А там и добить. Тем же бронзовым львом…
Впрочем, Кормак, как и я, желания контролирует. Но молчаливое присутствие Сержанта благотворно сказывается на моих расшатанных нервах.
— Могу я узнать, что случилось вчера? — Кормак проводит по краю стола пальцем. Проверяет качество уборки?
— Стреляли.
Я уже знаю, что стрелок скрылся, а винтовка осталась. И это оружие явно рождено в другом мире.
— Кто стрелял?
— Помилуйте, мормэр Кормак, откуда мне знать?
Не верит, вернее дает мне понять, что не верит ни единому слову, но я не спешу возмущаться и требовать справедливости. Жду. Пусть скажет то, что собирается сказать.
— Кайя Дохерти мертв?
— Нет.
Я знаю это совершенно точно.
— Ваша Светлость, надеюсь, понимают, в сколь сложном положении оказались. Горожане волнуются. Слухи ходят самые… разнообразные.
…и полагаю, Кормак лично проследил за тем, чтобы шли они в нужном ему направлении. А ведь особых усилий прикладывать не придется. Благодаря стараниям Ингрид в Городе меня крепко недолюбливают. И охотно поверят в любую чушь.
— Какие же?
— Говорят, что… Ваша Светлость вступили в преступный сговор…
…конечно, чем мне еще заниматься, помимо преступных сговоров?
— …с целью избавиться от супруга… и захватить власть.
О да, власти у меня ныне столько, что не знаешь, куда девать.
— Вы и ваш… — выразительный взгляд в сторону Сержанта, — ваше доверенное лицо воспользовались состоянием Урфина Дохерти, внушив ему мысль о мести. Несчастный обезумел от горя…
…чему найдется немало свидетелей.
— Доказательства?
— То оружие, которое было найдено, явно родом не из нашего мира. А кто, кроме него, способен преодолеть разрыв…
— Торговцы.
Тот самый Хаот, который закупает нарвальи рога да и многие другие весьма нужные вещи, привнося вещи другие, тоже полезные, вроде отмычки. И пусть не убеждают меня, что сия торговля ведется исключительно с соблюдением всех норм закона.
— Конечно, — соглашается Кормак. — Но зачем торговцам устраивать покушение?
— А Урфину зачем? Скорее ему следовало бы убить вас…
…сразу и дышать стало бы легче, и мир обошелся бы без испытания на прочность.
Смешок. Лорд-канцлер оценил мое чувство юмора.
— Ваша Светлость, я не пытаюсь враждовать с вами…
…то есть все, что было до сего дня — действия мирные, но неверно истолкованные?
— …я понимаю, сколь много вы значите для Кайя. И я никоим образом не претендую на то, чтобы вмешиваться в вашу личную жизнь.
По-моему, он влез в нее обеими ногами. Но Наша Светлость сдерживаются.
— Однако политика — дело другое. Народ вас не принял. В Городе вот-вот вспыхнет восстание. В Замке вас, мягко говоря, недолюбливают. Вы не даете себе труда обратить внимание на нужды людей…
…забыл добавить «определенных». Пожалуй, это звучало бы ближе к правде. Нужды определенных людей. Действительно, Наша Светлость игнорировали самым бессовестным образом, и раскаяния не испытывают.
— …и люди выражают недовольство.
— Люди вольны в выражении своих чувств. В том числе недовольства.
— Возможен бунт…
— Бунт будет подавлен, — спокойно заметил Сержант. — Гарнизон готов.
— Уверены? Гарнизон — те же люди. И вряд ли они пойдут за вами.
Кормак прав, но Сержант его правоту не признает. Более того, он спокойно пожертвует и Городом, и Замком, оставив за собой Кривую башню, которую хватит сил удержать до возвращения Кайя.
Он вернется.
Обязательно. Он не бросит нас здесь.
— Но даже если гарнизон встанет на защиту Вашей Светлости, то прольется кровь… много крови… вы готовы это допустить?
Гражданская война в пределах отдельно взятого города? Из-за меня?
— И какой вы предлагаете вариант?
Он не пришел бы без камня за пазухой. Разве подобный человек нарушит правила поведения, оставив хозяев без увесистого подарка? И сейчас Кормак откидывается в кресле, отпуская стол. Он складывает руки, словно в молитве, упираясь большими пальцами в подбородок. Растягивается рыхлая кожа на шее, собираются складки на щеках.
И я смотрю на темную кайму под ногтями.
Лорд-канцлер не боится марать рук.
Я же понимаю, что он готов пойти ва-банк. Мятеж. Измена. Казнь. И шантаж мной как единственный способ ее избежать.
— Не я. Совет предлагает вам сменить статус.
Ожидаемо. Во взгляде вызов. И ожидание моих слез. Их не будет.
— Ваш супруг получит ту жену, которая соответствует его положению и ожиданиям народа. Вы — достойное содержание и мою поддержку. Все то, что не прощают леди Дохерти, простят фаворитке лорда Дохерти. Вашу… эксцентричность. Вызывающую внешность. Отсутствие манер. Привычку лезть в дела, совершенно вас не касающиеся.
Откровенно. И пожалуй, близко к правде.
— Вы будете избавлены от необходимости присутствовать на всякого рода официальных мероприятиях, которые вам столь ненавистны. Будете заниматься благотворительностью…
…сходя с ума от ревности и обиды.
— Совет даже не станет возражать против появления у вас детей.
…какая неслыханная щедрость. Кормак близок к тому, чтобы вывести меня из равновесия.
— Боюсь, я не могу принять ваше щедрое предложение.
— Боюсь, в скором времени у вас не останется выбора. Гнев народа порой страшен… вы уверены, что здесь вы в безопасности?
— В куда большей, чем с вами.
— Неужели? Вы так безоговорочно доверяете своей охране?
— Больше чем вам.
— Что ж, я сделал все, от меня зависевшее. Я вынужден буду доложить Совету о вашем упорстве. Боюсь, вы обрекаете нас на не самые приятные действия. Будет начато расследование…
…и вынесен вердикт, постановление или иной очень серьезный с виду документ, который Сержант проигнорирует. Но как появление этого документа воспримет Кайя?
— Любые постановления Совета в отсутствие лорда-протектора не имеют законной силы, — Сержант знает, как поддержать.
Только Кормака сложно свернуть с избранного пути.
— Но вы не знаете, как надолго затянется это отсутствие…
— Сто пятьдесят шесть часов четырнадцать минут, — этот стерильный голос не мог принадлежать человеку.
Я, да и не я одна, смотрела на то, как плывет гранитная стена, теряя плотность и цвет, вытягивается, вылепляя лицо. Первым появляется длинный нос, затем лоб и губы, формируются глазные впадины. И тонкая пленка век вздрагивает, раскрывая желтые глаза.
