— Остаетесь вы, — посредник водрузил на голову круглую шляпу без полей. — Немного вашей крови и метка, гарантирующая, что вы не передумаете.
Он коснулся уха, намекая, что знает о клейме.
— И позволяющая убрать меня, когда отпадет необходимость?
— Ну что вы, — в глазах посредника мягкий укор. — У Ковена достаточно мертвецов. В случае вашего… неразумного поведения, метка заблокирует ваши способности. Это не такая высокая цена за мир.
Дверь закрылась, и Урфин не сомневался, что человек за ней исчез, не добравшись до первой смены стражи. Посредники, как крысы, умеют находить альтернативные пути.
Метка на крови…
…его способности… будь он магом, скорее дочерью рискнул бы.
Но Кайя это вряд ли понравится.
Кайя, заложив руки за спину, расхаживал по комнате.
Поорал бы, что ли. Сказал бы, что Урфин — идиот, которому мало было неприятностей в жизни, поэтому он ищет новых. Запретил бы даже думать о сделке с Хаотом, пусть и мнимой. Пригрозил бы выслать, запереть… Хоть как-то бы отмер.
— Садись.
Указал на кресло, а сам на ногах остался. Руки скрестил, точно защищается, смотрит сверху вниз, и все еще не способен устоять на месте. Перекатывается с пятки на носок, пальцами по локтю тарабанит.
— Это опасно, — все же заговаривает.
Нельзя ждать, что Кайя вернется за день. Или за неделю. За месяц. Год? Возможно, что и годы…
— Посредник гарантирует, что метка будет именно та, о которой шла речь, — Урфин готовился к этому разговору.
Кайя не торопит.
— Для магов сила — это основа их жизни. Суть ее. Без силы маг… ничто. Он просто перестанет существовать. Хаот сожрет. Но я принадлежу этому миру. И потеряю лишь то, чем никогда толком не обладал. Это настолько безопасно, насколько вообще возможно.
— Я не хочу рисковать тобой, — Кайя разжал руки и присел.
— А я не хочу рисковать своей семьей. И твоей тоже, хотя для меня она тоже своя, если, конечно, ты не настолько изменился, чтобы этого не видеть, — Урфин хотел сказать совсем другое, но опять прорвало. Хотелось схватить этого упрямого барана и тряхнуть хорошенько, чтобы очнулся.
Чтобы стал, как раньше, занудным, дотошным, помешанным на правилах, но своим.
— Они не отступят просто так. Если не я, то кто-то другой и близкий. Они умеют искать подход к людям. И я не желаю гадать, кто и когда ударит в спину.
Кайя позволяет говорить, слушает и… он тоже понимает, что нет иного выхода.
— Сейчас либо мы, либо они. Не веришь мне, свяжись с Ллойдом… системой… с Ушедшим, чтоб тебя, но они тебе скажут то же самое.
Вот орать на него точно не следовало. Или все-таки…
— Свяжусь. Ковен не ограничится одним направлением.
Верно. И поэтому Урфин должен рискнуть.
— Я не хочу, чтобы Хаот добрался до этого мира. Здесь живет моя дочь.
— Ты ее любишь? — Кайя сам себе ответил. — Любишь. Я вижу. Вообще я сейчас больше вижу, чем раньше. Наверное, так надо, но… когда людей много, сложно себя контролировать. Вокруг как будто все орут. Это просто невыносимо! Я привыкну. Я уже привыкаю и… когда Иза рядом, то совсем нормально. Но смешно ходить повсюду с женой.
Не смешно ничуть.
— Ты понимаешь, а остальные решат, что я слаб. И я действительно слаб, потому что боюсь опять не справиться. Иза мне верит. В меня верит. А я…
— А ты в себе сомневаешься.
— Да.
Кайя вцепился обеими руками в волосы.
— Я слышу ее. Я знаю, где она и что делает, но этого недостаточно. Я хочу держать ее в поле зрения. Контролировать каждую секунду ее жизни, каждый шаг, каждый вдох, потому что только так я буду уверен, что с ней все в порядке. Но я знаю, что так — неправильно, что нельзя забирать чужую свободу. И ей будет больно. Что мне делать?
— Для начала — приставить охрану.
Он уже приставил. Да и охрана не спасла в прошлый раз, и Кайя это помнит.
— И поговори с ней.
Бессмысленный совет. Кайя боится собственного страха и в жизни не признается, что вообще имеет право страх испытывать.
Посредник вернулся через три дня.
И метка стала поверх клейма. Не было больно, скорее уж странно.
— Я рад, что мы нашли общий язык, — посредник был по-прежнему деловит. — Дальнейшие инструкции вам передадут.
— Учтите, что скоро я уеду.
— О, наниматель очень на это надеется. В Ласточкином гнезде есть выход на систему, верно?
А у Урфина есть доступ к управляющим элементам.
— Не переживайте. Наниматель заинтересован в том, чтобы вы остались живы.
Это радовало. Урфину не хотелось умирать, не увидев дочь. И вообще умирать, если разобраться, не хотелось.
Глава 30. Мозаика
Он любил сидеть на веранде фамильного склепа.
О странных привычках странных людей.
В Городе было скучно.
Кроваво, голодно и до отвращения скучно.
Юго даже перестал получать удовольствие от работы, что и вовсе было непозволительно. В конце концов, он ведь профессионал, и не ему смотреть на ошибки любителей… режут друг друга — пусть себе режут. Отвлекают народ от насущных проблем топором и плахой. И средство-то действенное, как наркотик, только дозу надо повышать.
Благо, после случившегося на площади Возмездия, городские тюрьмы вновь наполнились теми, кто слишком много видел. Или слышал. Говорил.
Кликуши, бестолковое воронье, слетались на казнь, чтобы собственными глазами увидеть, как исполняется пророчество о близком конце света. Юго не мог бы сказать, где и когда это пророчество появилось, но пришлось оно весьма кстати.
С пророчествами так всегда.
— И наступят кровавые дни! — очередной нищий взобрался на опустевший помост, протянул руки над камнями. Его не слушали, люди знали, насколько опасно останавливаться, обращать на себя внимание. — И брат пойдет войной на брата! И реки станут красны, а земля бесплодна…
…и вот, что странно, Юго видел множество миров, разительно отличных друг от друга, но везде кликуши выглядели одинаково. И говорили почти одними и теми же словами.
Может, их разводят в каком-то безумном бродячем заповеднике? А потом подбрасывают в хаос, для хаоса продолжения?
Мысль показалась забавной.
— И солнце исчезнет с небосвода… наступит великая тьма, которая будет длиться трижды и три дня.
…говорили, что с дверей храма исчезла цепь.
— …если люди раскаются и очистят сердца от скверны…
