— Приятно, не найдя в человеке большой сметливости, обнаружить хотя бы образованность.
Ну, это уже слишком! Все беспрестанно мне хамят, можно подумать, что у меня куриные мозги! На себя бы лучше посмотрели!
— Чем кумушек считать трудиться, не лучше ль на себя, кума, оборотиться, — дерзко сказала я. В конце концов, мне терять нечего. Может, я и дура, но молча глотать хамские высказывания в свой адрес не намерена. — Не знаю, как там у меня со сметливостью, однако у вас ее избытка тоже не наблюдается.
Трефов снова засмеялся — на сей раз без клокотания.
— Хороший ответ! Беру свои слова обратно.
— Вы все время сознательно говорите вещи, не соответствующие истине. Это тоже актерская черта?
— Не думал об этом. Возможно… — Трефов провел большим пальцем по подбородку. — Хорошо. Клянусь отныне говорить правду, только правду и ничего, кроме правды.
— Не верю.
— Дело ваше. Однако мне придется быть с вами максимально искренним. Вы мне нужны.
— Объясните наконец, зачем! Вы сто раз уже сказали, что я вам нужна, но для чего — не объяснили.
— Ну что ж, настало время объяснить вам то, ради чего вы здесь. Учтите, то, что я скажу, покажется вам странным, диким, невероятным и еще бог знает каким. Поэтому еще раз предупреждаю: все, что будет сказано мною в дальнейшем, — чистая правда, я слишком нуждаюсь в вас, чтобы врать. Но потом мне тоже потребуется от вас кое-какая услуга, вернее, две.
А если я откажусь оказать вам эту услугу? — полюбопытствовала я. Трефов пожал плечами:
— Не думаю. Я приведу вам массу доводов в пользу того, что вы должны быть внимательны к моим просьбам. И просвещу относительно того, какие беды могут случиться, если вы мне откажете.
Зашуршали шторы, и в комнату въехал сервировочный столик, заставленный чайными принадлежностями. Когда же вслед за столиком из-за штор появился человек, я еле сдержалась, чтобы не вскрикнуть. Потому что это был Тигра.
Самое противное, что на этом гаде до сих пор была моя фиолетовая водолазка. Он, что, решил, что я ему ее подарила, что ли? Если останусь жива, обязательно заставлю его вернуть водолазку, чего бы мне это ни стоило!
Странно — этот подлец при виде меня не нашел ничего лучшего, чем разыграть недоумение. Ни слова, правда, не произнес, но брови удивленно взлетели вверх, ресницы часто-часто заморгали, а великолепные фиалковые глаза выразили что-то очень похожее на ужас. Вся эта мимика продолжалась несколько секунд и, кажется, адресовалась исключительно мне, потому что, едва Трефов повернулся в сторону сервировочного столика, на лицо Тигры опустилась маска невозмутимости. Вот где актер пропадает! Я послала ему взгляд, полный презрения и ненависти, и, решив перед Трефовым свои чувства не афишировать, сделала равнодушное лицо. Оставив столик возле нас, Тигра поспешно ретировался, на прощание многозначительно полыхнув фиалковыми глазами в мою сторону. Смысл этих всполохов остался для меня тайной. Трефов разлил чай, но пить его со связанными руками мне показалось ужасно неудобным.
— Может быть, прежде чем приступить к такой серьезной беседе, вы меня развяжете? — осторожно спросила я, подняв с колен почти потерявшие чувствительность руки с замысловатым узлом на запястьях.
— Нет, — ухмыльнулся Трефов. — От этого я пока что воздержусь.
— Отважный вы человек! — ядовито заметила я.
— Нет, всего-навсего разумный… Не расскажете мне о кольце, украшающем средний палец вашей правой руки?
— Кажется, вы сами собирались мне о чем-то поведать, а вместо этого занимаетесь ненужными расспросами.
С чего вы взяли, что ненужными?
Об этом кольце мне известно только то, что я купила его два дня назад в антикварном магазинчике на Никитском бульваре.
— Это все?
— Все.
— А почему вы его купили?
— Странный вопрос! Потому что оно мне понравилось!
— И только-то? А разве оно не показалось вам необычайным, сказочно прекрасным? Разве вы не чувствовали, что, если не купите это кольцо, жизнь будет вам не мила?
Изумленная, я молча вытаращилась на Трефова. Тот ответил мне довольной улыбкой:
— Вижу, я угадал. Могу угадать еще кое-что. Кольцо стоило ровно столько, сколько было денег в вашем кошельке.
— Продавщица! — наконец догадалась я. — Продавщица пошла звонить вам, когда я купила кольцо! Вот откуда вы все знаете!
— Продавщица действительно позвонила мне. Точнее, не мне, а одному из моих людей, дежуривших поблизости. Но все, что я вам сказал, мне известно не от нее, а от одного милого старичка-синолога, с которым знаком уже лет двадцать. Чудесный старичок. Знает, кажется, не только про Китай, но и вообще про все на свете.
— И что же рассказал вам старичок?
— Старичок увидел это кольцо в магазинчике и позвонил мне. Мы встретились, поговорили, и я выставил круглосуточное дежурство, чтобы, не дай бог, с кольцом чего-нибудь не случилось.
Я почувствовала, что каша в моей голове начинает закипать.
— Так вам нужно кольцо, а не я? Почему же вы не купили его сами?
Трефов откинулся на спинку кресла и долго молча смотрел на меня.
— Прочитайте надпись на кольце, — нарушил он наконец затянувшееся молчание.
— Я не знаю китайского!
— Разумеется. И все же.
— Идиотизм, — вполголоса пробормотала я, поднесла кольцо к глазам — любопытства моего пока еще никто не отменял — и неожиданно для самой себя произнесла: — Си… ван… му… — и замерла с разинутым ртом.
— А теперь переведите, — приказал Трефов.
— Но… — запротестовала было, я, но уже через мгновение сказала: — Властительница Запада…
Хотела схватиться за голову, но вспомнила, что у меня связаны руки.
Но как? — потрясенно спросила я. — Что все это значит? Я же не знаю китайского!
— Если бы это была обычная надпись на китайском языке, вы бы ничего и не поняли. Но это не просто иероглифы. И это — не простое кольцо. Впрочем, то, что это кольцо необыкновенное, вам уже должно быть понятно. Вы же видите сияние?
— А вы его тоже видите? — оживилась я. Трефов грустно усмехнулся и покачал головой:
— Нет. Я его не вижу. Если бы видел, то купил бы кольцо сам.
— Так, — замотала я головой. — Дождусь я сегодня объяснений или нет?
— Скажите, имя Сиванму вам ни о чем не говорит?
— Нет, а кто это?
— Дама, приятная во всех отношениях. По древним китайским поверьям, обитала в мраморных чертогах на горе Яньшань между Яшмовым озером и Изумрудной рекой. Премило сочиняла стихи и владела тайной эликсира бессмертия. Прислуживали ей три синие птицы, без труда превращавшиеся в трех веселых и любезных дев-служанок. Охраняли ее трон Зеленый Дракон Цинлун и Белый Тигр Байху.
