Путники проехали мимо скульптур, созданных во славу Тиона, Бессмертных и прежних жителей Дзона, которых уничтожило заклинание изгнания скверны.
Словно по чьей-то команде, Утсинтас и его товарищи остановились и склонили головы перед одним из памятников.
— Проявите почтение, — потребовал командир отряда. — Поклонитесь.
— Почтение к мертвым альвам? — Тунгдил едва не расхохотался.
— Почтение к духам, — тихо ответил Утсинтас. — Они остались здесь, чтобы охранять Лунное озеро от эльфов. Когда сюда пришли Дзон-Аклан, духи говорили с ними и потребовали создать то, что вы видите, в знак благодарности за их помощь.
К удивлению Бешеного, книгочей поклонился. Всем гномам ничего не оставалось, как последовать примеру Верховного короля.
— Помню, когда я пришел в старый Дзон, чтобы сжечь город дотла, мне постоянно казалось, что я не один, — сказал альву Златорукий. — Тогда я подумал, что это ветер играет со мной злую шутку.
— Нет, это были духи, — повторил Утсинтас, подгоняя огненного быка. — Давайте поторопимся. После захода солнца Дзон-Аклан никого не принимает.
Процессия подъехала к подножию холма. Наверх вела лестница из серого мрамора, слева и справа от нее текли багровые ручьи, на каждых тридцати метрах подъема были установлены фонтаны из такого же серого мрамора, из них била красная вода.
Огненные быки и пони прошли по ступеням треть пути, потом пришлось спешиться.
Боиндилу было трудно подниматься, потому что высота ступеней была рассчитана на альва, а не на приземистого гнома.
Нельзя было не признать, что здесь каменотесы поработали на славу. Архитектурное сооружение было совершенно, чего и следовало ожидать от альвов.
Чтобы придать лестнице шикарный вид, каждую вторую ступеньку отполировали и украсили драгоценными камнями. Некоторые ступени полностью состояли из прозрачного кристалла, так что видны были бурлившие под ними багровые воды.
— Все очень красиво, — отметил Тунгдил. — Хотя башня из эльфийских костей нравилась мне больше.
— Дзон-Аклан не хотели сравнивать себя с Бессмертными, это может себе позволить только король Эфатон, а он живет в другом городе. — Утсинтас вышел на площадь перед дворцом.
Тунгдил и остальные последовали за ним. Впереди виднелся мраморный фасад дворца сорока метров высотой. Боиндил подумал, что вряд ли до крыши этого здания отсюда долетит арбалетный болт.
Темный купол переливался и поблескивал.
— А какой дворец выстроил король? — полюбопытствовал Златорукий.
— Насколько мне известно, у него нет дворца. Но я никогда не бывал на землях нашего короля. — Утсинтас провел путников к воротам, скрывавшимся за рядом мощных колонн, которые поддерживали гигантский навес.
Бешеный опять ухмыльнулся. «Тебя не пускали туда, потому что южные черноглазые вас не любят», — подумалось ему. И вдруг гном понял, что в Дзон-Бхара так много патрулей вовсе не из-за движения Сопротивления в Гаурагаре. Северные альвы чурались своих собратьев и старались держать их на расстоянии. «Могу поспорить, что еще ни одному южному альву не довелось побывать в этом кратере».
Как бы то ни было, альвы не утратили любви к украшениям: стены были покрыты необычным узором из костей разных форм и размеров. Узор был выполнен так, что зрителю волей-неволей приходилось поворачиваться к воротам, чтобы ничего не упустить. Сами створы, семи метров высотой и четырех шириной, были обиты раздробленными костями, кусочки были тщательно подогнаны друг к другу. Кое-где из этой мозаики выдавались черепа. В украшении ворот использовались головы представителей всех рас Потаенной Страны, кроме альвов.
У входа застыли четыре стражника. Перед гостями открыли дверь.
Впереди простирался темный коридор с высокими потолками. Стены здесь были увешаны красными стягами. Ни пугающих картин, ни костей, ничего подобного.
«Хм, это не то, чего я ожидал». В некотором недоумении Бешеный последовал за Тунгдилом и Утсинтасом. Они прошли несколько поворотов и остановились перед темной дверью.
— Я сообщу Дзон-Аклан о том, кто хочет его видеть. — Утсинтас постучал в дверь.
К ним вышел альв в длинной мантии, и Утсинтас скрылся в зале.
Боиндил уже не мог сдерживаться.
— Поверить не могу! — прошептал он, поднимая забрало и отирая пот со лба. Подъем на холм утомил гнома. — Я в самом сердце королевства черноглазых!
Тунгдил поспешно захлопнул его забрало.
— Молчи. За нами могут наблюдать.
— Но у меня язык загорится, если я не… — Он опять открыл лицо.
— Да заткнись же ты! — прошипел Балиндар, толкая Бешеного под бок. Забрало со щелчком упало. — Ты нас всех со свету сживешь своей болтовней!
— Толкни меня еще раз, Пятый, и я…
В дверном проеме показался Утсинтас. Он провел гномов через комнату к другой двери, на этот раз темно-красной. Там их ждали семь альвов в длинных черных мантиях. Похоже, хозяев нисколько не беспокоило то, что, если дело дойдет до боя, у гномов будет численное превосходство.
Эти альвы отвели Тунгдила и его сопровождающих к правителю Дзона.
Гномы прошли в зал, где и стены, и пол, и потолок были черными. В лампадах горел синеватый огонь, с потолка свисали багровые стяги, пахло благовониями.
Все остановились перед поднятым на пьедестал троном, обитым белым бархатом. На троне сидел темноволосый альв в полном боевом облачении. В правой руке он держал белый веер, закрывавший лицо.
«Выдать бы каждому из этих альвов по номеру, чтобы не путаться», — с ухмылкой подумал Боиндил.
Остановившись, Тунгдил склонил голову.
— Я…
— Я знаю, кто ты, пускай теперь ты и носишь другое имя, — перебил альв.
Бешеный сглотнул, чувствуя, как у него мурашки побежали по спине. Покосившись на выход из комнаты, он покрепче сжал молот.
Поднявшись, альв сбежал по ступеням.
— Я и не думал, что когда-нибудь нам придется встретиться вновь.
Златорукий прищурился. Судя по всему, гном отчаянно пытался вспомнить, кто перед ним.
— Сколько же времени прошло? Двести солнечных циклов? — Альв опустил веер и приветливо улыбнулся Тунгдилу.
На его шее виднелась небольшая ранка, как от арбалетного болта, на щеке багровел свежий шрам.
— Тиригон! — Просияв, гном распахнул объятия.
И тут произошло что-то совершенно необычайное, по крайней мере с точки зрения Боиндила. Альв наклонился и прижал Златорукого к плечу, словно старого друга. Оба рассмеялись.
— Мне называть тебя Балодилом? Или все же Тунгдилом?
Гном, стоявший за Бешеным, охнул. Боиндил удивленно оглянулся. Судя по всему, этот совершенно неуместный звук издал один из жадаров.
