— ЕГО ЗВАЛИ ЭСБЕН КЛАМПЕТТ, — сказала Гвендолин. — ОН БЫЛ УДИВИТЕЛЬНО ДОБР.
Прю с Кертисом согласились остаться на коронацию сивиллы — ее избрали новой правительницей Кротграда и хозяйкой форта Прюртимус. Церемония должна была состояться в тот же вечер. Согласие оказалось единодушным: ведь она была сестрой погибшего освободителя, сэра Тимоти. Больше на трон никто не претендовал. Кроме того, она пользовалась всеобщей популярностью, потому что в своем заключении скармливала Деннису Узурпатору притянутые за уши предсказания, спасая от казни всех невинно осужденных, каких только могла. Ее власть над решениями Денниса была очень велика, и она с умом пользовалась этим преимуществом. Освобождение сивиллы встретил ликованием весь город. Когда кто-то предложил сделать ее королевой, ни от Совета кротов, ни от жителей не поступило ни единого возражения.
Церемония была очень красивая, но Прю с Кертисом не терпелось отправиться в путь — каждому в своем направлении. Для Прю все было просто: перед ними лежал прямой путь на поверхность — нужно было только следовать за зеленым электрическим кабелем — и у них были четкие приметы одного из создателей Алексея. Древо сказало правду и повело их верной дорогой. Одна из двух целей была совсем рядом, и они знали, как ее достичь.
— Видишь? — сказала Прю. Она никак не могла оправиться от нового удивительного потрясения. Они собирались в дорогу, и девочка, не умолкая, говорила о том, как точны оказались слова послушника. — Древо как будто все это время вело нас. Как будто знало, что с нами будет. «Чтобы подняться, нужно спуститься». Это безумие, но все складывается.
Септимус жевал очередной батончик; тут их оказалось с избытком. Кроты привели ребят в отдаленный грот, где обнаружилась кладовая, набитая Вышними продуктами: там были банки свинины и бобов, томатный суп, острый соус «Хормел». Еще они нашли пожелтевшую брошюрку, сильно заплесневевшую от долгого пребывания под землей. Называлась она: «Вы пережили ядерный апокалипсис. Что дальше?» Тот, кто сделал это место своим бункером, основательно постарался убраться подальше с поверхности.
— М-м-м, — согласился Септимус, откусив огромный кусок от овсяно-медового батончика.
— А разбойники? — спросил Кертис, когда Прю начала набивать рюкзак провизией.
Девочка, покусав губу, ответила так, будто не слышала его вопроса:
— Наверное, ты все-таки прав, и нам будет безопаснее на юге, на виду. Найдем создателя и двинемся туда. Мне кажется, там найдется много народу, готового нам помочь. Кто знает, вдруг кто-нибудь в усадьбе подскажет, где искать второго.
Кертис нахмурился.
— Или разбойников, — добавила Прю.
— Мне надо обратно, — поразмыслив, сказал Кертис. — Там наше место. Точнее, мое место.
— Обратно в лагерь?
Мальчик кивнул.
— А что потом?
— А потом… не знаю. Организую поиски. Найду выживших.
— Там небезопасно, Кертис. Вдруг где-нибудь поблизости еще рыскают кицунэ? Может, Дарла еще жива!
— Придется рискнуть. Я поклялся.
— Я знаю. И мне кажется, что ты выполняешь свою клятву, помогая мне. Никому не будет лучше от того, что ты попадешься убийцам. Даже Брендан сказал бы тебе то же самое.
Кертиса это не убедило.
— Так лучше для всего леса, я чувствую, — продолжала Прю все более уверенно. — Поверь мне.
Кертис оглянулся на Септимуса; тот расправился с одним батончиком и уже собирался запустить зубы во второй. Заметив взгляд Кертиса, он замер и посмотрел по очереди на обоих детей. Потом пожал плечами и принялся за еду.
— Шак и шак, — резюмировал крыс с набитым ртом, — жвучит ришкованно.
— Ладно, — сдался Кертис. — Охранять тебя я тоже поклялся. И отступать не собираюсь. Но только пока не найдем создателя. Дальше ты сама. А я вернусь в лагерь.
— Договорились, — сказала Прю с облегчением.
Они обыскали запасы, отобрав наименее подозрительные и легко открывающиеся, и уложили все, что поместилось, в рюкзак. Неизвестно, сколько придется идти. Они слишком хорошо помнили те дни, что предшествовали встрече с кротами, — призрак голода настойчиво витал над их головами.
Проводы были весьма пышные; всех троих наградили самым высоким знаком отличия, какой только был у кротов: Звездой Подлесья. Орден представлял собой ржавую проволоку, оплетенную вокруг значка, который определенно попал к кротам Снаружи: на значке Прю красовались топорное изображение открытой книжки, из которой поднималась радуга, и надпись «Книга — друг человека!». У Септимуса был логотип какого-то давно забытого продовольственного магазина. У Кертиса — средних лет мужчина, показывающий в камеру большой палец. Под ним большими буквами было написано имя «ЗИК». Все трое приняли награды с молчаливым достоинством.
Оставив город позади, путешественники двинулись вдоль зеленого кабеля, протянувшегося по полу туннеля. Он вел их по длинным, узким мостам через широкие колодцы, по ступенькам и наклонным переходам, вниз по железным лестницам и вверх по деревянным. Так много было изгибов и поворотов на этом пути, что оставалось только изумляться вниманию и целеустремленности, которых, должно быть, потребовало это путешествие от кротихи и ее Вышнего друга.
Прю могла только догадываться, сколько в этом лабиринте туннелей потенциальных «поворотов не туда». Уж лучше просто положиться на зеленый кабель и слепо следовать за ним.
Дорога была долгой, и им множество раз приходилось делать привал.
Со временем грубо обтесанный камень сменился кирпичной кладкой — туннели становились все более и более современными. Они напомнили Прю о южнолесских подземных коридорах, по которым она добиралась к филину Рексу. Это давало надежду, что скоро они будут на месте. Однако, судя по всему тому мусору, из которого зодчий отстроил кротам город, он определенно доставал материалы Снаружи, а не из леса. Если так, значит, этот канал соединял Непроходимую чащу с внешним миром — о его существовании, насколько она знала, не было известно никому из знакомых ей жителей леса. Откровенно говоря, это открытие казалось просто ошеломительным. Девочка задумалась было о том, распространяется ли заклятье внешнего пояса на подземные переходы, как вдруг ее вырвал из раздумий громкий звон.
— Что это было? — спросила она.
Идущий впереди Кертис, наклонившись, разглядывал на полу что-то, обо что случайно споткнулся.
— Бутылка, — ответил он.
— Что? Какая бутылка?
