столик перед
диваном. Журналы на нем лежали специфические, профессиональные: «Актуальные
вопросы психоанализа», «Современные аспекты ретроградного анализа», «Социальная
психология»...
Она машинально взяла один из журналов, открыла его на
середине и прочла: «В моей практике имел место запущенный случай спонтанно
развившейся выборочной амнезии, связанной с тем, что пациент в раннем детстве
пользовался бумажными подгузниками Подпорожского целлюлозно-бумажного
комбината...»
Вот теперь Надежду заклонило в сон. Она хотела отложить
нудный журнал, но в это время дверь кабинета Синицкой широко распахнулась, и на
пороге появился высокий привлекательный мужчина. Бросив на него взгляд, Надежда
Николаевна узнала хронического многоженца Василия Селиверстова, которого видела
на фотографиях злополучной корпоративной вечеринки. Она торопливо закрылась
журналом, хотя тут же сообразила, что Василий ее наверняка не видел на той
вечеринке, а если даже и видел, то не обратил на нее внимания и уж точно не
запомнил: Надежда Николаевна ни по возрасту, ни по внешним данным не попадала в
интересующую его группу.
Задержавшись на пороге кабинета, Селиверстов обернулся и
проговорил, явно адресуя свои слова Нелли Дмитриевне:
– Повторяю, все очень серьезно! Для меня последствия могут
быть самыми ужасными, я уж не говорю о той женщине... после того, что
случилось, я буквально не могу уснуть! И не говорите, что вы тут ни при чем! Вы
тоже за все ответите!
Он резко захлопнул дверь кабинета, так что со шкафа упала
металлическая вазочка, несколькими быстрыми шагами пересек приемную и покинул
квартиру.
В приемной незаметно, как тень, появилась секретарша. Она
выглядела напуганной. Подняв вазочку и поставив ее на стол, девушка с
вымученной улыбкой обратилась к Надежде:
– Проходите, пожалуйста! Нелли Дмитриевна вас ждет!
– Ой! – вскрикнула Надежда, вскакивая с дивана. –
Извините, я вспомнила, что забыла закрыть кран в ванной! Вода перельется и
затопит соседей, а подо мной живут такие скандальные люди... извинитесь за меня
перед Нелли Дмитриевной, я ей позже перезвоню и договорюсь на другое время...
– Надежда Николаевна! – Синицкая стояла в дверях
кабинета и манила ее пальцами к себе. – Идите, идите сюда, мы во всем
разберемся! Ваша память сыграла с вами злую шутку, вам уже кажется, что вы
забыли закрыть кран, вам обязательно нужно серьезное лечение...
– Какой кран? – перебила ее Надежда. – У меня
курица в духовке на полном огне! Она сгорит и провоняет всю квартиру! Соседи
еще пожарных вызовут!
Синицкая что-то кричала ей вслед про кран и про курицу,
которых на самом деле не существует, которые порождены больным воображением, но
Надежда ее не слышала: она уже неслась вниз по лестнице вслед за Василием
Селиверстовым.
Его слова, произнесенные на пороге кабинета, показались ей
более чем подозрительными. Он явно связан с убийством таинственной блондинки,
более того, сейчас его мучает чувство вины, а это значит, что, если найти к
нему верный подход, можно узнать много важного...
Надежда вылетела на улицу и завертела головой.
Почти в ту же секунду она увидела Селиверстова, который
приближался к припаркованной машине. Она устремилась за ним, но немного
опоздала: к Василию подошли трое рослых парней с мрачными физиономиями и
обступили со всех сторон.
– В чем дело, ребята? – проговорил Василий, пытаясь
вырваться из окружения. – Вы меня с кем-то перепутали!
– Ни с кем мы тебя не перепутали! – проговорил самый
мрачный из троицы. – Разговор есть. Пойдем побеседуем!
– Никуда я с вами не пойду, и разговаривать нам не о
чем! – выкрикнул Селиверстов, однако мрачные парни, подхватив его под
локти, потащили в ближайшую подворотню.
Надежда огляделась по сторонам.
В переулке, кроме нее, не осталось ни одной живой души.
Она вздохнула, представила, что сказал бы по этому поводу ее
муж, однако проскользнула в подворотню следом за Селиверстовым и его мрачными
спутниками.
Она оказалась в типичном дворе-колодце, посреди которого
виднелось единственное чахлое деревце, а по краям стояли припаркованные машины
дорогих иностранных марок.
Возле одной из этих машин, а именно возле огромного черного
джипа с тонированными стеклами, и стояли все четверо. Точнее, стояли трое, а
бледный от страха Селиверстов висел в воздухе, приподнятый мощными руками
одного из мрачных незнакомцев.
Селиверстов беспомощно дрыгал в воздухе ногами и издавал
нечленораздельные звуки.
Надежда пригнулась, укрывшись за ярко-красной спортивной
машиной, и наблюдала за событиями, лихорадочно прикидывая, как она может
повлиять на их развитие.
Здоровенный детина встряхнул Селиверстова и выпустил из рук,
отбросив к стене. Тут же к нему подскочил второй и изо всех сил ударил в
солнечное сплетение. Василий согнулся, глотая воздух полуоткрытым ртом, и тут
же получил удар в челюсть.
От этого удара он снова выпрямился, охнул и выкрикнул
неожиданно высоким голосом:
– За что? Мужики, за что?
В ответ третий незнакомец ударил его в левый глаз, а первый,
тот, который только что поднимал Васю, как слепого котенка, поучительно
проговорил:
– За что? Будто не знаешь за что! За бабу! – И тут же
припечатал его кулаком в скулу, отчего голова Селиверстова мотнулась, как у
тряпичной куклы. – Еще вопросы есть? – И громила для симметрии ударил
в другую скулу.
– Да я не виноват! – подвывал Василий. – Мужики,
честное слово, я не виноват!
– Да что ты его слушаешь, Толян? – проговорил
третий. – Замочить его, и дело с концом! – И в руке у него что-то
блеснуло.
Нельзя сказать, что Надежда Николаевна испытывала к Василию
Селиверстову теплые чувства. Его хамское отношение к бывшим женам заслуживало
примерного наказания, не говоря уже об убийстве таинственной блондинки (если,
конечно, это его рук дело), но Надежда все же не желала ему смерти. Кроме того,
если Василия сейчас убьют – она так никогда и не узнает, что же в
действительности произошло на корпоративной вечеринке, кто и почему убил ту
шикарную блондинку и зачем столько раз перепрятывали ее труп.
Поэтому она решила вмешаться в происходящее.
Однако Надежда не переоценивала свои силы и прекрасно
понимала, что не сможет ничего сделать с тремя громилами. Да что с тремя – она
и с одним-то из них не хотела бы встретиться на темной улице!
Значит, нужно действовать хитростью.
Решение созрело мгновенно.
Надежда наклонилась, подобрала с земли кирпич и запустила
его в лобовое стекло того самого джипа, возле которого троица отморозков
метелила Селиверстова.
