– Вы бы, товарищ, шли пока домой, – посоветовала
я, – это дело семейное, вам тут делать нечего.
– А ты кто? – Он показал зубки.
– Мы сами разберемся, без посторонних, верно, Карина?
Та нехотя кивнула, очевидно, плешивый сосед надоел ей до
чертиков.
– Сандра, открой! – Я стукнула в дверь. – Карина
слово дает, что драться не будет!
– Я бы на ее месте задумался, – прокомментировал дед с
таксой, – как бы чего не вышло.
Пример подала Валентина Кондратьевна, она захлопн ула свою
дверь, посчитав, что инцидент исчерпан. Плешивый нехотя последовал ее примеру,
дед подмигнул мне и тоже прикрыл свою дверь. Свекровь, которая подслушивала
возле двери, поняла, что осталась без поддержки, и дала слабину. Дверь тихонько
скрипнула, и Карина ворвалась в квартиру подобно тайфуну.
– Тише, тише, – я влетела следом, – притормози, а
то она от страха окочурится! Давно в камере не сидела?
Карина схватила свекровь за волосы и принялась драть
кудельки.
– Помогите! – пискнула та.
– Спокойно! – Я повисла сзади на Карине, но она легко
сбросила меня, ибо мы всегда находились в разных весовых категориях.
Раньше мне и в голову не пришло бы лезть в драку, теперь же
я жутко разозлилась – возможно, этому способствовала мексиканская кухня?
Недаром говорят, все южные народы вспыльчивые…
Я сорвалась с места и полетела на кухню, там схватила
наполовину полный чайник и вылила его на Карину. Кипяток, к счастью, был
холодный.
– Ты чё, офонарела? – Карина пыталась сбросить свою
мокрую хламиду, а свекровь, воспользовавшись этой заминкой, извернулась и
боднула ее в живот, а потом укусила за руку.
Мне стало смешно.
– Слушайте, может, хватит, а? Ну угомонитесь…
– Урою, – процедила Карина, – я ее урою… Это же
надо так невестку ненавидеть, чтобы на зону отправить!
– Ну до зоны дело не дошло…
– Свет не без добрых людей, поверили, – вздохнула
Карина.
Свекровь вдруг стала заваливаться на бок, я еле успела ее
подхватить.
– Сандра! – Испуганная Карина вылила на нее остатки
воды из чайника. – Я больше не буду!
Через некоторое время мы все трое сидели на диване и слушали
Карину, живописующую свою жизнь в камере.
– Бедная девочка! – сказала свекровь,
прослезившись. – Как я перед тобой виновата!
Она попыталась поцеловать Карину в щеку и начала
пересказывать свои злоключения. Мы не очень внимательно слушали – мне все это
было уже известно, а Карине после камеры было все до лампочки. Выпустили – и
ладно, а кто там ее мужа порешил – это уже дело прошлое. Была у него баба или
не было, Карине теперь без разницы, когда в камере сидишь, а кругом уголовники,
происходит переоценка ценностей.
Я встала с дивана и отошла к окну, где на подоконнике лежал
большой альбом с фотографиями. Альбом был старый, в голубом плюшевом переплете,
с металлическими застежками. В начале были какие-то родственники Сандры –
представительный дедушка с окладистой б ородой, усатый красноармеец в форме,
молодожены с неестественно застывшими лицами, толстый младенец в кудряшках, в
котором явственно просматривались черты Сандры. Сообразив, что фотосессия
начинается со времен царя Гороха, я равнодушно пролистнула несколько страниц.
Со снимка глядела повзрослевшая Сандра с большим черным бантом в волосах.
Дальше волосы были коротко обстрижены, снова появились кудряшки, потом рядом с
ней возникли молодые люди в смешных пиджаках с огромными плечами, потом из
группы этих молодых людей выделился один – самый представительный, с
намечающейся лысиной, а после этого все страницы альбома были заполнены
фотографиями одного человека – Вадика, в самых разных видах и возрастах.
– Вот Вадюша в три месяца, – проворковала Сандра над
моим плечом.
Она, оказывается, бесшумно подобралась ко мне и тоже
разглядывала фотографии, дав Карине малость передохнуть.
– А вот он в полтора года… Правда, хорошенький?
У меня вовсе не было настроения любоваться детскими
фотографиями бывшего мужа, но я не смогла ничего поделать: слишком уж светилось
лицо Сандры!
– А это – Леша, они вместе ходили в детский сад, а потом в
школу…
Я увидела фотографию двух мальчишек лет семи – в сбитых на
сторону зимних шапках, с санками в руках… Фотография была черно-белая, но и на
ней можно было понять, что щеки у них раскраснелись от мороза.
Лицо второго мальчишки показалось мне знакомым…
– После пятого класса Леша перешел в другую школу, но они с
Вадюшей продолжали встречаться, – ворковала Сандра. – Вот здесь они
после десятого класса… а здесь – на Вадюшином двадцатилетии… А потом их пути
как-то разошлись…
Все сомнения у меня отпали: это был тот самый парень, чью
фотографию рядом с Суреном показывала мне Надежда Николаевна. То есть тот самый
человек, чей труп она нашла в маршрутке.
Да, эти двое не только были друзьями детства. Сандра
сказала, что их пути разошлись. Но потом они снова встретились, чтобы
одновременно прерваться. Как говорится, они жили долго и счастливо и умерли в
один день. Почти в один.
После этого открытия мне сразу расхотелось рассматривать
фотографии. Так ненароком наткнешься еще на какую-нибудь страшную тайну, на
какой-нибудь скелет в шкафу. Я закрыла альбом и хотела уже положить его обратно
на подоконник.
– Что же ты, – разочарованно забормотала Сандра, –
там еще много интересных фотографий…
Она взяла альбом в руки, но не удержала, уронила на пол –
видимо, действительно ослабела от переживаний.
При этом плюшевая крышка откинулась, и я увидела торчащий
из-под нее краешек авиабилета.
– Что это? – раздался за моей спиной голос Карины.
Она коршуном бросилась на альбом и вытащила из-за обложки
два билета компании «Трансаэро».
– Вот как интересно! – проговорила она многообещающим
голосом. – Билетики до Мале! Один – на имя Карасева Вадима Михайловича, а
второй – на Шишкину Веронику Васильевну!
– Веронику?! – воскликнула я. – А число какое?
Карина развернула билет и сунула мне в руки.
Число на нем было – на два дня позднее смерти Вадима.
Вот оно что! Они с Вероникой собирались улететь за тридевять
земель… По крайней мере Вадим собирался. И даже купил билеты. Но у Вероники,
похоже, были совсем другие планы…
– Что это – Мале? – дрожащим голосом спросила Сандра.
– Столица Мальдивских островов! – проскрежетала
Карина. – Райское местечко! А меня в Турцию возил! Козел!
– Кариночка, – Сандра посуровела, – не забывайся!
Вадика больше нет в живых!
