Чей-то голос достиг его слуха.
— Брат?
Алектус потянулся, желая помочь Аркио устоять, но заколебался, опасаясь коснуться носителя святого Копья.
— Благословенный? — спросил он. — Что с вами?
Аркио стряхнул это ощущение и очистил разум криком.
— Ниже! — воскликнул он, размахивая копьем и вонзая слезоподобный наконечник в землю под ногами. — Истинная битва происходит внизу!
Алектус отступил, когда шар белой энергии собрался на наконечнике копья. Аркио, запрокинув голову, испустил крик и показал обнаженные клыки красновато-коричневому небу над их головами. Священное оружие проделало в полу лазарета дыру, из которой потянуло горячим ветром. Стал виден расположенный в глубине мануфакториум и очертания постоянно движущихся металлических прессов. Там, под ногами Аркио, сверкали вспышки оружейного огня и характерная синяя аура мощных психических выбросов.
В долине Падения Ангела, в дни испытаний, высокомерие Рафена вынудило брата Кориса одержать верх в поединке. Будущий космодесантник узнал, каково это — оказаться побежденным. Проведенный под палящими лучами солнца Ваала день словно повторялся заново — в железной яме оружейных цехов Шенлонга. Однако теперь противником был темный апостол, которого переполняла черная сила Хаоса. На сей раз за урок придется заплатить жизнью.
Жидкая сталь, в которую окунулся Искаван, изранила его до неузнаваемости. Он потерял один из языков: причиненная пламенеющим металлом боль оказалась так сильна, что он откусил его в муках. Остатки брони утратили скучный красный оттенок легиона Несущих Слово, они стали черными как сажа и приняли цвет сожженной плоти. Торчавшие из спины гребни погнулись, сломались и испускали прозрачный гной. Искаван потерял по крайней мере два костяных отростка на лице. И все же он продолжал надвигаться; гнев, громадный, как горы, воодушевлял его, заставляя преодолевать вихрь боли, способной убить сотню солдат. Гнев апостола и его муки были таковы, что вспышки освобожденной психической энергии пронеслись над настилом и убили слишком нерасторопных и не успевших удрать рабочих. С таким противником столкнулся Рафен.
Болты глухо и бесполезно ударили по апостолу, который атаковал Рафена крозиусом. Выхватив нож, космодесантник до рукояти погрузил лезвие в незащищенную шею Несущего Слово. Искаван, казалось, не заметил этого и пинком отшвырнул Кровавого Ангела. Рафен откатился и выстрелил снова.
Искаван закричал без слов — возможно, от боли. Летевшие в него болтерные снаряды он отбил вибрирующим силовым оружием. Апостол взмахнул сверху вниз восьмиконечным клинком, и космодесантник еле увернулся; зазубренные края оставили на броне отметины. Искаван отступил, чтобы нанести смертельный удар, и Рафен разрядил оружие, целясь в свободную руку предателя. С такого близкого расстояния огонь оторвал ему предплечье, превратив кость, мышцы и кровь в бесформенный студень.
— Ублюдок! — Апостол вложил в это ругательство столетия ненависти и обрушил свой крозиус на Рафена.
Удар был неидеален, нанесен в ярости и бесконтрольно — иначе он убил бы Рафена на месте. Вместо этого космодесантник отлетел на тридцать метров и врезался в борт грузовой машины. С торса свалилась большая часть брони, керамит просто сорвало. Пучки искусственных мускулов под ним содрогались. Когда теплоотводы энергоранца засорились и выключились, Рафен почувствовал полный вес боевого снаряжения. Голова Кровавого Ангела поникла. Он где-то потерял свой боевой шлем, из-за раны на брови закрылся правый глаз. Рафен попытался двинуться и ощутил, как сломанные ребра вонзаются в легкие.
Слизывая забрызгавшую лицо кровь, Искаван приблизился. Цепь, которая связывала крозиус с его рукой, загремела.
— Ах, — проворчал он, наслаждаясь вкусом. — Я знаю эту кровь. И знаю тебя. Еще с Кибелы…
Он снова поднял оружие, на этот раз для последнего удара.
— Дарую тебе благо боли, — прошипел он. — Чтобы утолить голод богов.
— Нет… — умудрился ответить Рафен, а затем ярко-красная стрела упала с темного потолка и приземлилась среди остывающей стали.
Искаван обернулся и увидел, как вокруг точки приземления кругами расходится жидкий металл. Он зашипел, узнав щенка, который притащил в крепость древнее оружие. Он видел издали, что целый рой Кровавых Ангелов спускается в лифтах и по коридорам, вступая в перестрелку с Несущими Слово, оставленными сторожить проходы.
— Ты больше не ранишь моих братьев, — раздался голос Аркио.
Искаван проревел боевой клич и послал в юношу стрелы молний. Аркио отбил их Копьем Телесто и в мгновенье ока добрался до Несущего Слово. Копье врезалось в крозиус, и металл издал мучительный крик. Оружие Искавана источало злобу, от которой искривились даже струи воздуха.
Воины отступили на скользком полу; кровь хлестала из ран, оставленных быстрым касанием клинков.
Аркио ударил по кровоточащей культе Искавана тупым концом Копья. Апостол издал леденящий душу вопль и жестко атаковал в ответ, отыскав крошечную брешь в защите Аркио. Крепкий удар развернул космодесантника на месте, и тот оступился. Искаван, бесконечно более старый и бездушный, чем Кровавый Ангел, не колеблясь, продолжил бой и поразил противника еще раз. Веер лезвий вонзился в кабели и крепления ранца Аркио, рассекая их. Компактный термоядерный реактор и задняя пластина брони — все отпало, и Кровавого Ангела захлестнул поток боли. Аркио упал, словно бесформенная груда, не в состоянии удерживать Копье. Неспособный двигаться, Рафен в ужасе смотрел, как апостол собрал последние запасы психической энергии и направил их в жужжащий крозиус.
Диск лезвий, словно воля мстительного божества, с треском обрушился на Аркио — и встретил лезвие в форме слезы, ослепительно полыхнувшее янтарным светом. Оружие Хаоса рассыпалось от удара, и Искаван отшатнулся. Брат Рафена упал, словно это усилие истощило его больше схватки. Однако апостол все еще стоял на ногах. Искаван связал петлей разорванные цепи, которыми оружие крепилось к руке, и набросил их на шею Аркио.
Рафен попытался дотянуться до брата, в груди полыхнуло огнем. Предатель затянул цепь, выдавливая из Кровавого Ангела жизнь.
Тело Аркио поникло и задрожало. Он испустил звук, похожий на раскат грома и, внезапно пригнувшись, отбросил Искавана, ухватившись за цепь. Апостол упал в отдалении, на перевернутый захват крана, металлические пальцы пронзили его.
Но Рафен не видел этого. Его взгляд был прикован к сверкающим белым крыльям, взметнувшимся за спиной брата. Аркио обернулся. Он сиял. Золотой ореол пылал в воздухе, окружая лицо с ястребиными чертами — благородное и в то же время адски мрачное. Крылья серафима совершили взмах и подняли Аркио в воздух. Он взлетел, чтобы зависнуть над Искаваном. Жестом призвал Копье, и оно подлетело к его пальцам. Апостол увидел, какая судьба его ждет, и попытался встать на ноги. Аркио кивнул ему, выразив своего рода одобрение, а затем распахнул рот, обнажая клыки, и исторг ужасный крик. Он метнул Копье, словно молнию, и оно пронзило черное сердце Искавана. Рафен наблюдал, как вспышка золотого света окутала господина Несущих Слово. Когда она исчезла, остались лишь Копье и пепел.
