– Ты еще будешь виснуть на моем сыне? – Теперь она не
ревела сиреной, а говорила почти спокойно, но зато с такой интонацией, что даже
у Надежды кровь застыла в жилах.
Ненормальная ведь тетка, совсем с катушек съехала! Такую
нужно в смирительную рубашку замотать и в палату для буйных везти срочно! Она
же представляет опасность для общества! Ну и порядочки в фирме у мужа! Кому
бухгалтерию доверили!
Тут подоспела Татьяна, которая, надо полагать, уже
раскаялась в своем н??обдуманном порыве. Она-то хотела как лучше, надеясь, что
если Нину Семеновну поставят перед фактом беременности, та смирится с женитьбой
сына. Конечно, потом она свое возьмет, заест девчонку до смерти, но – как
знать? – вполне возможно, что после рождения внука бабушка перенесет всю
любовь на него, такие случаи бывали...
Однако сейчас следовало срочно девчонку спасать.
– Нина Семеновна, дорогая, – залебезила Татьяна, с
опаской приближаясь к разъяренной мегере, – а что это вы тут делаете...
пообедать решили? Очень рекомендую рыбу по-гречески, остренько так, вкус
приятный, и калорий совсем немного... Салатик опять же ничего... вообще в этом
ресторане хорошо готовят, что есть, то есть...
Надежда Николаевна в это время энергично подталкивала
несчастную парочку к выходу. Но те сплелись в тесном объятии и решили, надо
полагать, если уж принимать смерть, то вместе. И Надежде удалось только
подвинуть их в сторону, так чтобы между Антосиком и его мамашей оказался стол.
– Немедленно отпусти моего сына! – тем же угрожающим
голосом проговорила Нина Семеновна, отмахиваясь от Татьяны, как от назойливой
мухи.
Надежда уже пообвыклась и даже не вздрогнула.
Девушка пришла в себя, или отчаяние придало ей сил, только
она выпрямилась и сказала звонко на весь зал:
– Не смейте меня оскорблять! Я не соблазняла вашего сына, мы
просто полюбили друг друга! И поженились бы гораздо раньше, если бы не вы! Вы –
тиран и деспот, вы превратили жизнь вашего сына в ад, вам нужна психологическая
помощь!
«Это уж точно», – переглянулись Надежда с Татьяной.
Татьяна отвлеклась и упустила момент, а Нина Семеновна,
услышав речь ненавистной соперницы, зарычала, как раненая тигрица, и прыгнула
вперед, намереваясь растерзать ее и сметая все на своем пути. Татьяна отлетела
в угол зала, зацепилась за портьеру и затихла на полу, погребенная под
рухнувшим карнизом. Стол опрокинулся, посуда разбилась, послышались возмущенные
крики немногочисленных посетителей, и тогда наконец в дверях появились метрдотель
и два официанта покрепче. Однако за то время пока они перебегали зал, главбух
успела подобрать с пола случайно не разбившийся графин и замахнулась им на
девушку. Она бы и ударила ее, если бы Антон не вклинился между ними и не принял
удар на себя. То есть хотел принять, но остался жив, поскольку Надежда успела
дернуть ненормальную за руку, и графин только скользнул по скуле Антосика,
оцарапав щеку.
– Совсем офонарела, дура старая! – заорала Надежда, не
помня себя от злости. – Ведь убить могла собственного сына!
В это время ее схватили сильные руки и оттащили в сторону,
это подоспел толстый охранник.
– Лучше поздно, чем никогда, – проворчала Надежда.
Двое дюжих официантов пытались справиться с Ниной
Семеновной. Охранник бросил Надежду и поспешил на помощь. Он без церемоний
заломил главбуху руки и повел из зала. Девчонка ахала над своим Антосиком,
вытирая кровь с его щеки полотняной салфеткой. Официант, тоскливо оглядываясь
на грозного метрдотеля, подталкивал их к дверям. Второй официант помогал
Татьяне выпутаться из упавшей портьеры.
– Давно бы так! – сказала Надежда Николаевна
метрдотелю. – Когда вы нужны, то не дозовешься... Чуть до убийства прямо в
зале не допустили!
Тот посмотрел сердито, и брови его поползли вверх.
– Опять вы? – вскричал он. – Ну знаете... вы мне
еще третьего дня до смерти надоели...
Надежда хотела сказать, что на этот раз она вовсе ни при
чем, что она только хотела утихомирить главбуха и не допустить кровопролития,
но охранник свободной рукой подхватил ее и потащил прочь. Надежда решила промолчать.
Всех привели в кабинет метрдотеля, официанты ушли. Охранник
придерживал Нину Семеновну, зорко наблюдая за остальными. В коридоре метрдотель
разбирался с гардеробщиком.
– Ты видел, что она не в себе? – спрашивал он, нависая
над гардеробщиком, как скала над Гибралтаром.
– Дак ведь, Артур Гаврилович... – бормотал тот.
– Ты видел, что она не в себе? – вопрошал метрдотель.
– Дак ведь она сказала, что ее ждут... – оправдывался
гардеробщик, – сын, говорит, женится... Я, конечно, наблюдаю, что клиентка
малость того, но думал – от радости...
– От радости, – передразнил метрдотель, – да где
ты видел, чтобы женщина радовалась, когда у нее сын женится? Смотри, Анатолий,
чтобы это в последний раз было, мне такие работники не нужны! Ну беда с
персоналом!
Гардеробщик ушел, пятясь и преданно глядя в глаза
метрдотелю. Тот утер пот со лба и вошел в кабинет.
– Теперь с вами! – сказал он, грозно глядя на
нарушителей работы ресторана. – Что же это получается? Вы хоть понимаете,
во что вам обойдется возмещение ущерба?
Татьяна пихнула Надежду локтем – мол, молодец, время зря не
тратит, сразу быка за рога берет. Надежда же, немножко представляя себе
характер метрдотеля, которому, надо сказать, очень подходило имя Артур
Гаврилович, нисколько не сомневалась, что этот тип сдерет с них непомерные
деньги. И если Татьяна за свой кошелек могла быть в общем-то спокойна – что
возьмешь с уборщицы? – то Надежде вовсе не улыбалось оплачивать чужой
дебош. Да еще все в фирме узнают... стыда не оберешься!
Надежда Николаевна представила сердитое лицо мужа, и кривая
настроения круто поползла вниз. Да тут еще внутренний голос проснулся
совершенно некстати и начал зудеть, что он предупреждал и что раз Надежда не
слушается голоса разума, то пускай теперь выпутывается самостоятельно.
– Ну-с, дамочки, – Артур Гаврилович плотоядно потер
руки, – я думаю, что милицию мы вызывать не будем, договоримся полюбовно.
Так кто будет платить?
На парочку, сидевшую в углу тихо, как мыши, он не обращал
внимания. Татьяну пренебрежительно окинул взглядом и отмел в сторонку как
личность неплатежеспособную и приступил к Надежде, потому что, во-первых,
побаивался приближаться к Нине Семеновне, а во-вторых, затаил на Надежду обиду
еще со дня корпоративной вечеринки и теперь жаждал отомстить за все.
– Что это вы на меня так смотрите? – нервно заговорила
Надежда Николаевна. – Я у вас не буянила, посуду не била, не орала и столы
не опрокидывала. Сидели мы с подругами тихо, обедали. Потом только вступились
за девушку, потому что ваши орлы замешкались. Оперативнее надо действовать, а
то весь ресторан разнесут!
