– Есть игры, моделирующие различные жизненные ситуации.
– А какой смысл в игре в домино? – спросил, не отводя взгляд от дороги, Брейгель.
– Тренировка навыков устного счета, – не задумываясь, ответил Орсон.
– А в карточном «дураке»?
– Ситуативное моделирование. Любая игра – это тренинг. «Серые» играют в свою Игру для того, чтобы понять, изучить или смоделировать некую ситуацию.
– Конец света?
– Может быть, и так.
– Но почему они нас заставляют играть?
– Возможно, им нужен соперник.
– Но с другими квестерами никто не играет.
– Ты в этом уверен?
Осипов пожал плечами.
– Если они об этом не рассказывают, это еще не значит, что они не участвуют в Игре. Мы ведь тоже никому об этом не сказали.
– Но как можно играть, не зная правил?
– Ну, во-первых, есть игры, в которых игроки узнают правила по ходу ее прохождения, во-вторых, есть игры, в которой игроки сами создают правила по ходу игры, в-третьих, есть и такие игры, в которых не существует никаких правил.
– Какая, например?
– Например, политика.
– Я серьезно.
– А я и не шучу. Люди постоянно играют в игры, зачастую не замечая этого.
– Господа! – поднял руку Брейгель. – Прощу извинения за то, что прерываю вашу беседу, но у нас гость!
– Павел?
– Он самый.
– С ружьем?
– Естественно.
– Товарищи ученые!..
Камохин жестом попросил Осипова с Орсоном отойти в сторону, а сам занял позицию возле двери. И, как только дверь распахнулась, левой рукой перехватил стволы ружья, что держал в руках гость, резко поднял их вверх, ухватился правой рукой за цевье и дернул на себя. Оружие оказалось у него в руках, и квестер прикладом ударил местного в грудь. Не сильно, без членовредительства. Исключительно для того, чтобы сразу четко обозначить ситуацию.
Павел не упал, а сел на пол. Оперся руками позади себя и обиженно оттопырил нижнюю губу.
Опершись о ружье, Камохин присел рядом с ним на корточки.
– Ну, здравствуй, мил друг.
– Я тебе не друг, – зло буркнул в ответ Павел.
– Ну, вот те раз! – вроде как удивленно вскинул брови Камохин. – А я вот знаю, что тебя Павлом зовут. Так ведь?
– Ну, и что?
– Хочешь сказать, прежде мы не встречались?
– Впервые вижу.
Камохин оглянулся на Орсона и заговорщицки подмигнул: «Ну, что, мол, я тебе говорил!»
– Ну, а на фига ты, Павел, в нашу машину стрелял?
– Это не я. Тут вокруг незнамо кто шарится. И днем и ночью.
– Да ладно, – ехидно прищурился Камохин. – Ты мне мозги-то не канифоль. Твое это было ружье.
– Ну, и что?
– Я уже спросил – зачем стрелял?
– А просто так. Ни за чем.
– Хочешь сказать, развлечение у тебя такое?
– Чужих не люблю.
– Ах, вот оно как, – оттолкнувшись прикладом ружья от пола, квестер поднялся на ноги. – Вставай!
– Зачем? – недовольно скривился Павел. – Мне и тут хорошо.
– Вставай, я сказал!
Камохин чуть приподнял приклад ружья, и Павел тут же принялся сучить ногами в поисках опоры.
Камохин схватил его за плечо и толкнул к столу.
– Теперь – садись.
– Я же только что встал.
– Садись, я сказал.
Что-то недовольно ворча себе под нос, Павел сел на пол возле стола.
– Руки – назад.
Брейгель, схватил кисти рук местного, завел их за тумбу стола и обернул вокруг запястий тонкий пластиковый ремешок.
– Э! Вы что делаете! – возмущенно дернулся Павел.
Стол был настолько тяжелый, что даже с места не сдвинулся.
– Будешь орать, я тебе еще и рот заклею, – пообещал Камохин. – Понял?
Павел благоразумно кивнул.
Камохин взял с подоконника автомат.
– Пошли!
– А как же он? – кивнул на пленника Орсон. – Мы что, оставим его здесь?
– А зачем он нам? – Камохин взял ружье и вышел на двор.
За то время, что они находились в доме, дождь закончился. И даже распогодилось немного. Самую малость. Кое-где сквозь серые облака просачивался солнечный свет. Чахлый, бледный и расплывчатый. Будто пастелью нарисованный.
Камохин поднял ружье и дуплетом выпустил в небо оба заряда. Бабахнуло как следует. Улыбнувшись, стрелок удовлетворенно кивнул и кинул ружье в предбанник. Брейгель прикрыл дверь и аккуратно подпер ее деревянной колодой, стоявшей неподалеку.
– Ну, что? За пакалем?
Выйдя на дорогу, Осипов помахал рукой безучастно глядевшему на них из окна «дома с привидениями», похожему на зомби старику.
– Твоя воля… – едва слышно проскрипел в ответ старик и показал квестеру средний палец.
И где только выучился такому?
Квестеры шли по дороге, держа автоматы за спиной. Незачем зря с оружием рисоваться. А впереди на дороге их уже поджидала группа местных. Те же, что и в прошлый раз. Впереди других выступали «Манчестер Юнайтед» и «Троцкий». Но если первый был Камохину безразличен, то ко второму у квестера был свой интерес.
– Вы кто такие? – с вызовом, неприветливо поинтересовался «Троцкий».
– А поздороваться? – улыбнулся Камохин.
– Видал? – насмешливо подмигнул «Троцкому» «Манчестер Юнайтед». – Он думает, мы его тут ждали.
Камохин переглянулся с Брейгелем.
– Пустой разговор, – едва заметно поморщился фламандец.
– Точно.
Правая ладонь Камохина ткнулась «Троцкому» в подбородок, заставив его задрать голову вверх. Левой рукой он выдернул из-под куртки местного штык.
– Стоять! – направил он острие штыка на дернувшегося было в его сторону фаната «Манчестера».
Тот улыбнулся, поднял руки и сделал два шага назад.
Камохин оттолкнул «Троцкого».
– Все! Расходитесь по домам! Живо!
Местные недовольно заворчали.
И тогда Брейгель, вроде как невзначай, выставил из-под локтя ствол автомата.
Обстановка сразу же разрядилась. Местные вспомнили про дела, что ждут их дома, и заторопились. Что уж у них были за дела и кто их ждал дома, квестеры выяснять не стали.
– Нож верни, – попросил «Троцкий».
