— В Дикий лес! — проорал Кертис в ответ.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Уигману улыбается удача
Добро пожаловать в интернат Антэнка
Он сидел на диване, держа на коленях приплюснутую фетровую шляпу. В руках у него была зеленая бутылка лимонной газировки, из которой он периодически отпивал. На столике перед ним были разбросаны журналы; он просмотрел названия: «Еженедельник фабриканта», «БУХ!», «Горная промышленность сегодня» и «Однопроцентный журнал». Ни один из них его не интересовал, кроме «Фабриканта», на который он был подписан, но этот номер оказался датирован октябрем две тысячи шестого года — он прочел его от корки до корки еще тогда. На обложке красовался крупный заголовок: «Держатели для сигарет: так ли уж они необходимы?» Он снова отпил из бутылки и посмотрел в окно. Комната с диваном находилась на верхнем этаже очень высокой башни, которая нависала над обширной россыпью труб, ангаров и хранилищ. Густая дымка покрывала их наподобие полупрозрачной вуали, которая придавала всему немного нереальный вид. Легко было представить, что этот пейзаж тянется бесконечно, убегая вдаль, но на самом деле он резко обрывался перед мощной стеной зелени, которую было заметно краем глаза. При взгляде на эту зелень у него скрутило живот. Он видел ее каждый день, и каждый день она его ужасала.
Внезапно раздался звон, заставивший его поднять голову, и двери лифта разъехались в стороны. Из них вышел грузный мужчина в сером комбинезоне. Он направился к круглому столу в центре помещения (этот стол был единственным препятствием между диваном и двумя огромными бронзовыми дверьми в дальней стене) и написал свое имя на листке бумаги, который ему подала секретарша. Затем подошел к дивану и сел в одно из кресел по соседству.
— Антэнк, — произнес толстяк приветственно.
— Хиггс, — кивнул в ответ сидящий на диване Антэнк.
Оба умолкли. Хиггс принялся листать «Горную промышленность сегодня». Он него пахло тротуаром. Антэнк отхлебнул газировки.
Дзынь!
Вошли еще двое мужчин. Оба были очень и очень высокого роста. Антэнк подумал, что обоим, пожалуй, подошло бы расхожее сравнение с тополем. На одном был белый лабораторный халат, другой был заключен в мешковатый желтый костюм химзащиты. Они тоже написали свои имена на листках бумаги, а после уселись рядом с первыми двумя.
Последовала приветственная перекличка, сопровождаемая кивками:
— Хиггс.
— Тамсон.
— Антэнк.
— Тамсон.
— Дюбек.
— Хиггс.
— Антэнк.
— Дюбек.
Дюбек был тот, что в костюме, Тамсон — в халате.
Джоффри Антэнк, попивая газировку, снова принялся смотреть на темно-зеленую стену зелени вдали. Она по-прежнему не давала ему покоя. Слегка повернув запястье, он бросил взгляд на часы. Было почти девять сорок пять утра. Он сказал Дездемоне, что вернется к одиннадцати. Взгляд его перебежал на чуть приоткрытые массивные двери в противоположной стене. Они были украшены отлитым из бронзы барельефом, изображающим огромное грузовое судно. Антэнк мимоходом задумался, сколько же стоят эти двери. В ту же секунду щель начала расширяться, и корабль распался на две части. Двери распахнулись; в приемную величаво шагнул крупный мускулистый мужчина, одетый в хорошо сидящий костюм-тройку.
— Господа! — прогремел он. С двух сторон от него стояли двое верзил в одинаковых малиновых лыжных шапочках.
Четверо мужчин синхронно встали с дивана и кресел. Шляпа Джоффри упала на пол, и он неловко наклонился, чтобы ее подобрать. Снова выпрямившись, он вспомнил, что по-прежнему держит в руке газировку, и поставил ее на столик. Человек в костюме наблюдал за всем этим действом с растерянной улыбкой.
— Здрасте, мистер Уигман, — сказал Джоффри.
— Прошу, — позвал тот, — входите.
«Изобилие» — вот, пожалуй, единственное слово, которым можно описать то, что представало взгляду по другую сторону дверей. Одна из стен была сплошь стеклянная; остальные покрывала коллекция рекламных плакатов фирмы «Грузоперевозки Уигмана» высотой в человеческий рост, перемежающихся оправленными в рамы обложками журналов с фотографиями сияющего мистера Уигмана собственной персоной в окружении заголовков из разряда «Промышленник года!» и «Уигману улыбается удача!». Комната напоминала полосу препятствий из-за множества невысоких колонн из блестящего металла, на которых красовались многочисленные награды за профессиональные достижения или древние на вид произведения искусства, которые, как Джоффри полагал, были добыты не самым законным путем. Посреди комнаты стоял длинный стол для переговоров, вырубленный, судя по всему, из огромного и очень старого дерева; на гладко отполированной поверхности был хорошо виден сложный узор колец. Четверо посетителей замялись, ожидая указаний. Мистер Уигман жестом пригласил их садиться, а сам встал во главе стола. Джоффри положил шляпу перед собой и поправил жилет. Когда все уселись, Уигман повернулся к присутствующим спиной и вгляделся в пейзаж. Вид был тот же, что из приемной, — огромная равнина разноцветных зданий, извергающих разноцветный дым, газ и пламя, — но отсюда была видна еще и широкая река, а за ней — Портленд.
— Черт побери! — воскликнул мистер Уигман. Прислуживающие ему приматы в шапочках вытянулись по стойке смирно. Голос Уигмана звучал сердито.
— Я сказал, ЧЕРТ ПОБЕРИ! — повторил он.
Четверо гостей за столом выпрямились в креслах.
Мистер Уигман шумно вдохнул через нос; широкие плечи расправились в тесном плену костюма.
— Вот ведь красота, а? — прошептал он наконец.
Все присутствующие вздохнули с облегчением.
Мистер Уигман эффектно повернулся. Его напомаженные черные волосы были разделены идеально ровным пробором, лицо — чисто выбрито. Длинные зубы сияли белизной, а подбородок выдавался из черепа, будто крутой утес, которому не решился бы бросить вызов храбрейший из альпинистов.
— И все это принадлежит нам, господа.
Мистер Дюбек легонько постучал кулаком по крышке стола.
— Правильно.
Остальные тоже одобрительно забормотали.
— Грузчик! — крикнул мистер Уигман, и одна из двух шапочек тут же подскочила к нему, ожидая указаний. Мистер Уигман хлопнул в ладоши, грузчик вынул из кармана синий резиновый мяч размером с теннисный и бросил ему; тот небрежно поймал мяч одной рукой и принялся нещадно сжимать.
— Заседание совета пяти титанов объявляю открытым! — провозгласил Уигман. — Что ж, господа, приступим к квартальным отчетам?
По этому сигналу сидящие за столом подняли с пола каждый свой кожаный портфель, открыли их и принялись копаться в содержимом. Точнее, все, кроме Джоффри. Он озабоченно оглянулся, залез во внутренний карман своего вельветового пиджака и вынул сложенный пополам листок бумаги. Робко развернув его, заглянул внутрь. Там карандашом были нацарапаны полустершиеся слова: «Яйца. Молоко со сливками. Рукола (кк?). Лампочки». Остальные же трое вынули из аккуратных портфелей плотные, тщательно оплетенные стопки документов и принялись листать их, пока мистер Уигман говорил:
