Я надеялась, что Лида, получив свое, закончит разговор и
отпустит меня пить чай. Но не тут-то было – она еще не выговорилась.
– Кстати, ты слышала новость? Карина, оказывается, ни при
чем! То есть не она убила Вадима!
– Ну да… – протянула я без энтузиазма.
Я-то это и без нее отлично знала, но вот откуда об этом
узнала Лида? Неужели Сандра раскололась? Не может быть!
– Так ты это уже знала? – В голосе Васильцовой
прозвучало искреннее разочарование. – Кто тебе рассказал?
– Да так, – спохватилась я, – слышала что-то краем
уха… но без подробностей. А как это выяснилось?
– Мужчина, сосед, вернулся из командировки, – затараторила
Лида, обрадовавшись, что я знаю не все.
– Какой сосед? – Я заинтересовалась, вспомнив соседку
свекрови Валентину Кондратьевну и бравого пенсионера с таксой. – Из какой
квартиры?
– Ну так, наискосок (точно, та дверь тогда не открылась на
шум скандала), Карина ни за что не сознавалась в убийстве, требовала адвоката,
говорила, что ее свекровь нарочно оговаривает (точно, так и есть, а Карина
молодец, твердо держалась), и тогда один там опер ей поверил и пошел по
квартирам (не иначе, как запал на Карину). И представляешь, – вдохновенно
верещала Васильцова, – поговорил он с этим мужичком, тот и вспомнил, что
видел, как в день убийства Сандра вышла из дома вместе с Кариной! Говорит,
ошибиться никак не мог, женщина уж больно эффектная, давно ее приметил! (Везет
же этой Карине! Меня бы, к примеру, никто не запомнил…)
– Представляешь себе? – захлебывалась Лида. –
Выходит, она все наврала!
– Выходит, – согласилась я, – а что милиция?
– Ой, милиция очень была недовольна! Один там Сандре все
высказал и грозил санкциями. Статья, говорит, есть за умышленный оговор и дачу
ложных показаний. Теперь дело-то застопорилось, убийцу искать надо!
– Да уж… – протянула я.
– Ну тебе даже неинтересно рассказывать, никакой
реакции, – вздохнула Васильцова. – Что у тебя за характер?! Ну ладно,
приготовь чемодан, я скоро приеду…
Я хотела сказать ей какую-нибудь колкость, но не успела – из
трубки уже доносились сигналы отбоя.
Нет, так сразу не станешь другим человеком! Мне еще нужно
этому учиться, учиться и учиться!
Я вздохнула и полезла на антресоль за чемоданом.
К счастью, разобрала я его сразу по приезде и он был в
приличном состоянии. Оставалось только найти ключик. Впрочем, долго искать его
не пришлось, поскольку он всегда был в одном и том же месте.
Чемодан у меня был действительно хорошей фирмы, довольно
дорогой, и покупала я его в комплекте с дорожной сумкой. Чемодан сдавала в
багаж, а сумку брала с собой в самолет. В этой сумке у меня были самые
необходимые в полете вещи – косметика, детектив в мягкой обложке и разные
мелочи.
И в боковой кармашек этой же сумки я убирала ключ от
чемодана.
Поэтому я сразу же полезла в этот кармашек, не сомневаясь,
что найду там ключ.
Действительно, мне сразу попал в руку маленький плоский
ключик. Однако что-то с ним было не так. Я вытащила его из кармашка и с
удивлением поднесла к свету.
Без сомнения, это был не тот ключ.
Он был немножко больше чемоданного, с затейливой плоской
бородкой и немного утолщенной головкой. Головка была золотистая, и на ней были
выбиты три маленькие буквы – ГДР. И еще какой-то четырехзначный номер.
Что это такое? Откуда в моей сумке оказался этот ключ? И
куда делся тот ключ, от чемодана?
Но тут же все мысли о ключах вылетели у меня из головы,
потому что телефон залился отчаянным звоном. Снова мелькнула мысль не брать
трубку, но вдруг это Лида Васильцова заплутала в трех соснах и не может найти
мой дом? И если я не отвечу, она уйдет, и мне придется тащиться к ней с
чемоданом! Нет, это выше моих сил, думала я, снимая трубку телефона.
– Даша, – шептал на том конце ужасно знакомый
голос, – Даша, спаси меня! Она ломится в двери!
Я потрясла головой и осознала, что говорю с бывшей
свекровью.
– Кто ломится? – нарочно спросила я. – Вероника?
– Какая там Вероника! – У свекрови от возмущения даже
голос прорезался. – Карина! Ее выпустили из КПЗ, и она сразу ко мне.
– Морду бить, – удовлетворенно сказала я. – Что ж,
этого следовало ожидать…
Из телефона доносились грохот и крики, свекровь тоненько
взвизгнула, из чего я сделала вывод, что Карину она в данный момент боится
больше, чем Веронику.
– Вызывай милицию! – предложила я.
– Да ты что!
И я поняла, что с милицией у свекрови сейчас отношения
сложные, что если приедут они, то как бы свекрови не попало еще больше.
– Даша, приезжай, только ты можешь ее урезонить! – умоляла
свекровь. – Скажи, что я не нарочно…
– Ага, случайно вырвалось… – фыркнула я.
– Дарья, моя смерть будет на твоей совести! – взвыла
свекровь.
– Да как же вы мне все надоели! – крикнула я, сдаваясь.
На леваке успела я к Шурочке минут за двадцать. И застала на
лестнице такую картину.
Карина – всклокоченная, в какой-то пыльной хламиде, пахнущая
дезинфекцией, с дешевой матерчатой сумкой через плечо – пинала ногами дверь.
Видно было, что занимается она этим уже давно, куража маленько поубавилось, но
сдаваться Карина не собирается. Двери соседних квартир были открыты, оттуда
выглядывали Валентина Кондратьевна, дедушка и такса. Третий сосед, плешивый
мужичок неприметной наружности, суетился вокруг Карины.
– Дорогая, – говорил он, – оставьте вы это дело,
не мучьте себя. Зайдите ко мне, отдохните, умойтесь…
– Да пошел ты! – рявкнула Карина, отпихнула его плечом
и снова принялась дубасить в дверь. – Открывай, кошелка старая! Открывай,
а то хуже будет!
– Да не откроет она, зря только шумишь, – высказался
дед из своей двери, – не полная же она дура!
– Не дура, а сволочь! – заорала Карина, сняла туфлю и
принялась каблуком бить по двери, причем на пятке я углядела здоровенную
дыру. – Я тебя, ведьма в кудельках, как капусту нашинкую, форшмак сделаю и
на хлеб намажу!
– Привет! – сказала я, держась поближе к дедушке с
таксой и готовясь в любую минуту дать деру. – С возвращением тебя!
Карина уставилась на меня по инерции злобно, потом черты ее
разгладились.
– И ты здесь? Эта вызвала?
– Твои вопли из моей квартиры слыхать, – усмехнулась
я, – ладно, хватит дурака валять и людей развлекать задаром. Кончай эту
самодеятельность, возьми себя в руки.
– Я отсюда не уйду! – упрямо сказала Карина и снова
отмахнулась от настырного соседа, который пытался погладить ее по плечу, как
видно, решил, что раз замолвил за нее словечко перед милицией, то ему можно на
что-то рассчитывать.
