Я прибежала на работу пораньше и занялась отчетом, потому
что Гена, если разозлится, может очень грубо наорать, а я, как уже говорилось,
по складу характера не могу достойно отвечать на грубость. И в это время снова
зазвонил телефон.
– «Ариадна»! – проговорила я со сдержанным
оптимизмом.
Этот оптимизм в голосе прививал нам Гена. Он считал, что
такая уверенная, жизнерадостная интонация вызывает у клиентов доверие к нашей
фирме.
– Ариадна? Какая еще Ариадна? – Женский голос в
трубке показался мне совершенно незнакомым. – Почему вдруг Ариадна? Это
Даша? Даша Карасева?
– Даша Березкина, – поправила я холодно.
Карасев – это фамилия моего бывшего мужа Вадима. Я в
замужестве оставила свою собственную фамилию, и уж тем более не собиралась
отзываться на «Карасеву» после развода.
– А, ну да, Березкина… я же и смотрю на «б»… – Мне
показалось, что моя собеседница шуршит страницами, словно сверяется с
растрепанной записной книжкой.
– С кем я говорю? – настороженно осведомилась я.
– Это Лида… Лидия Васильцова… я тебе должна сообщить
очень важное…
Я вспомнила Шурочкину приятельницу, чрезвычайно болтливую,
молодящуюся особу, постоянно занимающуюся какими-то художественными проектами.
– Простите, Лида, но я на работе…
– Чушь! – отрезала та. – У меня написано, что
это домашний телефон… Так вот, я тебе должна…
– Уверяю вас, это рабочий телефон! – Я повысила
голос. – И я не могу сейчас…
– А, правда, это я так написала «р», – Лида
хихикнула, – это у меня почерк такой… Но я все равно должна тебе сообщить
такую важную новость…
– Пожалуйста, Лида, покороче! – взмолилась я.
– Вадим погиб! Его убили! – выпалила Васильцова. –
Но если тебе некогда…
– Что?! – Я опешила. – Как убили? Когда
убили? Кто убили… то есть кто убил?
– Тебе же некогда, – мстительно проговорила
Лидия, – ты же на работе!
Однако она тут же смилостивилась и с очевидным удовольствием
сообщила, что убили Вадима вчера, в квартире у Шурочки… то есть у Сандры, когда
та уходила по делам, проломили ему голову каким-то тяжелым предметом.
Есть такие люди, которым самое большое удовольствие
доставляет возможность сообщить кому-нибудь скверную новость. Причем чем хуже
новость – тем больше удовольствие.
– Какой ужас! – проговорила я, уставившись в
стену.
На этой стене висел календарь с высокохудожественными
поросятами.
Год Свиньи.
– Какой ужас! – повторила я совершенно искренне.
Несмотря на все обиды и разочарования, мне было искренне жаль Вадима. И я,
честно говоря, совершенно не могла представить его мертвым.
– Вот именно – ужас! – подхватила
Васильцова. – А представляешь себе ужас Сандры, когда она пришла домой и
обнаружила его мертвым? Обнаружила труп собственного сына! Это просто
невозможно себе представить!
– Когда это случилось? – машинально осведомилась
я. Хотя, честно говоря, предпочла бы этого не знать.
– Сандра нашла его около пяти! – сообщила
Васильцова, явно наслаждаясь своей информированностью. И тут же она
заторопилась: – Извини, мне нужно очень многих обзвонить… Ты у меня на «б»,
поэтому я сообщила тебе самой первой…
Видимо, я должна была по достоинству оценить выпавшую мне
удачу.
Я снова услышала шелест страниц, и трубку повесили.
А я еще долго сидела, тупо глядя на календарь с розовыми
поросятами.
Я никак не могла осознать, что Вадим действительно мертв.
В отличие от Карины смерти я ему никогда не желала. Несмотря
ни на что.
Я вспомнила, как позавчера в бистро «Папа Карло» Карина клялась
убить Вадима собственными руками… Неужели она это действительно сделала?
Да нет, разумеется, это были пустые угрозы. Кто в запале не
бросается такими словами? Хотя тот, кто видел ее в тот момент, мог очень
серьезно отнестись к ее угрозам!
Потом я вспомнила, как вчера Шурочка с Кариной вышли из
подъезда. Это было около четырех. Выходит, почти сразу после этого Вадима и
убили. Можно сказать, почти на моих глазах!
Во всяком случае, Карина просто физически не могла убить
Вадима. Потому что я видела, как она ушла из квартиры вместе с нашей общей
свекровью.
Может быть, она все же вернулась и разделалась с ним?
Я вспомнила, как шла Карина – безвольно, растерянно, не
разбирая дороги… Нет, в таком состоянии не то что убить человека – чашку чаю
себе самостоятельно не нальешь… Да и по времени никак не сходится – не могла
она уложиться в такой короткий промежуток…
Да что у них там произошло наконец? Кто кого убил?
Я набрала мобильный номер Вадима. Автоответчик сообщил, что
абонент временно не обслуживается.
Тогда я набрала номер его домашнего телефона. На этот раз из
трубки понеслись короткие нервные гудки.
Занято.
Повторила набор еще раз, и еще, и еще – то же самое. С кем
Карина там болтает? Нашла время! Или просто трубку забыли положить. Кладя
трубку на место, я заметила, что руки трясутся. Еще отчего-то прыгали губы, так
что пришл ось закусить нижнюю. Ольга из бухгалтерии появилась в дверях кабинета
и вытаращила глаза, видно, и вправду вид у меня был впечатляющий. Ольга
порывалась что-то спросить, но я махнула рукой, чтобы она исчезла. Губа болела
и кровоточила – я слишком сильно ее прикусила. У Вадима по-прежнему было
занято. У свекрови никто не отвечал.
Дольше ждать я просто не могла. Нужно было немедленно
выяснить правду.
Я вскочила, поспешно покидала свои вещи в сумку и выскочила
в коридор.
И разумеется, наткнулась прямо на Геннадия.
– Ты куда? – оторопело спросил он. – Зайди ко
мне, нужно немедленно поговорить…
Я только махнула рукой. Видимо, мое лицо настолько
красноречиво выражало внутреннее состояние, что Гена отскочил в сторону и
больше ничего не сказал. Все-таки он реалист и знает, когда не нужно изображать
начальника.
Сразу у дверей офиса я поймала частника, и через двадцать
минут он высадил меня возле подъезда дома, где жили Вадим и Карина.
Точнее, чуть в стороне от подъезда, потому что место перед
самым подъездом было уже занято. Там стояли две машины – ржавые, видавшие виды
«Жигули» и иномарка с мигалкой на крыше.
Вокруг этих машин толклось несколько парней, по виду которы
х сразу было понятно, что они служат в милиции. Они выглядели точь-в-точь, как
персонажи фильма про ментов. А поодаль от них толпились зеваки и прохожие,
которые непременно слетаются на запах скандала или преступления.
