Как оказалось, не напрасно. Положив трубку, Себастьян сообщил нам, что Марк оторвался от «наружки» и скрылся в неизвестном направлении.
Глава 27
ГОРЯЩАЯ РУКОПИСЬ
Подбросив на ладони ключи от своего кабинета, Марк Вайсбах щелкнул выключателем и, провожаемый удивленным взглядом охранника в синей форме с бляхой на груди, торопливо зашагал по коридору, носящему следы недавнего ремонта – еще пахли краской стены, еще не вытерлось и не потеряло яркость цвета дорогое ковровое покрытие, еще ярко блестели незахватанные ручки дверей.
В кабинете, бросив на пол портфель, он левой рукой включил компьютер, правой поворачивая ключ в ящике стола. Постучал по клавиатуре, набирая пароль, достал из среднего ящика пластиковую прозрачную папку на кнопке – точно такую же, как та, которую из его квартиры забрали сыщики, – только розовую, а не желтую, вынул из нее стопку бумаги. Все эти манипуляции проделывались с невероятной скоростью и ловкостью – казалось, что у него не две руки, а по крайней мере четыре. Еще один ключ – самый маленький – поворачивается в замке контейнера для дискет, и одна из них – белая с красным ярлыком – оказывается в дисководе. На ней только один файл – «Porogi.doc». Несколько секунд – и он уничтожен.
Марк стремительно разворачивается вместе с вращающимся креслом к внушительных размеров белой корзине для мусора, над которой возвышается какое-то приспособление. Когда Марк вставляет первую страницу в прорезь приспособления, раздается негромкое жужжание. Листок превращается в комок бумажной вермишели. С непроницаемым лицом он отправляет в машинку для уничтожения бумаг страницы романа Прошиной – одну за другой.
Дверь кабинета с грохотом распахивается. На пороге – Даниель и Себастьян, брови сдвинуты, пальцы на курках пистолетов. За их плечами – бледное, перепуганное лицо Марины.
– Стой! – кричит Даниель, бросаясь вперед.
Поздно. Марк хладнокровно бросает на стол спички с тремя снежинками на коробке – логотипом ночного клуба «Поземка». Из корзины для бумаг выбивается пламя.
– Так надежнее, – говорит Марк и улыбается. – Если вы будете так любезны и уберете эти неприятные железки, мы могли бы с вами побеседовать по душам. Только, будьте так добры, принесите из соседней комнаты чайник. Мне не хотелось бы иметь проблемы с пожарной охраной.
Глава 28
САМОЗВАНЕЦ
– Зачем вы это сделали?
– Сомневаюсь, что вы бы это поняли.
– Мы попытаемся, – хмуро сказал Даниель, затягиваясь сразу чуть ли не на полсигареты.
Мы сидели вокруг него на приличном расстоянии – ангелы явно с тем расчетом, чтобы он не мог сбежать: Себастьян на стуле у двери, Даниель на подоконнике. А меня неизвестно почему жег нестерпимый стыд, и я забилась за шкаф с бумагами, но и там меня доставал насмешливый взгляд Марка.
– Почему вы уничтожили ту часть романа Прошиной, где рассказывается о Крымове? – спросил Себастьян.
– Потому что ее убили до того, как я успел уговорить ее переписать эту часть.
– Зачем?
– Чтобы она соответствовала действительности. Я не хотел, чтобы роман увидел свет в том виде, в каком он попал в наше издательство.
– Но почему? – нетерпеливо спросил Даниель. – Что за странная привязанность к Крымову?
Марк усмехнулся:
– Мной двигала вовсе не привязанность к Крымову. По крайней мере, сначала.
– А что же?
– Любовь к Евгении. Понимаю, что это звучит слащаво, но это правда.
– Да объясните вы все толком, наконец! – взорвался Даниель, спрыгивая с подоконника.
– Кажется, я понял, – сказал Себастьян. – Вы не хотели, чтобы она повторила в романе свою клевету на Крымова, поскольку считали, что лгать еще страшнее и позорнее, чем быть оболганным, не так ли?
Марк кивнул.
– И вы пытались убедить ее в том, что она должна загладить свою вину перед Крымовым. Более того, вы, не имевший ко всей этой истории никакого отношения, чувствовали себя виноватым. Отсюда и ваша забота о нем. Вы нашли ему психотерапевта, вы посодействовали выходу его книги в вашем издательстве. С вашей подачи Прошина даже решила помириться с ним.
– Все так. – Марк стал печален.
– Но почему она так и не переписала роман?
– Иногда продолжать делать ошибки проще, чем признать старые. Она не могла заставить себя рассказать о том, что отнюдь не делало ей чести. – Марк тяжело вздохнул и продолжил:
– Я сумел уговорить ее. Она согласилась, что должна написать правду. Но не успела.
– А зачем вы уничтожили весь файл целиком? – спросил Даниель.
– У меня не было времени выбирать страницы. Я и так едва успел, – снова усмехнулся Марк.
– А с чего это вы вдруг заторопились?
– Услышал о новом убийстве и понял, что сразу возьмутся за меня как за одного из главных подозреваемых.
– С чего вы взяли?
– Ну, я все-таки не первый день живу на свете. К тому же не зря за мной с понедельника ездили ваши коллеги. Так вот, когда я понял, что за меня теперь возьмутся всерьез, я решил уничтожить все, что не уничтожил раньше.
– Все равно я не понимаю зачем, – покачал головой Даниель.
Марк посмотрел ему прямо в глаза:
– После прочтения глав о Крымове начинаешь чувствовать отвращение не к тому, о ком они написаны, а к самому автору. А я не хотел, чтобы о моей любимой женщине думали плохо.
Наступила тишина.
– А вы хорошо работаете, – взгляд Марка остановился на мне. – Примите мои поздравления: вы профессионал высокого класса. Я даже почти влюбился в вас.
Ой, как мне стало противно! Едва сдержавшись, чтобы не заверещать: «Не виноватая я, оно все само так сложилось», – я с неподдельным интересом занялась исследованием узора на ковролине.
– Ну, – Марк встал, вытягивая перед собой руки, – где ваши наручники, господа? Не будем зря терять времени.
И тут Себастьян сказал такое, от чего я покачнулась на своем стуле и едва не съехала на пол.
– Раздевайтесь.
Потрясенный, Марк замер:
– В каком смысле?
– В прямом. Снимите рубашку и брюки. Успокойтесь. Все, что мне нужно, – осмотреть вас.
– Это произвол! – Марк сжал кулаки. Себастьян поднял пистолет:
– Делайте, что вам говорят.
На щеках Марка заиграли желваки.
– Хорошо. Но вы за это ответите. Я подам жалобу.
Себастьян кивнул:
– Непременно. Но это потом. А сейчас раздевайтесь.
Фигура у Марка оказалась очень ничего. Я даже пожалела... Впрочем, неважно, о чем я там пожалела, потому что сожаление было мимолетным.
