Управление размещалось в старом пятиэтажном доме неподалеку
от Выборгского замка. Участковый пристроил свой старенький запыленный мотоцикл
на служебной стоянке рядом с ухоженными иномарками начальников и, стараясь
сделаться как можно незаметнее, проскользнул мимо дежурного.
Однако удача ему и на этот раз не улыбнулась.
Проходя по коридору первого этажа, он нос к носу столкнулся
с заместителем начальника управления подполковником Петуховым. Подполковник
гордо нес свой живот пятьдесят шестого размера, перегораживая им почти весь коридор,
и орлиным взором сразу углядел сельского участкового, который безуспешно
пытался слиться со стеной.
– Стебельков! – рявкнул подполковник, напирая на
Николая начальственным животом.
– Черенков… – уныло поправил начальника
участковый.
– Ты еще мне будешь руководство поправлять? –
озлился начальник. – Очень умный, да? Ты мне лучше не умничай, а скажи,
что там у тебя на подведомственной территории творится! Ты когда там со своим
убийцей разберешься?
– Работаем над этим, Иван Николаич! – тяжело
вздохнул несчастный участковый, поправляя ставший вдруг нестерпимо тесным
воротничок рубашки.
– «Работаем!» – передразнил его начальник. – Не
работать нужно, а результаты обеспечивать! Плохо у тебя, Стебельков, поставлена
профилактическая работа!
Подполковник набрал полную грудь воздуха, собираясь
продолжить разнос, но в это время распахнулась дверь кабинета, и оттуда
выглянула секретарша Петухова Лидочка, хорошенькая блондинка, на которую
безуспешно заглядывался весь личный состав управления.
– Иван Николаич, Семилетов на проводе!
– Ох ты! – Подполковник покраснел, побледнел и
устремился к двери, взволнованно колыхая животом. В дверях кабинета он на
секунду задержался, обернулся к участковому и бросил на прощание: – Даю тебе,
Стебельков, неделю срока! Потом будешь иметь дело лично со мной!
– Черенков… – вполголоса поправил начальника
Николай Иванович, облегченно вздохнул и стрелой взмыл на третий этаж.
Здесь, в тесном захламленном кабинете с одним малюсеньким
окном и письменным столом, на котором едва хватало места для компьютера,
обитала легендарная Анна Шилохвостова.
Если верить известной поговорке, что хорошего человека
должно быть много, Анна была очень хорошим человеком. Ее было так много, что
она с трудом помещалась в офисном вращающемся кресле. Впрочем, это
обстоятельство нисколько не портило ее настроения.
Кроме необъятных размеров, Анна отличалась прекрасным цветом
лица, отличным настроением и прямо-таки сказочным аппетитом. Если, как уже было
сказано, на ее столе едва хватало места для компьютера, то это вовсе не потому,
что этот стол был завален бумагами и папками. Нет, этот стол был завален
коробками конфет, упаковками пастилы, пакетами сдобного печенья и прочими
сластями, которые несли Анне многочисленные посетители.
Вот и Николай Иванович, войдя в кабинет Шилохвостовой,
первым делом протянул Анне коробку импортных конфет, заблаговременно
приобретенную в поселковом магазине и припрятанную как от прожорливой Анфисы,
так и от зоркой Люськи.
– Ой, Коля, «Поцелуйчики»! – бурно обрадовалась
Анна. – Как вкусно! Ну, ты зря тратился… – Она виновато
улыбнулась. – Ты же знаешь, для тебя я и так всегда…
В это мгновение на столе у Анны, где-то под грудой конфет и
пирожных, зазвонил телефон. Анна ловко добралась до него, поднесла трубку к уху
и ответила:
– Шилохвостова! А, Вася! Да, узнала… такие сигареты
выпускает только Симферопольская табачная фабрика… точнее, выпускала до
сентября прошлого года, потом их сняли с производства… да, конечно… и тебе
спасибо большое, печенье было очень вкусное…
Не успела Анна повесить трубку, как телефон снова зазвонил.
Глазами извинившись перед Николаем Ивановичем, она снова
сняла трубку.
– Шилохвостова! А, Петя… да, выяснила… такие лягушки
водятся только в одном районе Мексики, в штате Тихуана… да, точно… и тебе
спасибо… пастила была замечательная…
Анна Шилохвостова была известна среди сотрудников управления
тем, что могла выяснить все, что угодно. Она могла в считанные минуты узнать,
сколько весит атом элемента рубидия, как звали собаку Уинстона Черчилля,
сколько людей проживают в данный момент в Рио-де-Жанейро, что едят на завтрак
австралийские аборигены и еще тысячи самых разных сведений. Этими способностями
Анны вовсю пользовались ее сослуживцы, расплачиваясь с ней разнообразными
угощениями.
– Извини, Коля! – Анна снова положила телефонную
трубку и повернулась к участковому. – Что у тебя?
– Анюта! – взмолился Николай, чуть ли не
опустившись на колени. – Солнце мое, узнай срочненько, не было ли в
последнее время побега из какого-нибудь сумасшедшего дома?
– В смысле из психиатрической больницы? – уточнила
Шилохвостова, ничуть не удивившись. – По какой территории, Коленька? По
всему миру, или по Европе, или только по России?
– Ну, я думаю, по Питеру и Ленинградской
области, – ответил Николай Иванович, сужая границы поиска.
– Никаких проблем! – Анна защелкала толстыми
пальцами по клавиатуре компьютера. – Тебе распечатать или так, на словах?
– Конечно, распечатать!
Анна сбросила с принтера коробку австрийского шоколада,
вставила в него несколько листков бумаги и нажала на кнопку.
Через минуту она протянула участковому листок бумаги, плотно
покрытый текстом.
– Ну, дальше ты уже сам, Коленька, ладно? А то у меня
еще много работы…
Не успела она договорить, как настырный телефон снова
взволнованно зазвонил.
– Шилохвостова! А, Славик! Конечно, узнала… такую обувь
делают только в Мариуполе, на второй обувной фабрике имени академика
Бондаренко…
Участковый, стараясь не шуметь, выскользнул из кабинета и
прошел несколько шагов до лестничной площадки, где младший персонал управления
курил и обменивался новостями.
– Здорово, Черенков! – приветствовал Николая
знакомый капитан. – Что там у тебя, опять маньяк орудует? Петухов ходит
злой, как будто его оса в одно место укусила! Есть там какие-то подвижки?
– Работаем… – вздохнул участковый, уселся на
подоконник и развернул перед собой распечатку.
Всего за последний месяц в городе и области произошло пять
происшествий, соответствующих профилю запроса.
Один человек пропал из психиатрической больницы имени
Сухово-Кобылина на Ланском проспекте, двое – из психоневрологического
диспансера номер два на Васильевском острове, еще один – из специализированного
психиатрического отделения больницы имени Ермака и, наконец, последний – из
знаменитой психбольницы номер два на набережной реки Пряжки.
