— Д-да, но…
— …не говоря уже о кислотных парах.
— Да, мэм, но…
— Разгружайтесь! Немедленно!
Женщина-водитель, гладко причесанная, с седыми прядями на висках, в тщательно выглаженной спецовке удивленно смотрела на Джени, производя впечатление человека, полагавшего, что время инструкций и приказов для нее давно осталось позади. Тем не менее она молча принялась сгружать мебель. Лишь когда они немного отошли, Джени услышала, как женщина ворчит:
— Я-то думала; что после форта Шеридан мною уже никто не будет командовать.
— Какого черта?.. — Анжевин оглянулась на ворчащую женщину. — Вы, видать, здорово головой стукнулись?
— Что ты имеешь в виду? — спросила Джени. Тошнота прошла, в голове прояснилось, коленки больше не дрожали.
— Где вы так командовать научились? Она вам собиралась честь отдать.
— Скажешь тоже.
— Да у нее рука дернулась, правда. — Анжевин потрясение покачала головой. — Я сама по стойке «смирно» стояла. — Она с тревогой посмотрела на Джени. — Может, она просто вас двинуть хотела, но побоялась. А кто вы? Ну, в действительности?
Я уже и сама не знаю. Джени встревожилась не на шутку. Что с ней происходит? Это не просто усталость после длительного путешествия. Что-то творится с желудком, и дело тут не в беспорядочном питании в течение многих лет. И спина болит вовсе не из-за дешевых матрасов.
— Я обычный сотрудник министерства внутренних дел, выполняющий необычное поручение, — скороговоркой ответила Джени, снова вспомнив того парня из гаража, как он себя вел за несколько дней до-трагического конца.
— Как скажете, будем считать; что я вам поверила. — Анжевин на какое-то время замолчала, но потом восхищенно добавила: — Вот бы мне такой голос, я бы его на Дюриане попробовала.
Мышечные боли. Потеря сознания.
— Он бы укакался со страху.
А как насчет перепадов настроения? Трудно сказать, в последнее время ей все-таки досталось. А хроническое несварение? Черт возьми.
— И на Стиве. Он бы тогда не посмел меня отшить. Неужели я действительно больна? Джени проняла дрожь,
несмотря на то что в тоннеле было довольно тепло. Я что же, умираю? Вполуха она слышала, как Анжевин что-то буркнула насчет дебильных туфель, и послушно пошла за ней к двухместному скиммеру, припаркованному у мини-станции. Не раздумывая, Джени забралась на пассажирское сиденье. Сегодня она не в форме. Поведет Анжевин.
Глава 22
Офис Анжевин находился в противоположном крыле от офиса Дюриана Риджуэя и на первый взгляд казался уменьшенной копией апартаментов шефа.
Но для внимательного наблюдателя отличия были очевидны. Вместо дорогущей картины, как у Дюриана, Анжевин развешала на стенах голографии друзей и членов семьи. С огромного портрета, висевшего прямо перед письменным столом, улыбался молодой Хэнсен Уайл. Они с дочерью были так похожи, что непосвященный мог бы принять их за близнецов.
С девочкой все в порядке, мысленно обратилась Джени к портрету. У нее твой характер, язык тоже неплохо подвешен, и твоя хватка в том, что касается помощи ближнему. Ей непросто будет стряхнуть с себя Риджуэя, ну да ничего: у нее есть дружок из колоний, который ей поможет. Тебе бы он наверняка понравился, вот только парень слишком идеализирует работу в Центре, ты бы ему объяснил, что к чему.
— Что тебе найти? — Анжевин села к столу и включила компьютер. — У меня стопроцентный доступ, могу куда хочешь войти.
— Можешь открыть письменные доказательства, использованные комиссией внутренних расследований? — Джени подвинула стул и села рядом с Анжевин.
— Хм, ни много ни мало. — Анжевин уверенно пробиралась в заветные каталоги. — Много все равно не успеем посмотреть: как только наше присутствие засекут, система свернется, пока не идентифицирует нас.
Джени полезла в сумку и достала приборчик Люсьена.
— Попробуй это, — сказала она, присоединив устройство к компьютеру Анжевин. — У меня и пароли есть.
Затаив дыхание, Анжевин взяла в руки лоскут оберточной бумаги.
— Вот так раз, игрушечный солдатик, — зачарованно проговорила она, пробежав глазами список паролей. — Никаких вопросов, меня все это нисколечко не интересует. — Она повторила вслух первые несколько паролей и остановилась. — Какой раздел?
— Рота Шера, — ответила Джени. — База и консульство. Назначение СРШ-1.
— Так вот чем вы занимались в библиотеке?
— Да, но я не успела закончить.
— Что вы надеетесь здесь найти? — Анжевин посмотрела прямо на экран, произнесла несколько паролей на гортензианском диалекте немецкого и, пока система расшифровывала код, повернулась к Джени. — Чистосердечное признание, подписанное Эктоном ван Рютером?
Джени потерла щеки и оглянулась, нет ли поблизости какого-нибудь кувшинах водой.
— Распечатку переговоров с указанием дат и имен — почти то же самое. — Так, ни кувшина, ни холодильника — придется идти в ванную. — Мне известно, что когда его превосходительство начинал карьеру в консульстве, отец довольно регулярно ему названивал. — Уж я-то знаю. Джени открыла кран и наполнила большой одноразовый стакан, выпила его, наполнила снова. — Но Эктон выходил на связь с Рота Щерой не только для того, чтобы поговорить с сыном. Ему не нравилось, что Эван работает так далеко. Но что ему стоило забрать его домой?
Анжевин кивнула:
— Да, я слышала, старик был жестким человеком, вцепится — не отпустит. Дюриан называл его Старым Ястребом. По-моему, он его здорово побаивался.
— Он был ярым центристом и всегда считал, что колонии нужно держать в узде. — Джени вернулась на свое место с одноразовым стаканом в руке. — Признает это премьер-министр Као или нет, но она многому У него научилась. Она получила первую серьезную должность в кабинете Эктона. Он победил на внеочередных выборах, когда Навар был вынужден сложить полномочия, вскоре после раскола с идомени. Если не ошибаюсь, тогда Као была заместителем министра финансов.
Анжевин задумчиво перебирала клавиши.
— Может, она специально ему подыграла, чтобы выбиться в люди? А старый крендель так разважничался, что не заметил, как его скушали. Как бы кое с кем не случилось того же.
Джени сделала вид, что не заметила колкости, выпущенной в адрес Дюриана Риджуэя.
— Сейчас Као поумерила пыл, — продолжала она, но попытки Улановой развить идею о колониальной полуавтономии ей не по нраву. Хотя в искренности побуждений министра внешних отношений я тоже сомневаюсь.
Сложив на груди руки и по-прежнему не отводя глаз от экрана, Анжевин заметила:
— Дюриан говорит, что она спит и видит себя во главе империи. Он, правда, только слова его превосходительства повторяет, но если ему придется выбирать между ее величеством Улановой и политическим забвением, он ей своими руками корону наденет.
