Книга Здравствуй, земля героев!, страница 98. Автор книги Владислав Силин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Здравствуй, земля героев!»

Cтраница 98

Да что она о себе воображает???

Указать большим пальцем на дверь – у этого жеста не может быть двух толкований. Согласно кодексу капитанов, девчонка объявила, что больше не нуждается в услугах Раймона.

Естественно, пират, как и всякий джентльмен (а пират в первую очередь джентльмен и лишь во вторую – удачи!) попытался выяснить у юной леди, в чем причина столь скорой перемены настроения.

Мизинец означает презрение. Безымянный палец – раскаяние. Большой одобряет, а указательный выражает угрозу. Как и подобает человеку чести в разговоре с дамой или ребенком (а особенно дамой и ребенком в одном лице), Раймон не стал судить поспешно. Со всей наивозможнейшей корректностью, использовав знак среднего пальца, он осведомился у госпожи Таисии, что заставило ее изменить свое мнение.

Ответ его просто шокировал. Сказать пирату, что услуги, которые тот оказал, дело плевое, что все договоры и соглашения остались в прошлом, и тот волен идти куда вздумается?

Как это понимать?

С отчаяния Насундук попытался перевести дело в шутку. Видит Бог, сказал он, указывая на небо, я был бы круглым дураком (может, она не так поняла этот его жест?), чтобы уйти с пустыми руками от такой прекрасной девушки.

В ответ Таисия пожала плечами и сухо кивнула. В душе старого пирата все оборвалось. Нет, он знал, что женщинам доверять нельзя, что нет существ, более склонных к обману и вероломству, но чтобы так просто перечеркнуть все им сделанное? Все выпущенные по тварям ракеты, все залпы из плазменного автомата, предназначенные, чтобы оградить госпожу от бед и ужасов этого мира?

За что ему это все?!

Да, он немного заигрывал с ней, пытался быть веселым и остроумным, иронично подтрунивая над алчностью пиратов. И ведь девушка не прочь была поддержать шутку. А как она прекрасно изображала атаманшу пиратов! Арабелла и мадам Вонг в одном лице!

Раймон ощутил себя автоматной обоймой, которую выбросили, истратив.

О женщины, коварство имя ваше! Молча отстранив Таисию, он шагнул в дверь навстречу неизбежному.

Нет больше обязательств.

Нет договоров и пактов.

Осталась лишь месть.

«Зачем, – билось в висках, – зачем, о король мой, отправил ты меня на это задание? Разве не был я лучшим из твоих корсаров? Разве не выколачивал налоги из проклятых фермеров, говоря высоким языком древности, тупых задниц и жирных ублюдков?»

В растерянности Раймон оглядел убранство комнаты. Низкая неубранная кровать, над ней ковер с вышитой объемной картиной. Он полюбовался обметанными серебристой нитью облаками, едва намеченными контурами гор. Придумают же… Четырехрукая старуха с жабьими подбородками плясала на поросшей цветами злютиков и калекул полянке. Одеяние ее составляли связки человеческих черепов, мужчины и асуры всех цветов кожи распростерлись перед ней, раскинув руки.

Раймон проверил крепление ковра. Невредно бы что-нибудь такое с собой утащить… На Версаль хода нет, а жить чем-то надо. Денег добыть, осмотреться, а там уж поискать достойную его дарований работу.

Комнаты соединялись между собой переходом. На всякий случай Насундук выглянул в соседнюю: нет ли там каких-нибудь неожиданностей? Но нет, Майя использовала ее только для медитаций.

Вернувшись, он с энтузиазмом принялся перерывать ящики. Пачки асурьен, боевая пудреница с гипнотическими тенями для век, инкрустированный перламутром «паучий коготь»…

Услышав трель гипердоставки, пират спрятался за портьеру. Меньше всего ему хотелось быть захваченным врасплох на месте преступления. Однако время шло, а ничего не происходило. Раймон рискнул выглянуть из своего убежища.

На терминале гипердоставки мерцал зеленый огонек. Кто-то отправил асури посылку, и какую! Почти семьдесят килограммов. Осторожно – с пяточки на носок – Раймон прокрался к пульту. Разблокировал терминал и с замиранием сердца (старому вояке уж, конечно, непривычным) открыл камеру.

Взгляду его открылась удивительная картина: на дне камеры лежала белокурая девушка, прекрасная, как сама любовь. Платье ее было разорвано, на обнаженном плече розовело клеймо – трилистник росянки.

Тело незнакомки стягивала мономерная нить.

– Кто вы? – спросил пират, отступая на шаг. – Как очутились в столь бедственном положении?

Незнакомка с жаром прошептала:

– Боже! Боже, ты знаешь! Боже, ты знаешь, за какое святое дело я страдаю. Я – несчастная Майя Утан.

– Что, что, суд-рыня?..

– Вы! Вы пришли убить меня, команидор?

– Д-да…

Это было первое из трех роковых «да».


Чтобы понять, что творилось в детальках, микросхемах и проводочках Квазимада, следует уяснить, чем вообще жила раса кинкаров.

В заповедях христианства насчитывается семь смертных грехов.

Кинкары знают их тысячу двадцать четыре.

Двести пятьдесят шесть являются первородными: их встраивают в микросхемы кинкаров еще на заводе. Остальные детям копируют папа с мамой. Некоторые грехи можно инсталлировать за особую плату, остальные дарят, крадут, обменивают и выдают по талонам.

Конечно же кинкары постоянно каются. Каждый понедельник они начинают новую жизнь, исполненную светлых ожиданий. О, сколько зароков знали лог-файлы парии Квазимада!

Будучи еще в ранге «маленького паршивца» двенадцати лет, он сто пятьдесят два раза обещал себе делать утреннюю зарядку.

Дослужившись до «отъявленного мерзавца», Квазимад бросал пить, курить и употреблять переменный ток повышенного напряжения. А женщины легкой алгоритмики? А скачивание файлов предосудительного содержания?

В пресветлый праздник Ржадества, когда все кинкары сжигают на улицах старые ненужные имплантаты, Квазимад организовал сбор средств в пользу обесточенных. Построенная на эти деньги электростанция дала ему энергию до следующих выборов. Возмущенных нищих по его приказу разобрали на гаечки и детальки.

Позже, став «парией», Квазимад баллотировался в диктаторы Кинкаррана. Тут уж он не мелочился. Объявив неделю Покаяния, Квазимад пригласил всех своих политических противников на банкет. Щедро угостил энергией чудовищного напряжения и частоты, а потерявших кинкарский облик отправил в реммастерскую. Доверенные техники имплантировали политикам микросхемы, отвечающие за комплекс неполноценности и – страшно сказать! – совесть.

Продажа контрабандной глины стала последним шагом на пути к званию «позора своей расы». Став главой кинкаров, Квазимад рассчитывал вовлечь все доминионы в братоубийственную войну.

Конечно же, рожденный предавать, Таины жесты он мог понять одним-единственным образом.

Сжатый манипулятор – это цельность данных. Оттопыренный большой палец – поток информации, уходящий в сторону. Что это, как не обвинение в предательстве?!

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация