И действительно, один такой бедолага подвернулся их группе сразу, как только она достигла линии баррикад. Не дожидаясь, когда кто-то его опередит, Безликий бросился к пострадавшему якобы для того, чтобы ему помочь. Крови на лице и одежде охранника не наблюдалось – на первый взгляд, он был просто контужен. Спросив, куда он ранен, и не добившись внятного ответа, Кальтер взялся помогать ему подняться с земли, и тот, с кряхтением и стонами, в итоге сумел это сделать. Затем «капрал» подставил раненому плечо, а на другое повесил подобранный автомат «хеклер-кох», который тот выронил при взрыве. После чего оба потопали обратно к главному входу в Башню, в то время как остальные поднятые по тревоге охранники стали разбегаться по боевым постам.
Усадив беднягу на ступеньки крыльца, Кальтер опять же под предлогом помощи стянул с него шлем и разгрузочный жилет и, попросив подождать, пока он сбегает за врачом, скрылся в пелене бури со всеми трофеями. В «разгрузке» помимо запасных магазинов оказались также пара гранат, небольшой нож, электрошокер, фонарик, компактная аптечка и несколько пластиковых наручников. Быстро напялив шлем, жилет и взяв в руки автомат, отныне Безликий стал совершенно неотличим от других полицейских, что готовились в эту минуту отразить нападение неведомого врага.
Остальные взрывы шли уже короткими сериями или вовсе поодиночке. Причем большинство из них гремело за спинами рассредоточившихся охранников. Бомбы Кальтера крушили стекла на первых этажах Башни, а также продолжали уничтожать автомобили, бетонные барьеры и прожектора уже вокруг всего здания. Взбудораженная охрана еще не сообразила, что имеет дело не с внешней угрозой, а с орудующим внутри периметра диверсантом, но вскоре правда раскроется. Впрочем, к тому времени порожденная Безликим лавина разгонится настолько, что ее не смогут остановить, и он в любом случае добьется того, ради чего затеял весь этот переполох.
Не желая больше привлекать ничье внимание, «капрал Саджид» занял позицию за одной из баррикад на безопасном участке обороны. В отличие от своих мнимых собратьев по оружию, он пребывал в полной уверенности, что поблизости от него ничто не взлетит на воздух. Трижды то одному, то другому полицейскому мерещилось за периметром подозрительное движение, и он открывал огонь. Его тут же поддерживали остальные, после чего вой бури заглушала канонада выстрелов и мрак прорезали трассирующие очереди. Дабы не выделяться из остальных, Кальтер тоже поминутно вскидывал оружие, но тратить патроны на бестолковую стрельбу воздерживался. Их следовало беречь для более серьезного дела, хотя, конечно, будет еще лучше, если автомат не придется пускать в ход.
Когда к защитникам прибыло подкрепление, вокруг Башни как раз гремели последние взрывы. О чем из всех присутствующих знал всего лишь один человек. И тем не менее, он, наряду со всеми, радовался появлению на берегах Эмирайха армейских танков, вызванных сюда с ближайшей военной базы посыльным на квадроцикле. Да и как было не радоваться Кальтеру, если его прогноз полностью подтвердился: стоило лишь возле важного стратегического объекта разыграться войне, как в нее тут же решительно вмешались военные.
Наивные, они думали, что явились сюда по тревоге, поднятой полицейскими! Как бы не так! Им было невдомек, что на самом деле они находились здесь по воле Безликого, вознамерившегося сыграть с ними ту же злую шутку, какую он только что сыграл с полицией.
Он понятия не имел, сколько танков въехало на перешеек с обеих сторон, но в сумме их было не меньше дюжины. Маневры бронированного отряда выглядели четкими и слаженными – очевидно, сценарий экстренной помощи Башне военные разработали заранее. Спустя минуту после того, как Безликий расслышал сквозь бурю рев мощных дизелей, танки уже полностью блокировали перешеек, выстроившись в ряды и развернув орудия по направлению вероятных атак противника.
Почему армия прислала сюда именно танки, а не легкую боевую технику, Куприянов также догадывался. Танат нанес ей достаточный урон, чтобы прагматичные военные пересели на транспорт, какой монстру был не по зубам. Здешние танки «Аль Халид» были сделаны в Пакистане и являлись еще достаточно современными. Вооруженные 125-миллиметровой пушкой и двумя пулеметами, все они были обуты в обрезиненные гусеницы, о чем Кальтер догадался по специфическому шуму, с каким машины передвигались по асфальту. Экипаж каждого «Аль-Халида» состоял из трех человек: механика-водителя, наводчика и командира. При такой отвратительной видимости им приходилось полагаться исключительно на приборы. Но, судя по их уверенным маневрам и оперативности, с какой они прибыли, танкисты прошли хорошую подготовку.
Только все это интересовало Кальтера лишь во вторую очередь. Главное, за чем он сейчас охотился – танковый боекомплект. А это как минимум сорок снарядов, которых ему должно хватить с лихвой. Можно сказать, этой ночью Куприянов провернул ловкую рыночную аферу: вложил в дело все свои взрывчатые сбережения и сразу же вернул их с богатыми процентами. Даже очень богатыми, если сравнить расходы и доходы с бухгалтерской педантичностью. Но цифры были Безликому не важны – и так понятно, что он в хорошем выигрыше. Важно было другое: удрать отсюда с выигрышем, чтобы тот у него не отобрали, и потом грамотно им распорядиться.
Кальтер прикинул: «Аль-Халиды» выстроились в ряды по краям перешейка с интервалом примерно в двадцать – двадцать пять метров. Они тоже были оснащены прожекторами, но те освещали только сектора обстрела танковых орудий и пулеметов. Возможно, днем экипажи в боевом строю и видели бы своих соседей. Однако ночью луч прожектора был единственным ориентиром, по какому удавалось определить их позицию. Радиосвязь между танками, разумеется, отсутствовала. И если к какому-то из них в потемках подкрадутся враги, танкисты смогут подать сигнал тревоги лишь сиреной или пулеметной стрельбой.
Западные или восточные? Вторые, пожалуй, лучше. Угнав танк с западного фланга, придется сразу выехать на главную улицу Дубая – проспект Шейха Зайеда. А там будет трудно скрыться от погони, если таковой не избежать. На востоке решить эту проблему можно проще. Там – сплошные кварталы частных особняков, запутанные улочки, заборчики и дворики, через которые в случае необходимости легко рвануть на танке напролом. Выбор был очевиден. И пока защитники Башни не сообразили, что взрывы прекратились, Кальтер огляделся, после чего оставил свою позицию и направился к восточному краю перешейка.
Экипажи танков, стоящих в строю крайними, предполагали, что враг может попытаться зайти им во фланг, и пребывали настороже. В середине строя танкисты ощущали себя поспокойнее и были явно не так подозрительны, пускай и не различали во мраке даже своих ближайших соседей. Кальтер трусцой проследовал мимо баррикад, сделав вид, что спешит к военным с донесением, вышел на переднюю линию обороны и взялся перебегать от танка к танку, ища тот, у которого будет открыт хотя бы один люк. Конечно, на таком ветру танкисты не станут делать это без особой нужды. Однако кто-то из них все равно рано или поздно высунется наружу, чтобы просто осмотреться, размять затекшие ноги, потянуться, выбросить окурок… Какими бы высокотехнологичными ни были нынешние танки, они по-прежнему оставались тесными железными гробами на колесах. Поэтому любой нормальный человек чувствовал себя в них неуютно и стремился при первой же возможности оттуда выбраться. Или хотя бы выглянуть из люка, если он не мог в данный момент покинуть боевой пост.
