– Он заинтересованный человек!.. Он прекрасно разбирается в том, чем занимается!..
– Естественно! Как бы иначе он заработал свое состояние! Но вся проблема в том, что, оказавшись наверху, герой начинает воспринимать тех, кто не сумел вскарабкаться до одного с ним уровня, только как рабочий материал.
Умом Осипов понимал, что, скорее всего, в том, что говорят сейчас его коллеги, присутствует доля истины. И, может быть, эта доля не так уж и мала. Но ему страшно не хотелось в это верить. Наверное, он был идеалистом, потому что привык думать о людях хорошо до тех пор, пока они своими действиями не доказывали обратное. В общем, это свойство, присущее всем хорошим людям. Человек, который сам не способен на подлость, уверен, что с первого взгляда распознает подлеца. Увы, как правило, это не срабатывает. Но, обжегшись в очередной раз, он снова и снова сует руку в огонь. Такая уж у него натура. И никуда от этого не деться. Осипов хотел думать, что Кирсанов ведет с ним честную игру уже хотя бы потому, что так ему было комфортнее. Ему не нравилось все время думать, что его могут обмануть, и не хотелось постоянно решать, где еще его могут подставить. Как будто ему больше нечем было заняться! Ему и сейчас не хотелось спорить, доказывая свою правоту. Он просто не видел в этом смысла. Ведь даже если он окажется неправ, это ничего принципиально не изменит.
Конец спору положил Камохин. Очень вовремя, надо сказать.
– Да какая нам разница, мужики. Мы делаем свое дело. И, когда мы в квесте, мы ни от кого не зависим и никому не принадлежим. Разве не ради этого мы здесь? Ну а то, что времена нынче сложные, так в том никто не виноват. Для того, чтобы крепче спать, нужно меньше болтать.
– Так было во все времена, – усмехнулся Брейгель.
– Ну а в чем тогда проблема? – не оборачиваясь, пожал плечами Камохин.
– Как это, в чем? – недоумевающе вскинул брови Орсон. – В нас! В «серых»! В той игре, которую они с нами ведут! В том, что наступил Сезон Катастроф!..
Что, разве этого мало?
– Не путай котлеты с мухами, Док, – отпустив ненадолго руль, помахал рукой Камохин.
– Что? – не понял англичанин.
– Док, «серые» и все, что с ними связано – это за пределами той работы, что мы выполняем для ЦИКа, – попытался объяснить Брейгель. – Проведи мысленно границу. Вот здесь – пакали, – он двумя ладонями взял воображаемый кубик и переставил его налево. – А вот здесь – «серые», – он переместил другой кубик направо. – Про пакали нам известно примерно то же самое, что и всем. А вот насчет «серых» наше мнение расходится с мнением руководства Центра. Кирсанов считает «серых» врагами, работающими на его конкурентов…
– Потому что у него нет достоверной информации, – вставил Осипов.
– Совершенно верно, – согласился Брейгель. – Я даже готов предположить, что информацию о злонамеренности «серых» подкидывают Кирсанову не только неудачливые квестеры – это было бы слишком просто и глупо, – но и притаившийся в ЦИКе злодей, засылающий в аномальные зоны «черных» квестеров. Но вся проблема в том, что имеющуюся у нас информацию мы обязаны хранить в тайне. Потому что есть очень высокая вероятность того, что разглашение ее будет всем нам стоить жизни. Разве мы этого хотим?
Брейгель вопрошающе посмотрел на Орсона.
– Не хотим! – уверено мотнул головой англичанин.
– Вот именно! – щелкнул пальцами фламандец. – Поэтому, с одной стороны, мы спасаем мир, разыскивая пакали, с другой, – спасаем самих себя, собирая достоверную информацию о «серых» и «черных» квестерах. Конец этой двойной жизни придет только после того, как нам удастся раскопать зарывшегося в Центре «крота».
– Ян! У тебя потрясающая способность расставлять все по своим местам! – Орсон положил руку фламандцу на плечо и крепко, с благодарностью сжал. – Хочешь, я за это отдам тебе свой пирожок с рыбой?
– Спасибо, не откажусь, – спокойно, с достоинством ответил Брейгель.
– Эй, мужики, собрались! – подал голос Камохин. – В зону въезжаем!
– С чего это ты взял? – Брейгель зажал в зубах пирог, что торжественно вручил ему Орсон, быстро перебрался на переднее сиденье, откусил кусок пирога и посмотрел в окно. – Вроде пейзаж все тот же…
– Впереди кордон!
Дорогу впереди перекрывал шлагбаум. Новенький, в белую и красную полоску. По краям от дороги стояли два крытых «Урала». При приближении лабораторного фургона из того, что слева, выбрался солдат в непромокаемой накидке, с автоматом в руках. Камохин остановил машину у шлагбаума. Лениво, вразвалочку солдат приблизился к машине. Камохин приоткрыл боковое окошко.
– Куда направляетесь? – процедил сквозь зубы солдат.
– А представиться ты не должен? – спросил Камохин.
– Это ты мне давай представляйся, – все так же лениво растягивая слова ответил боец. – Я на службе.
Камохин не стал спорить, а просто сунул в окошко пластиковую папку с документами.
С солдата тотчас же слетела напускная леность, стоило ему только увидеть печать с орлом. Лихо развернувшись на каблуках, он во весь дух рванул назад, к «Уралу». Не прошло и минуты, как из машины выпрыгнул уже не солдат, а офицер с капитанскими погонами. Подбежав к машине, офицер вытянулся в струнку, вскинул ладонь к козырьку и доложился по полной форме:
– Капитан Сурков! Командир третьей роты…
– Вольно, капитан, – усмехнувшись, скомандовал Камохин.
– За время моего дежурства никаких происшествий не было!..
– Мы не с инспекцией, капитан. – Камохин забрал у военного документы. – Нам просто нужно проехать.
– Так точно!
Капитан Сурков махнул рукой, приказывая бойцу с автоматом поднять шлагбаум. Что тот и выполнил незамедлительно.
– Как обстановка, капитан? – спросил, выглянув из-за плеча Камохина, Брейгель.
– Обстановка спокойная! – доложил Сурков.
– Чужих в окрестностях не замечали?
– Никак нет! Здесь только наши!
– Ладно, капитан, удачи. – Камохин закрыл окно и тронул машину с места.
Выехав за шлагбаум, он прибавил скорость. И вскоре кордон скрылся вдали.
Сдавленно пискнув, отключился спутниковый навигатор.
– Ну вот, – Камохин на всякий случай щелкнул по дисплею прибора ногтем. – Связь отрубилась!
– О-па!
Брейгель схватил пирог зубами, достал из сумки дескан и включил прибор в режиме поиска пакаля.
Невдалеке раскатисто грохнуло. В ту же секунду что-то щелкнуло по боковому стеклу водительской кабины, с той стороны, где сидел Камохин.
– Ну, ни фига себе!
Камохин откинулся назад, и Брейгель смог увидеть, что на стекле образовалась щербина.
– Антон, кажется, забыл сказать, что у этой машины еще и стекла пуленепробиваемые!
