– А как вы-то с ним сошлись?
– На почве общих интересов. Ты ведь знаешь, они со
Славой оба увлекаются дайвингом, а кроме того, раз в неделю мы в одном клубе
играем в бридж. Тут и я не отстаю, мы со Славой составляем сильную пару, но
Сурен – просто корифей.
Нора еще секунду помолчала, задумчиво посматривая на меня, а
потом предложила:
– Если хочешь, приходи сегодня вечером в этот клуб. Там
как раз будет интересная игра, и Сурен обязательно придет. Скажешь, что ты –
моя гостья, тебя пропустят.
Я поблагодарила ее, уточнила, какой в этом клубе принят
дресс-код.
– Для мужчин – темный пиджак и галстук обязательны, для
женщин таких жестких ограничений нет, хотя, конечно, джинсы и свитера не
приветствуются.
В это время у нее зазвонил мобильный.
– Ну что такое, Анюта? – проговорила Нора, поднеся
телефон к уху. – Что ты говоришь? Боже мой! Не волнуйся, я сейчас приеду.
Ничего без меня не предпринимай. – Отключив телефон, она повернулась ко
мне: – Кажется, Мишутка проглотил шарик от бильярда.
– От бильярда?! – ужаснулась я, представив
огромный шар из слоновой кости.
– От детского механического бильярда. Такой маленький
стальной шарик.
– Но все равно это очень опасно! – переполошилась
я. – Поезжай немедленно!
– Поеду, конечно. – Нора сделала знак
официантке. – Но вообще Анюта такая паникерша… Месяц назад она вообразила,
что Васютка оторвал и проглотил пуговицу от собственных штанов. Мы уже привезли
его в травмпункт, собирались делать промывание, когда Слава нашел эту пуговицу
в кошачьей миске.
На следующее утро Надежда с новыми силами принялась за
редактуру и к полудню в общих чертах закончила работу.
У нее было незыблемое правило: непременно согласовывать
отредактированный текст с автором брошюры. В издательстве к этому относились
достаточно безразлично, но сама Надежда Николаевна после одного неприятного
случая никогда не отдавала работу без утверждения автором. Неприятность эта
произошла, когда она редактировала брошюру «Как правильно укладывать чемодан».
В тексте брошюры упоминались самые разные виды дорожной тары – чемоданы,
саквояжи, кофры, портпледы, кейсы и простые сумки, известные в народе под
названием «мечта оккупанта». В какой-то момент Надежда отвлеклась от редактуры
и перепутала саквояж с кофром. Брошюра с этой ошибкой пошла в печать, и из-за
этого незначительного упущения автор пособия, пожилая дама с двумя высшими
образованиями, свободно говорившая на четырех европейских языках, включая мало
кому известный фламандский, устроила Надежде жуткий скандал. Выяснилось, что
кроме четырех европейских языков она в совершенстве владеет ненормативной
лексикой, проще говоря – ругается матом, как водитель-дальнобойщик.
Скандал удалось замять, но с тех пор Надежда всегда давала
автору для утверждения отредактированный текст.
Вот и сейчас, закончив работу над брошюрой, она заглянула в
записную книжку, где были указаны координаты автора.
И прочла, что брошюру написал некий А.Т. Сучков.
При виде этого имени у Надежды Николаевны всплыли яркие,
хотя и не самые приятные воспоминания.
Когда она работала в научно-исследовательском институте,
кошмаром ее жизни была необходимость сдавать готовые чертежи на утверждение в
отдел научно-технической документации. Впрочем, это было кошмаром не только для
нее, но и для всех прочих сотрудников, которым приходилось иметь дело с этим
подразделением. Особенно зверствовал старший инженер этого отдела Анатолий
Сучков. Это был мрачный, молчаливый мужчина, всегда одетый в мятый костюм
неопределенного серовато-бурого цвета, до блеска вытертый на локтях. Под
пиджаком он носил клетчатую рубаху, в расстегнутом воротнике которой виднелся
краешек тельняшки, намекавший на его сомнительное военно-морское прошлое.
Сучков считал свою работу самой важной из всех существующих
и не принимал ни один чертеж, если хотя бы одна линия, хотя бы одна буква на
нем была выполнена не по ГОСТу.
«Что вы мне принесли?! – вопрошал он, указывая
костлявым пальцем на роковую ошибку. – Это что – чертеж или филькина
грамота?! Вы мне филькину грамоту не втюхаете! Я вам не салага какой-нибудь! Мы
занимаемся очень важным делом! Что может быть важнее точного соблюдения правил
оформления технической документации!»
Не одна молодая специалистка выбегала в слезах из его
кабинета, думая, что ошиблась с выбором профессии! Даже опытные, видавшие виды
инженеры перед посещением Сучкова принимали ударную дозу валерьянки или
пустырника.
И только когда все было доведено до совершенства, он ставил
внизу чертежа свою аккуратную, выписанную с соблюдением всех ГОСТов подпись –
«А.Т. Сучков».
Сама Надежда гордилась тем, что Сучков принимал ее чертежи
со второго, максимум – с третьего захода. В институте это считалось абсолютным
рекордом. Многие сослуживцы просили ее сдать ему свои чертежи.
– Неужели это он? – с ужасом проговорила Надежда
Николаевна. – Ну тогда мне редактуру в жизни не сдать!
В записной книжке имелся только домашний телефон автора.
Время было рабочее, так что застать Сучкова дома было
маловероятно.
Тем не менее Надежда набрала номер.
Ответил ей старческий женский голос.
Надежда попросила Анатолия Тихоновича, и старушка, по всей
видимости, мать Сучкова, подробно расспросив, кто такая Надежда и для чего ей
нужен ее сын, сообщила номер рабочего телефона.
Там Надежде ответила молодая смешливая женщина. Надежда
попросила Сучкова, женщина фыркнула, отстранилась от трубки и крикнула в
пространство:
– Анатолий Тихонович! Вас дама!
Слово «дама» она произнесла тоном, преисполненным особого
значения.
Через минуту в трубке послышался хорошо знакомый Надежде
скрипучий, как несмазанное колесо, голос.
Несомненно, это был тот самый старший инженер из отдела
научно-технической документации.
Надежда похолодела и представила, как Сучков тычет пальцем в
ее редактуру и вопрошает своим скрипучим голосом: «Что вы мне принесли? Это что
– научно-популярная брошюра или филькина грамота?»
Действительно, узнав, что нужно от него Надежде Николаевне,
Сучков проскрипел:
– Вы что же, хотите, чтобы я утвердил ваш текст не
глядя? Подписал то – не знаю что? Приезжайте ко мне на работу, я просмотрю вашу
редактуру!
– Сегодня? – спросила Надежда упавшим голосом.
С одной стороны, хотелось поскорее сдать редактуру, с другой
– до ужаса, до зубовного скрежета не хотелось видеть мрачную физиономию А.Т.
Сучкова. И за прошлые-то годы он успел Надежде опротиветь, так теперь снова
общаться.
– Что значит – сегодня? – возмутился
Сучков. – Вы что же это думаете, у меня дел, что ли, никаких нет? Вот я
сейчас все брошу и буду вашей редактурой заниматься!
