– Дарья! – тут же заорала она. – Ты не
представляешь, что случилось! Вадима убили! Шлепнули по голове – и насмерть!
– Хм… – я внутренне передернулась, но быстро
пришла в себя, – я вообще-то уже в курсе…
– Да? – удивилась Васильцова. – А, ну точно,
ты же ведь на «б», я тебе еще утром первой позвонила…
Я себе отчетливо представила, что было бы, если бы услышала
сейчас страшную новость впервые. Можно и коньки на время отбросить от
неожиданности. Как видно, Васильцова уже стольким людям сообщала про смерть
Вадима, что успела привыкнуть к этой мысли и не выбирала выражений.
– А нельзя ли поподробнее, что там произошло? –
робко спросила я. – Или вы, может, сами не знаете…
– Как это – я не знаю?! – тут же завелась
Васильцова, на что, собственно, я и рассчитывала. – Кто же тогда и знает,
если не я? Да я все знаю из первых рук, считай, что сама там была! – Тут
она сообразила, что ляпнула лишнее, и сконфуженно хрюкнула. – Сандра вчера
вернулась домой около пяти часов, – довольно толково начала излагать
Васильцова, – а он лежит на полу в кухне, и лужа крови вокруг головы!
Я представила, как моя бывшая свекровь входит в квартиру и
видит труп собственного сына, и мысленно простила ей все то «хорошее», что она
успела сделать мне за время, которое я была ее невесткой и после. Такого никому
не пожелаешь!
– Ну она, конечно, вызвала сразу же милицию, те
приехали очень оперативно, надо сказать, все осмотрели…
– Но Карину арестовали… – вставила я.
– Арестовали? – оживилась Васильцова. – А я
не знала! Спасибо тебе за информацию, надо всем позвонить!
– Но за что? – заорала я, испугавшись, что она
сейчас повесит трубку.
– Как это – за что? – изумилась Васильцова. –
За зверское убийство собственного мужа, конечно! А кто, по-твоему, его стукнул
этим самым кувшином по голове?
– Каким кувшином? – по инерции спросила я, и тут
же вспомнила, что у свекрови на шкафу пылился старинный чеканный медный кувшин
с острым носом – не то армянский, не то еще чей-то восточный. – Тем самым?
– Именно, кувшин тут же рядом валялся, – терпеливо
объяснила Васильцова. – Сандра рассказала милиции, что Карина ворвалась к
ней в дом, стала упрекать мужа в неверности, они ссорились, но потом вроде
примирились, она и ушла, чтобы дать им время выяснить отношения. А Карина
осталась. Потом, видно, они разругались окончательно. Карина стукнула его по
голове и убежала от страха перед содеянным. Она же при всех угрожала, что его
убьет, даже я слышала! А ты разве нет?
Я молчала, пораженная услышанным. Зачем Сандра наврала
милиции, что оставила Карину наедине с Вадимом в своей квартире? Ведь я же
своими собственными глазами видела, как они вышли из дома вместе. Сандра усадила
Карину в маршрутку, а сама помахала рукой Вадиму в окно, стало быть, он был жив
и здоров. Теоретически Карина могла, конечно, вернуться и пристукнуть своего
муженька, но я этому поверить не могла. Карина – женщина сильных страстей. Я
допускаю, что под действием момента она могла обрушить злосчастный кувшин на
голову Вадима, но только в запале. В состоянии аффекта, как говорят юристы. А
вчера запал у нее прошел, я точно знала. И мысль у нее была только одна –
скорее добраться до дома, и чтобы никто не видел ее с синяком под глазом.
Зачем Сандра ее топит? Ведь теперь даже синяк говорит не в
пользу Карины, то есть он доказывает, что они с Вадимом дрались.
Тут я осознала себя сидящей возле телефона с пищащей трубкой
в руках – как видно, Лиде Васильцовой надоело слушать мое молчание и хотелось
поскорее донести до знакомых свежие новости.
А я снова принялась за старое – сижу и мысленно задаю себе
вопросы, на которые не могу ответить. Какое мне, в конце концов, дело, кто убил
моего бывшего мужа? Я твердо знаю, что я этого не делала, а остальное меня не
касается. Пускай они сами разбираются – Сандра с Кариной. Теперь меня с ними
ничто не связывает, и я могу наконец заняться собственными делами.
С этими благими намерениями я положила трубку на место.
И сразу вспомнила о такой простой, но немаловажной стороне
жизни, как еда. О том, что моему относительно здоровому и довольно молодому
организму время от времени требуется хоть какая-то пища. Точнее, не я
вспомнила, а сам мой несчастный организм напомнил мне об этом самым
недвусмысленным образом. Проще говоря, у меня подвело живот. Я кинулась к
холодильнику, но за время моего отсутствия в нем не выросло ничего съедобного.
Как поется в одной старой песне, «я безнадежно лезу в холодильник, а там зима,
пустынная зима».
В полной мере осознав этот неутешительный факт, я поняла,
что придется выйти в магазин, если я не хочу умереть от голода.
И только было я собралась осуществить это намерение, как в
дверь позвонили.
Вообще-то я человек доверчивый и зачастую действую раньше,
чем успею подумать. Но на этот раз я затормозила перед самой дверью и, прежде
чем открыть ее, задумалась.
Остановили меня два соображения: во-первых, в нашем доме
установлен домофон, и прежде чем добраться до моей двери, лю бой гость должен
был позвонить в этот самый домофон и представиться. Во-вторых, я вспомнила про
подозрительного капитана Меленкова, который наверняка и не капитан, и не
Меленков, и в моей душе шевельнулось нехорошее предчувствие.
– Кто там? – осведомилась я через дверь дрогнувшим
голосом.
– Откройте, милиция! – послышался с лестничной
площадки неприятный хрипловатый голос.
«Меленков тоже представился милиционером», – вспомнила
я.
Прильнув к дверному глазку, я оглядела гостя.
Это был высокий одутловатый мужчина с обширной багровой
лысиной и длинными обвислыми усами. Оптика глазка искажала его внешность, но в
любом случае это был не Меленков. Сам по себе этот факт можно было считать
утешительным, однако, несмотря на это, незваный гость произвел на меня очень
неприятное впечатление.
– Открывайте, Березкина! – повторил усатый
тип. – У меня к вам есть несколько вопросов!
– Одну минутку, – прощебетала я, медленно отступая
от двери. – Я только сбегаю за ключом… у меня дверь без ключа не
открывается…
Отойдя от двери на безопасное расстояние, я заметалась по
квартире.
Что делать? Второго выхода у меня в квартире нет, позвать на
помощь некого… Позвонить в милицию? А вдруг этот усатый тип и вправду
милиционер… Кроме того, что-то мне подсказывало, что никто ко мне на помощь не
примчится.
В своих растерянных метаниях я выскочила на балкон.
Перегнувшись через перила, я увидела возле нашего подъезда
припаркованную иномарку.
Это была черная «ауди» с тонированными стеклами. Точно такая
же, как та, в которую меня пытался усадить липовый капитан Меленков.
