– О четырех проваленных квестах, – ответил на вопрос Кирсанова начальник службы охраны. – Две группы вернулись ни с чем и еще две пропали.
– Пропала одна группа квестеров, – уточнил Кирсанов. – «Квест-тринадцать» еще не вернулась.
Рудин не стал спорить с начальником – ему было достаточно ухмыльнуться, чтобы стало ясно, что он-то не сомневается в том, что группа «Квест-13» тоже канула в Лету.
Сидевший в кресле по другую сторону прозрачного столика руководитель научного отдела ЦИКа Гунар Строггард сделал попытку подняться, но Кирсанов жестом велел ему оставаться на месте. Строггард был одним из немногих людей в ЦИКе, которым Кирсанов доверял безоговорочно.
До основания Центра Изучения Катастроф Кирсанов знать не знал и слышать не слыхивал о норвежском структурном лингвисте Гунаре Строггарде. Точно так же, как и Строггард, который, если и встречал в новостях имя успешного русского предпринимателя и щедрого мецената Кирилла Кирсанова, не придавал никакого значения факту его существования. Кирсанов обратился к Строггарду по совету одного из специалистов, когда в глазнице хрустального черепа из его коллекции было обнаружено изображение доски пакалей и надпись на языке майя. Тогда никто понятия не имел, что все это означает, и Кирсанов привлек к работе над решением этой загадки ведущих специалистов в самых разных областях. Лингвист также казался вполне уместным в этой компании, поскольку доска пакалей поначалу многим представлялась чем-то вроде языкового шифра или пиктографического письма. Строггарду же оказалось достаточно одного взгляда на предмет споров для того, чтобы уверенно сказать, что это не так и для решения этой загадки следует задействовать не языковую, а игровую модель. Кирсанов и Строггард не были друзьями, но быстро стали единомышленниками. Между ними сохранялась определенная дистанция, какой не бывает между близким друзьями, однако при этом они легко, буквально с полуслова, понимали друг друга. И общество одного из них никогда не тяготило другого. Они могли просто находиться в одной комнате и заниматься каждый своим делом, но если один вдруг начинал говорить, другой сразу понимал, о чем идет речь. Быть может, причиной тому был одинаковый возраст. Может быть – близкие эстетические предпочтения. Может, их отношения строились на какой-то трудно объяснимой системе жестов, знаком и символов, легко распознаваемых обоими. Как бы там ни было, Строггард остался в ЦИКе и очень скоро стал правой рукой Кирсанова. Что провоцировало негативное к нему отношение со стороны полковника Рудина. Однако начальник службы охраны был достаточно умен для того, чтобы понять, что вбить клин между Кирсановым и Строггардом будет не так-то просто. Действуя с наскока, можно и самому себе шею свернуть. Поэтому пока Рудин лишь наблюдал, архивировал информацию и ждал подходящего момента, чтобы начать действовать.
Как и Кирсанов, норвежец поддерживал идею того, что доска пакалей является ключом к пониманию природы Сезона Катастроф и, скорее всего, средством спасения. Поэтому, узнав, что квестеры добыли новый пакаль, он, конечно же, сразу бегом отправился в рабочую студию Кирсанова. И подоспел как раз вовремя, чтобы не оставлять Кирсанова наедине с Рудиным. Хотя квестеры и не относились к службе охраны ЦИКа, Рудин все же настоял на том, что пакали и прочие артефакты, образцы и живые организмы, доставленные из аномальной зоны, принимать должен он. В целях безопасности, разумеется. Рудин так долго и нудно донимал Кирсанова разговорами о необходимости этой процедуры, что в конце концов Кирилл Константинович сдался, решив, что хуже от этого никому не будет. На деле проверка багажа квестеров здорово напоминала бессмысленную бюрократическую процедуру. Что-то вроде описи имущества. Зато Рудин получил возможность лишний раз явиться к Кирсанову с докладом. И пакали он вручал ему лично. Что, по мнению психолога, консультировавшего полковника, способствовало созданию позитивного образа начальника службы охраны в глазах руководителя ЦИКа.
– Какая последняя информация о группе «Квест-тринадцать»? – холодно, строго официально спросил Кирсанов.
– Никакой, – ответил Рудин, почти не разомкнув тонких губ.
Взгляд его при этом блуждал по сторонам. Ему не часто доводилось бывать в студии, где работал Кирсанов. Поэтому он старался не пропустить ни одной самой незначительной детали, тщательно все запоминал, сортировал, классифицировал и архивировал в памяти. Кто знает, что может в свое время пригодиться? В рабочую студию Кирсанова стекалась вся информация и здесь же хранились самые интересные артефакты, добытые квестерами. Место это представляло несомненный интерес для начальника службы охраны, не только с профессиональной точки зрения. Рудину очень не нравилось то, что обсуждение любых вопросов, связанных с научной деятельностью ЦИКа, обходится без его участия. Поэтому он пользовался любой возможностью, чтобы заглянуть к Кирсанову в студию. Сегодня это был пакаль, доставленный вернувшейся в ЦИК группой «Квест-8». Рудин рассчитывал, что постепенно его присутствие в студии станет для Кирсанова привычным. А может быть, даже необходимым. Здесь они смогут делиться своими мыслями, обсуждать текущие события, строить планы… Что касается планов – они у экс-полковника были грандиозными.
– Владимир!
– Да, Кирилл Константинович? – Рудин вперил свои крошечные глазки в переносицу начальника.
Психолог, с которым Рудин регулярно консультировался, постоянно твердил ему, что такой взгляд – лучший способ вывести собеседника из себя. Но Рудин ничего не мог с собой поделать. Он считал свой взгляд магнетическим.
Кирсанов приподнял руку и дернул двумя пальцами вверх, давая Рудину понять, что ему следует подняться.
Начальник охраны все понял мгновенно. Но выполнил команду с пятисекундной задержкой. Он встал перед Кирсановым, чуть расставив ноги и заложив за спину руки, в одной из которых держал головной убор. Всем своим видом стараясь дать понять, что он, конечно, уважает начальника, но и сам заслуживает не меньшего уважения.
Глядя на него, Кирсанов недовольно дернул уголком рта:
– Я спросил, какая поступала информация о группе «Квест-тринадцать»?
– Вертолет, прилетевший в назначенное время на точку встречи, группу не обнаружил, – по-военному четко приступил к изложению событий Рудин. – Также поблизости от точки встречи не было обнаружено никаких следов квестеров. Никаких визуальных сигналов также не было замечено. Как и было условлено, вертолет вернулся к точке встречи через шесть часов. И снова безрезультатно. Еще два захода на точку встречи, предпринятые с тем же интервалом в шесть часов, также не дали результатов. В связи с чем предлагаю считать группу «Квест-тринадцать» пропавшей и прекратить все дальнейшие мероприятия по их поиску.
– Нет! – сказал как отрубил Кирсанов. – Вертолет должен по-прежнему каждые шесть часов появляться над точкой встречи.
– Я не вижу в этом смысла.
– А я разве интересуюсь твоим мнением? Твоя служба, Владимир, занимается эвакуацией квест-групп. Вот и занимайся этим. Решения о целесообразности тех или иных действий принимать буду я.
