Джайм Крин, кроткий и послушный, как овечка, последовал за ним, мрачно бормоча что-то под нос.
Ожидавший их корабль очень понравился Крину. Это был старый боевой транспорт, в шрамах коррозии, сделанный из почерневшего металла, с узкими и красивыми несущими плоскостями, корпус которого почти вдвое возвышался над новейшими пузатыми торговыми кораблями, стоявшими на космодроме К’теддиона.
Как и всех прочих посетителей корабля Хэвиланда Тафа, Крина тоже охватила почтительная робость, когда он понял, что «Гриф» – лишь один из многочисленных кораблей на борту «Ковчега».
Главная палуба «Ковчега» по площади оказалась больше, чем все посадочное поле космодрома К’теддиона. Когда они совершили посадку, Крин был поражен, увидев на палубе такое множество кораблей. Возле четырех космических лайнеров каплевидной формы, типичной для Авалона, стоял грозный военный глайдер, покоившийся на трех косо расставленных лапах. А рядом с ним красовался казавшийся здесь совсем неуместным позолоченный галактический баркас с вычурными украшениями на корпусе. У него на корме стояла гарпунная пушка. Рядом вырисовывались нечеткие профили еще двух кораблей, один из которых был с совершенно чужими, незнакомыми очертаниями, в десяти шагах от него стояло сооружение, напоминавшее огромный квадрат с возвышающейся в центре полой трубой.
– Кажется, вы коллекционируете космические транспортные средства, – заметил Крин удивленно.
Таф припарковал «Гриф», и они оба опустились на палубу.
– Неплохая идея, – ответил Таф, почесывая лысый череп. – Но нет, ваше предположение неверно. Пять посадочных ботов относятся к имуществу «Ковчега». Старого торговца я держу в боевой готовности из сентиментальных соображений – он был моим первым кораблем. А другие… ну, я приобрел их когда-то и где-то во время своих путешествий из тех же соображений. Будет время, и я при первой же возможности наведу на этой палубе порядок. Я не делал этого до сих пор потому, что надеялся все же использовать одно из этих транспортных средств во время каких-нибудь своих операций. Поэтому до сих пор я просто не мог решиться выбросить некоторые из этих кораблей. Но рано или поздно мне, наверное, все же придется это сделать. А теперь будьте так добры, пойдемте со мной.
Они миновали множество приемных помещений различного назначения, прошагали по бесчисленным коридорам, завернули за несколько углов, пока наконец не оказались в гараже, где находилось несколько маленьких трехколесных электромобильчиков. Хэвиланд Таф сел в один из них, пригласив Крина занять место рядом с ним. Таф взял на руки Дакса, и они поехали.
Электромобиль свернул в гигантский гулкий туннель, у боковых стен которого располагались бесконечные ряды сосудов – чаноподобных и плоских, самых разнообразных форм и размеров. Они были наполнены разноцветными жидкостями или желеобразной массой; сквозь прозрачные окошечки в стенках этих сосудов можно было видеть, как внутри них покачиваются и медленно плавают взад и вперед фигуры странных очертаний. Казалось, они разглядывают пассажиров электромобиля. В противоположность Хэвиланду Тафу, который во время движения не обращал внимания на сосуды, Крин беспокойно и нервно ерзал на своем сиденье, находя фигуры в сосудах ужасными и безобразными. Таф принял это к сведению.
Примерно через километр электромобиль остановился в одном из залов, ничем не отличавшемся от тех, которые они проехали. Таф взял Дакса на руки и вместе со своим пленником, следующим за ним по пятам, направился в один из дальних коридоров, в конце которого распахнулась дверь. Крин увидел перед собой довольно комфортабельно обставленную каюту; в одно из кресел Таф усадил Крина, в другое опустился сам.
– Ну а теперь мы можем немного поговорить, – сказал Хэвиланд Таф.
Огромные размеры «Ковчега» повергли Крина в оцепенение, он сразу же утратил дерзость. Теперь присутствие духа медленно возвращалось к нему.
– Я не знаю, о чем нам еще говорить, – бойко ответил он.
– Ах, вы не знаете… – протяжно проговорил Хэвиланд Таф. – А я насчет этого придерживаюсь совершенно иного мнения. Нужно ли мне напоминать вам, что вы должны великодушно благодарить меня за избавление вас от неудобств длительного тюремного заключения? Как я уже заметил Даксу по поводу вашего нападения на меня, вы задали мне одну за другой несколько загадок. Загадки же имеют обыкновение беспокоить меня, и хочется разгадать их.
На лице Крина появилось выражение хитрой расчетливости.
– Ага, но почему я должен помогать вам разгадывать эти загадки? Из-за вас я попал в тюрьму! А потом вы появились там, чтобы выкупить меня и превратить в раба! Кроме того, вы вывихнули мне руки, не забывайте! Я не чувствую к вам ни малейшей благодарности, вы должны это знать!
– Друг мой, – сказал Хэвиланд Таф, поглаживая свое огромное брюхо, – как мы оба подсчитали, вы должны мне четыреста стандартов. Однако я готов позволить вам говорить со мной на том условии, что вы будете отвечать на мои вопросы. За каждый ответ я буду уменьшать ваш долг, ну, скажем, на один стандарт.
– Извините, что вы сказали? Только на один стандарт? Вне зависимости от того, что вы хотите узнать, это будет стоить дороже. По десять стандартов за каждый ответ, и ни цента меньше!
– Будьте уверены, – сказал Хэвиланд Таф, – что вся информация, которой вы, быть может, располагаете, не стоит и ломаного гроша. Мною движет в основном любопытство. Мой старый недостаток, от которого я, несмотря на все усилия, так и не смог избавиться. То, что вы хотите сколотить на этом капитал, не делает вам чести. Так не выводите же меня из себя! Мне так не хочется давать вам в ухо, а пожалуй, придется это сделать… Ну, хорошо, два стандарта.
– Девять, – сказал Крин.
– Три, и ни цента больше! Я постепенно теряю терпение! – Лишенное выражения лицо Тафа было полной противоположностью его словам.
– Восемь стандартов, – ответил Крин. – Вам пора понять, что вы не сможете надуть меня.
Хэвиланд Таф молчал. Он был совершенно неподвижен. Двигались только глаза, которые он переводил с Крина на Дакса и обратно. Потом он зевнул, словно от скуки, и вытянул массивные ноги.
После продолжавшегося минут пять молчания Крин открыл рот и робко предложил:
– Шесть стандартов? Это более чем справедливо. Я знаю многие вещи, о которых было бы интересно узнать самому Моисею. Шесть…
Хэвиланд Таф продолжал молчать. Снова потекли минуты.
– Пять, – заклинающе произнес Крин.
Хэвиланд Таф молчал.
– Ну хорошо, – сдался наконец Крин. – Я принимаю три стандарта. Мне ничего больше не остается. Вы – продувная бестия, мошенник и негодяй. И ко всему прочему еще и преступник. Я также думаю, что вы человек, лишенный всяких моральных устоев.
– Несмотря на все пустые слова, которые я только что так милостиво выслушал, – согласен. Итак, три стандарта. Но вот что, – сказал Таф своему собеседнику. – Я вас предупреждаю: вы должны выбросить из головы возможность уклониться или дать неточный или неверный ответ. Я ни в коем случае не потерплю, если меня будут дурачить! Вы также должны выбросить из головы мысль, что вам удастся мне солгать. Даже при малейшем признаке такой попытки я каждый раз буду увеличивать сумму вашего долга на десять стандартов.
