– Я не понимаю, что это значит, – ответил на вопрос, адресованный не ему, Измаил.
– Это значит, что, отдавая тебе пакаль, мы хотим получить что-то взамен, – объяснил Орсон. – Что, у вас так не принято?
– У вас – это где?
– Там, откуда ты пришел.
Измаил не ответил. Он стоял прямо, расправив плечи и чуть разведя руки. Как будто готовился, как ракета, взлететь к темнеющим небесам.
– А вам не кажется, что он прикидывается? – спросил Орсон.
– Какой в этом смысл? – пожал плечами Брейгель.
– Точно, – слегка кивнул Камохин. – Если бы он хотел, чтобы мы поверили в то, что он недоумок, то играл бы более выразительно. А так это даже на любительский театр не тянет.
– Интересно, как можно выразительно играть с лицом, закатанным в серую пленку?
Осипов подошел к жертвенному столу, на котором все еще были выложены все четыре пакаля, и забрал белый и черный. Оставшиеся два, зеркальный и красный, он пододвинул Измаилу:
– Забирай.
«Серый» положил пакали один на другой, так, что красный оказался сверху. Затем в руке у него появился еще один пакаль, черного цвета, который он положил на красного паука. На новом пакале была изображена компасная стрелка и отметки по краям, видимо, обозначающие стороны света. Измаил присел на корточки, обеими руками взял верхний пакаль за углы и очень медленно и осторожно принялся поворачивать его. Можно было подумать, что это был верньер прибора с очень точной настройкой.
– Что это он делает? – шепотом спросил у Брейгеля Эстебан.
– Колдует, – так же тихо ответил квестер.
Измаил резко развел руки.
– Все подойдите к столу, – скомандовал он.
– Я тоже? – спросил Эстебан.
С одной стороны, ему страшно не хотелось ввязываться во все эти истории с колдовством, чертовщиной и черт его знает с чем еще. Но в то же время ему было до жути интересно. Хотя он и понимал, что если вдруг решит рассказать кому-нибудь обо всех этих странных событиях, его обсмеют и объявят вралем, каких еще свет не видывал. А ему это надо?
– Ты идешь с нами, Эстебан, – уверенно завил Брейгель и положил руку индейцу на плечо. – Как ты говорил, называется тот городок, куда мы направлялись?
– Нублосо.
– Вот! – Брейгель указал на «серого» пальцем. – Туда нас и отправь!
– Я понял, – сказал тот.
– Мне, вообще-то, отсюда до дома ближе, – неуверенно переступил с ноги на ногу Эстебан.
– Дружище! – ободряюще похлопал его по плечу Брейгель. – Я тебя обратно в Сан-Хуан-Ла-Харосу в лучшем виде доставлю! А в Нублосо у нас еще есть дело.
– Какое? – насторожился Эстебан.
– Тебе понравится, – подмигнул ему Брейгель.
– Значит, вас пятеро. – Измаил показал растопыренную пятерню.
– Точно, – подтвердил Брейгель.
– Поближе подойди. – Измаил пальцем поманил оказавшегося дальше всех от него англичанина. – А ты, – кивнул он на Камохина, – ударишь по пакалям кулаком.
– Почему я? – спросил Камохин.
Чисто из чувства противоречия.
– Потому что я тебе доверяю, – ответил Измаил.
И вот поди догадайся, серьезно он это сказал или с насмешкой. По голосу не поймешь, а лица не видно.
Камохин сжал кулак:
– Сильно бить?
– Не имеет значения. Главное – резко и по самому центру. Чтобы в момент удара пакали не сдвинулись.
Иначе координаты окажутся сбитыми.
Камохин примерился кулаком к стопке из трех пакалей:
– Можно?
– Давай.
Стрелок размахнулся и ударил что было сил.
Глава 51
Для Орсона мгновенное перемещение в пространстве было не в новинку. Поэтому он и не ожидал ничего особенного. Другие же были настроены на то, что должно произойти нечто необычное.
Может быть, они провалятся в светящуюся разноцветными огнями воронку. Какой-нибудь портал или врата. Или вдруг их оглушит пронзительный высокочастотный вой. А может быть, это будет хор ангелов, подыгрывающих себе на арфах и распевающих «Shine On You Crazy Diamond». А свысока на них будет мудро взирать познавший все и вся Сид Барретт. Ну, не обязательно Барретт, может быть, Моррисон. В общем, перемещение в пространстве непременно должно сопровождать какими-то аудиовизуальными эффектами. Так подсказывали здравый смысл и возбужденное воображение.
Но не произошло ничего. То есть не просто ничего заслуживающего внимания, а вообще ничего! Миг назад они стояли, окружив жертвенный стол, на вершине Храма Паука, а теперь стоят так же полукругом среди сельвы. А вокруг светло как днем. Хотя над пирамидой, помнится, уже сгущались сумерки.
У Осипова появилась недобрая мысль, что они могли оказаться в другом полушарии. Недаром «серый» упомянул о том, как важно не сбить настройку координат. Ну а Камохин, как водится, саданул со всей дури. Вот они и оказались где-нибудь в Камбодже. Там джунгли не хуже гватемальских. А вот зона… Осипов не помнил, была ли в Камбодже аномальная зона… Ну а почему бы ей там не быть?..
– Ты думай, что думаешь, – услышал Осипов насмешливую мысль Орсона. – Это все еще Гватемала.
Точно. Если они все еще телепаты, значит, это по-прежнему Гватемальская аномалия.
– Тогда почему светло? – вслух спросил Осипов.
– Настройка времени сбилась. – Измаил забрал свои пакали, которые почему-то оказались в руках у Камохина. И с укоризной добавил: – Нужно было аккуратнее бить.
– Я думал, нужно посильнее, – малость смутился квестер.
– Так, что у нас сегодня? – поинтересовался Орсон. – Завтра или вчера?
Измаил не удостоил его ответом.
Осипов включил дескан. В углу высветился календарь.
– Все еще сегодня, – сообщил он остальным. – Только время едва подошло к полудню.
– То есть мы сейчас все еще в Сан-Хуан-Ла-Харосе?
– Нет, уже ушли. Только-только.
Эстебан сел на траву, стянул с головы бейсболку и сжал ее в кулаке.
– Это похоже на бред, – уныло произнес он.
– Точно, – согласился с индейцем Орсон. – Но к этому легко привыкаешь. Тебе знакомо это место?
– Конечно. До Нублосо рукой подать. Минут за двадцать не спеша доберемся.
– Возьми.
Измаил протянул Камохину небольшой серебристый шарик на цепочке, похожий на брелок. Шарик, размером с теннисный, был полым и, как головка сыра, весь изъеден отверстиями разных размеров и форм. В него был вложен еще один точно такой же, только размером поменьше. А во второй – третий. В третий – четвертый. И так, возможно, до бесконечности. При этом все вложенные в первый шарики вращались одновременно в разных направлениях. Если посмотреть через одно из отверстий, могло показаться, что заглядываешь через замочную скважину в дверь мироздания.
