— И означает ли этот вопрос, что мне не придётся долго отстаивать перед Курией необходимость штурма и покорения Ишнифа? Я уже упоминал вам о такой перспективе.
Лицо Дьюргама неуловимо изменилось, но только на мгновение. Я удивился. Передо мной был опытный политик, которого вообще трудно было вывести из равновесия. Если в деловом разговоре он не по делу «обозначил эмоцию», значит, либо в действительности эмоция выражена вполне по делу, либо он очень серьёзно сбит с толку.
Или я слишком много о себе воображаю?
— Мы предположили, что ваше заявление о необходимости покорения далёкой демонической области — свидетельство намерения потянуть время в наших переговорах.
— Господин Дьюргам! Я не враг себе самому. Чем дольше мне приходится тянуть, тем в более плачевное положение приходит энергетика мира. А там и наш мир может подтянуться. Может, конечно, и не подтянуться, само собой. Но вдруг. Не стоит подозревать во мне свихнувшегося алчного мерзавца. Я прекрасно понимаю, что, если не найду выход и не осуществлю необходимое на деле, могу остаться в ситуации, когда мне просто негде будет тратить выторгованные сокровища. И не на что.
Теперь глава Курии улыбался.
— Да, хорошо. Я рад.
— В таком случае, рассудите сами. Мне нет смысла что-либо от вас скрывать в деле, в котором мы столь тесно повязаны. Вот какова ситуация. — Я изложил то, что сообщила мне айн по поводу новой системы обелисков, не слишком вдаваясь в подробности. — Что ещё вы предлагаете мне предпринимать, если нельзя даже начать работу, пока документы не окажутся в моих руках?
— В первую очередь убедиться, что демон не лжёт.
— Аин-то? Она не может мне лгать. Таковы условия существования магического образования, основой которого она является.
— Разумеется, я говорю не о прямой лжи, а о косвенной. Вы же понимаете, такое очень даже возможно.
— Нет. Не в этом случае. Будь вы на моём месте, вы бы поняли это. Почувствовали.
— Дело как раз в том, что я не нахожусь на вашем месте. Это можно считать абсолютным доказательством того, что я свободен от чьего-либо контроля, пусть даже и частичного. Я могу свободно высказывать любые суждения и выражать сомнение в чём угодно.
«О как!» — вспыхнул я, но постарался держать себя в руках. Получалось так себе.
— Если вы считаете, что я нахожусь под контролем айн, зачем же вы допустили меня в Курию?
— Я не намекаю на то, что вы подконтрольны айн, ни в коем случае. Свобода вашей воли уже была доказана, и никому не следует возвращаться к этому вопросу. Я лишь имел в виду, что каждого из нас можно ввести в заблуждение, причём в обычной беседе, подав информацию определённым образом. Недоговорив. Слегка переставив акценты.
— То есть вы планируете просто мне не верить? А разве в конечном итоге результат нужен одному мне? Нет. Мне он не так уж и нужен. Я не собираюсь лезть из кожи вон, доказывая свою искренность, и упорствую сейчас только потому, что надеюсь на благополучный исход наших переговоров и не хочу, чтоб передо мной в будущем стали большие проблемы, чем стоят сейчас. В конце концов, Терра может и уцелеть после гибели Мониля.
— Вам, как государственному деятелю, Лексо, пора привыкнуть к тому, что не стоит давать волю гневу.
— Я человек простой, политикой и интригами не закалённый. Потому, простите, этот номер: сперва довести до точки кипения, а потом предложить не кипятиться — со мной не пройдёт. Затрудняюсь сказать, хорошо это или плохо, но это так.
— Вы исходите из ложной предпосылки, что я принципиально стою на позиции отрицания вашей возможной правоты. Это не так. Я лишь предлагаю вам лишний раз обдумать слова своей айн. Могут ли быть какие-то иные толкования её слов? Могла ли она что-то от вас скрыть, и, может быть, скрывает до сих пор? Может, свой проект она способна всё же осуществить без вторжения в Ишниф?
— У меня к вам встречное предложение. Если хотите, могу чуть позже озвучить его также и Курии.
— Я внимательно слушаю.
— Мне не улыбается вытанцовывать перед каждым куриалом и до кровавой пены доказывать свою правоту. Предложение следующее: я своими силами и на свои средства завоёвываю Ишниф, добываю нужные мне записи, потом строю систему обелисков на новом принципе — и они становятся моей полновластной собственностью. И вам впоследствии придётся платить мне за их использование. Столько, сколько я потребую.
Воцарилась тишина; я ждал именно такой реакции и, даже пребывая в ярости, готов был терпеливо молчать, пока опытный политик просчитает все варианты.
— Вам не стоит раньше времени делать выводы, — сказал Дьюргам. — И сердиться не стоит…
— Есть ещё один вариант: я построю обелиски в Терре, а Мониль уж пусть как-нибудь сам…
— Прошу вас, Лексо! Я тоже человек, тоже могу ошибаться. Уверен, что во имя спасения нации Мониль пойдёт даже на такое необычное и сомнительное предприятие, как захват демонической области, и окажет вам в этом всемерную поддержку. Но будущие обелиски, которые вы возведёте на территории Мониля, несомненно должны принадлежать Монилю. Находиться в собственности государства.
— Тогда почему речь о поддержке? Если будет только поддержка, то и Монилю логично будет требовать свою долю пропорционально оказанной поддержке.
— Эти технические вопросы можно будет обсудить на заседании. Я, хоть и являюсь главой Курии, не могу говорить за всё государство и весь наш мир. Но, полагаю, имею право прогнозировать, что ваши выкладки и идеи, а также план действий будут внимательнейше рассмотрены, и мы сможем прийти к решению, которое всех удовлетворит.
«Как изящно пошёл на попятный, — мысленно восхитился я. — Куда уж нам, прямолинейным до ужаса, к тому же сиволапым, с балалайкой и в ушанке».
— Вопрос, который я хотел обсудить с вами, Дьюргам — пользуюсь случаем! — мне пришлось на ходу учиться брать себя в руки, — касательно Гильдии Тени. И их нападения на меня. Вы же знаете правду, раз принимаете меня у себя, не выставив здесь же охрану магов-демонологов. Знаете, что я не нападал на своих же спутников, одержимый демоном. Или всё-таки не знаете и подозреваете, что их смерть — моих рук дело?
— Да, знаю. Уверен, что если бы в вас настойчиво обозначил себя демон, вы сразу же обратились бы к специалисту. Однако этот вопрос вас беспокоит, если я всё верно понимаю. Вам ведь пришлось прибегнуть к процедуре экзорцизма. Вы не поделитесь, какова была причина?
— Не из страха перед демоницей, уж поверьте.
— А из-за чего?
— Ради её усмирения и наказания.
— За самоволие?
— Ну хорошо, можете считать, что тут вы меня подловили. Однако это не так. Да, с её стороны было своеволие, которое я не сразу смог распознать. Уверены, что я такой дебил и не стал бы после происшествия трижды и четырежды перепроверять каждое её слово и действие?
