«Отучился, бедолага! – думал санитар, открывая дверь
бельевой. – Вот ведь… думал, выучится, доктором станет…»
Он обвел бельевую пустым, безразличным взглядом…
И вдруг увидел, как шевельнулась простыня, которой была
накрыта хромированная каталка.
Еще не понимая, что это значит, он приподнял край простыни…
На него уставились два немигающих, горящих мрачным огнем
глаза.
– Только пикни, – прошептал притаившийся под
каталкой человек.
– Это… ты студента придушил? – проговорил
Анатолий, справившись с перехватившим горло спазмом.
– Догадливый! – осклабился убийца. – И тебя
придушу, если зашумишь!
Теперь Анатолий вспомнил его: этот больной поступил к ним
пять лет назад с последствиями тяжелой операции на мозге. Чудом выжил, но ни на
что не реагировал, круглые сутки лежал, тупо глядя перед собой и пуская пузыри.
Типичный «овощ», самый тот контингент для шестой палаты.
Правда, в последнее время Анатолию пару раз казалось, что в
глазах этого «овоща» мелькала какая-то осмысленная искра, но доктора на
осмотрах не находили никаких улучшений, а докторам лучше знать, на то они и
доктора. Так что Анатолий помалкивал.
– Ты – придушишь? – Санитар оценивающе взглянул на
«больного» – когда-то он, безусловно, был сильным человеком, но пять лет
болезни и неподвижности сделали свое дело, в то время как сам Анатолий на
здоровье не жаловался – санитаром в психиатрическое хилого не возьмут.
Но он вспомнил, как тот придушил Славика, – студент и
пикнуть не успел… оценил мрачный блеск глаз… нет, это не пустая угроза! Этот
придушит, как цыпленка!
– Не успеешь. – Анатолий прикинул расстояние до
двери, напрягся. – Я закричу, через минуту здесь толпа будет. Вся больница
сейчас у нас в отделение примчится.
– А может, успею? – Убийца тоже напрягся,
приготовился к прыжку.
– Ну что, играть будем? Кто кого? – Анатолий
облизнул пересохшие губы.
– А может, лучше договоримся? – Глаза убийцы
заблестели. – У меня деньги есть… большие деньги…
– Ну да. – Анатолий усмехнулся, но слегка
расслабился – разговор о деньгах его больше устраивал, чем разговор о
смерти. – Ну да, у нас в отделении один себя Биллом Гейтсом считает, я,
говорит, самый богатый человек в мире… а еще один псих объявил себя
Ходорковским, требует, чтобы ему разрешили варежки шить…
– Я не сумасшедший, – проговорил скорчившийся
человек. – У меня были проблемы с головой, но я выздоровел. И у меня
действительно есть большие деньги. Только их еще нужно взять. И здесь мне
понадобится твоя помощь.
– Ты за кого меня принимаешь? – Анатолий на
полшага приблизился, не теряя бдительности. – Что я, по-твоему,
законченный псих?
– Наоборот. – Скорченный человек взглянул на
санитара неожиданно острым, проницательным взглядом. – Ты мужик умный,
толковый… знаешь, чего хочешь. С другим бы я и разговаривать не стал. Ты вот
лучше послушай, что я расскажу… только вот что. – Он досадливо
поморщился. – Вылезу я отсюда, неудобно так, согнувшись… – Он выбрался
из-под каталки, растер затекшие суставы, потянулся.
Анатолий снова поразился силе, которой дышала фигура этого
человека, и на всякий случай отступил к двери.
– Боишься? – Тот усмехнулся кривой волчьей
усмешкой. – Это хорошо… значит, не обманешь…
Анатолий выслушал совершенно неправдоподобную историю,
рассказанную ему бывшим «овощем», полчаса назад убившим его напарника, и
неожиданно поверил в нее. Поверил, что его жизнь может внезапно чудесным
образом измениться. Станет он не санитаром в психушке, выносящим горшки за
дебилами, а богатым, свободным человеком… Никто не будет на него орать и
выговаривать за несвежее белье и неухоженных пациентов «овощного отдела», никто
не будет гонять его по мелким поручениям…
Анатолий нервно сглотнул и пригляделся к своему собеседнику.
Все это похоже на правду… вот только нельзя и на минуту
верить этому человеку. Он убил Славика – так же убьет и его, Анатолия…
– Никому нельзя верить, – проговорил тот, будто
прочел мысли, – ни другу, ни брату, ни жене. Самому себе – и то в самом
крайнем случае. Только одному человеку можно…
– Это кому же? – недоверчиво переспросил санитар.
– Тому, у кого те же интересы, что у тебя. Тому, кому
ты нужен. Сейчас ты мне нужен, а я – тебе. Значит, мы с тобой можем друг другу
верить.
– А потом?…
– А потом будет суп с котом! Сейчас ты меня отсюда
выведешь. Сможешь?
– Отчего не смочь? – Анатолий огляделся. –
Конечно, смогу. Полезай на эту каталку…
– Видеть ее не могу… – пробормотал «овощ», но
послушно вскарабкался на металлическую каталку, вытянулся на ней, как покойник.
Анатолий завалил его стопками грязного белья, оглядел со стороны, остался
доволен и выкатил в коридор.
Навстречу ему попался Мишка Лямкин с четвертого этажа. Не
давая ему раскрыть рта, Анатолий выпалил:
– Ну чего – нашли того гада?
– Какое там! – Лямкин безнадежно махнул
рукой. – Верно, давно уж в город выбрался… надо милицию звать, а Зароев
трясется – в его дежурство такое ЧП…
Лямкин снова махнул рукой и побрел дальше по коридору, не
задав естественный вопрос – куда это Анатолий в четыре часа утра, в разгар
суматохи, везет тележку с грязным бельем…
Анатолий подкатил тележку к лифту, спустился в цокольный
этаж, проехал мимо дремлющего охранника. Тот приоткрыл один глаз, узнал
знакомого и заснул снова.
Выкатив тележку через незапертые двери, Анатолий огляделся.
На улице не было ни души.
– Ну, вылезай, пассажир! – проговорил он
вполголоса. – Дальше своими ногами пойдешь!
«Овощ» раздвинул грязное белье, спрыгнул с каталки.
– В таком виде? Да меня первый же милиционер остановит!
Нет уж, взялся помогать – помогай!
– Ладно, пойдем!
Анатолий оставил тележку, прошел через больничный двор к
стоянке, на которой среди машин персонала стояла его ржавая «пятерка».
– Залезай! – скомандовал он, открыв дверцу. –
Пару часов здесь подождешь, только согнись, чтобы тебя никто не заметил. Я
скоро сменюсь и отвезу тебя в безопасное место.
Он запер машину, вернулся в отделение и принял самое
деятельное участие в поисках сбежавшего больного.
Наконец доктор Зароев вызвал милицию и сообщил о сбежавшем
пациенте. Про убитого санитара он пока велел помалкивать. Персонал дружно пожал
плечами – доктору виднее.
С Анатолием, как с почти очевидцем происшествия, поговорил
невыспавшийся толстый майор. Анатолий рассказал все честно – до того момента,
как вошел в бельевую. Майор повздыхал, посетовал, что их так поздно вызвали, и
позвал следующего санитара.
