– Не скажу, – надулся тот. – Я клятву давал. Станете Дверью Истени – сами узнаете!
Что ж… Тоже хорошо.
Скоро мы вышли к утопающему в зелени дворцу. За решеткой начинался тропический сад с гигантскими колючими алоэ – туда нас не пустили. Вышла целительница, невысокая коренастая женщина лет тридцати пяти; ей мы и передали Соти с рук на руки.
– Пойдемте, Игир. – Артем потянул меня за рукав. – Тут выход в резиденцию ордена. Я покажу.
После жаркого лета на улицах города прохлада сада показалась благословением. Кружевная тень секвой накрывала дорожку. Покачивали перистыми листьями папоротники, радостно щебетали птицы над головой. Благодать!
Возле фонтана-водопада – близнеца того, что в Башне Друида – мы остановились. Медная девочка сидела на корточках, купая ладошки в струях. Артем присел рядом, поплескал себе в лицо водой, встряхнулся.
– Голова крутом… Здесь я вас отпущу.
– Отпустишь?
– Гости не могут долго находиться в Истени. Хозяева тоже… но я – особенный. Я здесь могу хоть сколько – хоть неделю, хоть месяц! А вас мне держать приходится.
Наши глаза встретились.
– И вот еще… – сказал он виновато. – Я здесь надолго задержусь. Вы можете маме письмо передать? Чтобы не волновалась?
Я кивнул. Просветлев, он бросился писать записку.
«Вот и закончилась моя экскурсия в детство», – подумал я, глядя на Темкино лицо: напряженное, со смешно высунутым языком. Не сказать, чтобы я так рвался в эту «золотую пору»… У взрослого бытия есть свои а-агромные преимущества.
Артем протянул мне письмо.
– Закройте глаза, – приказал он. – Когда миры меняются – это не очень-то приятно.
Я закрыл глаза и…
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
(Четверг, секундой позже,
рассказывает Игорь Колесничий)
…Журчание водопада оборвалось.
Взамен нахлынули звуки отдаленного бала. Музыка, от которой осталось лишь дрожание басов да уханье барабанов; смех, неразборчивые разговоры, шорох шагов.
Я открыл глаза. Перед лицом маячили зеленые листья. Влажная земля холодила босые ступни. Я стоял на парящем в воздухе крохотном островке почвы, обнимая ствол денежного дерева. Не крохотного кустика, завсегдатая веденских пятикомнаток, но реликтового чудища, настоящего Иггдрасиля. Хорошее предзнаменование !
Сквозь листву пробивался яркий свет люстр. Далеко внизу праздничным янтарем сверкали полы бального зала. Гремел оркестр, наяривая залихватскую ирландщину из Хардигана, лихо выплясывали танцовщицы в трико и зеленых газовых накидках, и золотистая крохотная фея играла на свирели.
У стен выстроились столы с закусками и винами. Меж ними, скучая, бродили люди самой счастливой наружности. Я насчитал несколько человек в джинсах, как и я. Кто-то носил счетоводские мантии и пышные бухгалтерские балахоны, некоторые щеголяли в спортивных костюмах. Женщины тоже особо одеждой не озадачивались. Выглядели гуляки людьми случайными, так, словно попали сюда с улицы. Впрочем, тайные убийцы и должны так выглядеть.
Я прошелся по своему парящему острову, ища, как им управлять. Скоро отыскалась чистая площадочка в форме трилистника. Став на нее и перенося центр тяжести с ноги на ногу, я заставил остров спланировать в зал.
Мое появление произвело фурор. Танцовщицы с визгом бросились врассыпную, музыка поперхнулась на полуноте. Я спрыгнул на паркет, и остров взмыл к потолку. Оставляя за собой грязные следы, я двинулся в гущу праздника, навстречу Дверям Истени.
Таинственные убийцы встретили мое появление с поразительным хладнокровием. Кто-то кивал мне, как давнему знакомому и тут же отворачивался, кто-то подходил поздороваться. Дальше этого, впрочем, не заходило. Уж что-что, а собственное достоинство эти ребята блюли первоклассно!
До меня донесся божественный аромат жареного мяса. Только сейчас я понял, насколько оголодал: в Артемовой Истени так и не удалось перекусить – все ушло змейкам-удавкам. Так что я с воодушевлением двинулся к столам.
В отличие от «Ксанаду», где маги просто ценили хорошую кухню, заговорщики предавались излишествам. Столы с закусками сгрудились тремя противоборствующими бастионами. Блюда первого напоминали безумные творения абстракционистов; второй брал художественной правдивостью и натуралистичностью; третий предлагал только вареные яйца. Яйца, но какие! Во всех видах – куриные, страусиные, черепашьи. Украшенные драгоценными камнями, с тонкой филигранной росписью по скорлупе.
Я остановился, выбирая, к какому столу подойти. И – о чудо! – весь зал замер. Затаив дыхание, ассасины следили, куда я двинусь. Именно поэтому я решил не торопиться.
Ближе всего ко мне располагались столы «натуралистов». На них возлежал огромный дракон, покоящийся на куче драгоценностей: отсверкивающих золотом блюд, чаш, сундуков. Из пасти зверя торчал обглоданный труп рыцаря. Черепа и полурассыпавшиеся грудные клетки в небрежном беспорядке валялись на тарелках.
Судя по тому, как провисли некоторые ребра, их слепили из паштета. Во рту черепа краснело яблоко; изящной короной зеленела петрушка. Толстенький человечек с грустными глазами отхватил от черепа треугольный ломоть и положил на тарелку. Резалась кость легко, словно масло. Следом подошла дамочка лет сорока с фиолетовым шиньоном и морщинистой загорелой шеей, росшей, казалось, прямо из декольте. Она придирчиво изучила оплывшее золото под драконьей лапой, и потянулась к нему ножом. Отрезав кусок от золотого кубка, перешла к куче драконьего помета и…
Дальше я не смотрел.
Наверное, мое замешательство выглядело смешным. Ко мне подкатила инвалидная коляска. В ней сидела девушка лет двадцати четырех. Симпатичная девушка: невысокая, хрупкая, круглое лицо в россыпи едва заметных веснушек. По черному бархату платья змеилась вышивка в виде переплетенных арабских клинков.
– Вы новенький в клубе? – спросила она, чуть заметно улыбаясь.
Я кивнул.
– Тогда понятно… Вид у вас ошарашенный. – Она рассмеялась. – Пойдемте к столу. Только, ради бога, не вертите головой! И не к этому, – предупредила, видя, что я направляюсь к поверженному дракону. – Здесь околачиваются выскочки и маргиналы. – Подумать только – ее лицо исказила гримаска отвращения. – Гусиный паштет и свинина. Пошло и омерзительно!
Я мысленно снял шляпу перед местным поваром. Создать легенду о драконе и поверженном рыцаре из гусиного паштета – на такое способен только истинный талант.
– Тогда, может, сюда? – Я кивнул в сторону «яичного бастиона».
– Вы так мало цените свою жизнь? – удивилась девушка. – Следуйте за мной!
Стол, к которому она меня привела, выглядел творением безумного гения. Огни переливались в цвета, запахи становились вкусами, образами, ощущениями. Еще не попробовав ни одного блюда, я уже оказался в дурманной власти кулинарных ухищрений.
