«Каким ты был грубияном, – вздохнула Надежда, –
таким ты и остался…»
Договорились на завтра, он продиктовал ей адрес и пообещал
выписать пропуск. Надежда Николаевна выключила компьютер и отправилась на
кухню. Работа работой, а муж придет голодный.
Первым делом Надежда вытащила из морозилки филе индейки и
положила в раковину размораживаться. До прихода мужа оставалось часа три, и она
должна была наконец приготовить ему полноценный обед.
Бейсик ходил вокруг хозяйки кругами, выразительно урчал и
умильно заглядывал ей в глаза, давая понять, что рассчитывает на свою долю
индейки.
– Подождешь до вечернего кормления! – строго
заявила Надежда. – Ты должен соблюдать режим!
Бейсик жалобно мяукнул: этим он хотел сказать, что ужасно
проголодался и только небольшой кусочек индейки может спасти его от голодной
смерти. И вообще – кормление это кормление, он согласен есть строго по часам,
если уж у него такая строгая хозяйка, но маленький кусочек индейки – это не
еда, а всего лишь легкий перекус в неурочное время, который еще никому не
мешал, приятная традиция. Что-то вроде пятичасового чая или семичасового
коктейля.
– Имей совесть! – укоризненно проговорила
Надежда. – Мы с тобой договорились: два раза в день, и не чаще! Ты и так
ужасно растолстел! Посмотри на себя – живот чуть не по полу волочится! Скоро ты
не сможешь поймать даже самую медлительную, престарелую мышь и вообще ни в одну
дверь не пройдешь!
Бейсик снова мяукнул, но на этот раз не жалобно, а
возмущенно и сердито. Это короткое высказывание можно было перевести с
кошачьего языка следующим образом: во-первых, дорогая хозяйка, посмотри на себя
в зеркало! Прежде чем призывать меня к соблюдению диеты, вспомни, сколько у
тебя самой лишних килограммов! Во-вторых, мыши меня в последнее время соверше
нно не интересуют, особенно престарелые! И в-третьих, если ты со мной так
сурова, я тоже могу перейти к более решительным действиям!
Вот как лаконичен кошачий язык, и как много смысла может
содержаться в обыкновенном «мяу»!
Но Надежда не зря была котовладелица с большим стажем, она
отлично понимала своего кота и на его хамское высказывание ответила строго:
– И после этого ты еще на что-то рассчитываешь? Намек
на лишние килограммы переполнил чашу моего безграничного терпения! Если уж
попрошайничаешь, так хотя бы не хами собственной хозяйке! Шагом марш с
кухни! – И она потянулась к венику, который часто использовала в воспитательных
целях.
Бейсик оскорбленно взвыл и улепетнул в прихожую. Там он сел
у двери, давая понять, что не двинется с места до прихода Сан Саныча и уж
ему-то в ярких красках распишет все унижения и обиды, которые причинила ему
безжалостная хозяйка.
– Жди-жди, – напутствовала кота Надежда, –
еще неизвестно, кому он поверит! Твое слово против моего!
Бейсик не сомневался, что его слово будет иметь больший вес,
и в ожидании хозяина принялся умываться.
Прогнав кота, Надежда Николаевна, которая совершенно не выносила
безделья, вспомнила, что у нее имеется мобильный телефон покойника, в котором
тоже может содержаться ценная информация, и решила заняться этим вопросом, пока
размораживается индейка.
Однако, зная своего кота не первый год, прежде чем покинуть
кухню, она должна была принять надежные меры предосторожности, потому что
индейке угрожала серьезная опасность в лице, точнее, в наглой морде Бейсика.
По-настоящему следовало бы запереть мясо в сейф. В хороший,
надежный сейф швейцарского производства, с кодовым замком и тремя степенями
защиты. Тогда, возможно, кот не смог бы до него добраться. По крайней мере ему
пришлось бы повозиться.
Но сейфа в доме не было по той причине, что не было и
значительных ценностей вроде фамильных бриллиантов, золотых слитков или акций
ведущих нефтяных компаний, а то соображение, что сейф необходим для защиты от
кота продовольствия, Сан Саныч вряд ли принял бы всерьез.
В отсутствие сейфа Надежде приходилось обходиться подручными
средствами.
Сначала она закрыла индейку самой тя желой крышкой,
имевшейся в ее распоряжении (тяжеленной чугунной крышкой от старинной
гусятницы, которая не использовалась по назначению уже лет двадцать, а то и
больше, и до сих пор не отправилась на помойку исключительно из-за огромного
веса).
Для увеличения надежности поверх чугунной крышки Надежда
положила большой железный противень, придавив его десятикилограммовой гантелью.
Гантель эта принадлежала не Сан Санычу, который давно оставил попытки
заниматься спортом, она осталась в доме от его спортивного сына.
Удовлетворенно оглядев защитное сооружение, Надежда
отправилась в комнату и достала из своего тайника (пустого цветочного горшка)
мобильный телефон покойного.
Первым делом она решила внимательно просмотреть его
телефонную книгу.
Начиналась она, как нетрудно догадаться, с буквы «А».
На эту букву имелось три женских имени – Алла, Алена и
Анечка. Именно так они были записаны – видимо, с Анечкой покойного связывали
особенно теплые чувства. К этим именам не было никаких пояснений. Единственное
мужское имя – Артур – было снабжено дополнительной информацией: «Авторемонт».
Вряд ли этот Артур мог иметь какое-то отношение к смерти хозяина телефона.
На букву «Б» было всего два женских имени, и оба довольно
экзотические – Беата и Белла. Зато мужских было целых три: Борис (с пометкой
«компьютеры»), еще один Борис (с не очень понятной припиской «Конотоп») и
Бригадир. Это последнее было написано с большой буквы, как имя, и не содержало
больше никакой информации. Видимо, как и женские имена, оно говорило само за
себя.
Следующая буква – «В» – начиналась с Вадима.
Про него Надежда Николаевна знала только, что это он звонил
покойнику последний и что теперь телефон этого Вадима не отвечает. Это вселяло
тревогу, однако сделать пока ничего было нельзя.
Надежда хотела перейти к следующей записи, как вдруг из
кухни донесся оглушительный грохот.
Грохот был такой, что в первый момент Надежда Николаевна
оглохла и утратила природную способность здраво рассуждать. Она вообразила, что
на их кухне взорвалась бомба или рухнула межконтинентальная ракета. Или
произошло землетрясение, эпицентр которого находится именно у нее на кухне.
Надежда ахнула и побледнела.
Первой ее мыслью было, что дом сейчас обрушится и хорошо,
что мужа нет дома, хотя бы он не пострадает при катастрофе.
Но уже в следующую секунду в ее голове все встало на места,
и, громко выпалив: «Индейка! Кот! Обед!» – она устремилась на кухню.
То, что она там застала, не слишком отличалось от
последствий взрыва или землетрясения.
На полу вперемешку валялись черепки разбитого кувшина, куски
индейки и какие-то предметы кухонной утвари – медная ступка, тяжелый пестик,
противень…
