— Как он умер? — неожиданно захотел уточнения Пабло.
— Естественной смертью, на руках у своего единственного сына, которому и достались все финансы. Этот сын и был тем американским родственником, который оставил наследство мне. Так вышло, что других наследников у него не случилось. Он умер при весьма странных обстоятельствах. Завещание, правда, написать успел еще до этого.
— Что значит, умер при странных обстоятельствах? — опять заинтересованно уточнил Пабло.
— Его убила молния, — разъяснил я. — Надо сказать, что этот мой двоюродный дедушка ничем толком не занимался. Он просто всю жизнь растрачивал деньги своего отца. Так и дожил почти до семидесяти лет… Хотя, как бы там ни было, но оставшиеся средства мой неизвестный американский дед завещал заокеанским родичам, которых в глаза никогда не видел.
— Ареал к тому времени уже расширился или еще нет? — снова уточнил Пабло.
Хорошо, что теперь я уже мог об этом вспоминать спокойно, не то что раньше.
— Когда я приехал в Америку, отчужденная территория, появившаяся в штате Невада на месте испытательных полигонов, уже не воспринималась надеждой всего человечества, как и другие Зоны Посещения. Мало кто продолжал их идеализировать, объявляя, что это шанс для людей, так сказать, врата в другой мир, открытые загадочными пришельцами. Перед поездкой в Америку я, конечно, тоже что-то читал, смотрел и слышал о них, но, как ни странно, меня туда совсем не тянуло… Но помнится, друзья на родине, перед моей поездкой в Штаты, когда узнали, что я окажусь неподалеку от шестой отчужденки, просили при случае привезти домой какой-нибудь сувенирчик оттуда. Они воодушевлялись желанием прикоснуться к камешку, осененному светом высшего разума. Но лично меня тогда совершенно не тянуло к… м-м-м, необъяснимому.
— Я понял тебя, — остановил мою объяснительную речь Пабло. — Расскажи лучше, что было дальше с твоим американским наследством?
— Из всех наследников, ох-х, — продолжил я, тяжко вздохнув, — принимать наследство, кроме меня, некому было. Нас и было-то всего пятеро, мои родители, старший брат отца, двоюродная сестра, инвалид детства, и я… Да, помнится, не сильно-то я и упирался, скорей уж наоборот, ведь это был хороший повод, позволявший увидеть своими глазами Соединенные Штаты. Оставаться же здесь в мои планы не входило, просто хотелось быстро продать все, что возможно, и на вырученные деньги немного попутешествовать. Понятное дело, ко времени моего приезда отчужденный округ на месте ядерного полигона существовал уже давным-давно и успел органично вписаться в американский бизнес. Не только в смысле источника вдохновения для развития науки и производства. К примеру, тот же Лас-Вегас был просто переполнен туристами со всего мира, для привлечения которых — близкое дыхание иной реальности бизнесмены превратили в захватывающий аттракцион, щекочущий нервы. В бонусное дополнение к рулетке, блэкджеку и шоу популярных звезд… Я же был молод, азартен, и, получив деньги на руки, естественно, тоже захотел приобщиться и посетил мировую столицу развлечений.
— Много проиграл в рулетку? — усмехнувшись, спросил Пабло.
— Всю жизнь, — ответил я.
— В смысле?
— Я как раз находился в Лас-Вегасе, когда началась абнормальная экспансия, и Ареал обрел нынешние границы.
— Что тогда случилось с тобой? — не унимался Пабло. Я понимал, что весь этот допрос он устроил не из праздного любопытства. Мне придется целиком излагать метису свою историю.
— Как ты упоминал, я стал обращенным адептом Ареала, но об этом ничего не могу рассказать. Просто-напросто ничего не помню об этом периоде. Когда произошло рождение большого Ареала, меня ослепил яркий свет, выжигающий сознание дотла, и кроме света, в моей памяти больше ничего не осталось… Очнулся я в своем номере, который снял на ту роковую ночь в одном из шикарном отелей Лас-Вегаса. Правда, к моменту пробуждения отель почему-то перестал быть шикарным, так как все здание было раскурочено взрывами. От моего номера почти ничего не осталось, но я как ни в чем не бывало лежал на обгорелой кровати, в совершенно разгромленном, фактически разрушенном помещении. На мне был защитный комплект, в руках я сжимал автомат, патронов в магазине не осталось ни одного… Я ничего не помню о том, что было между выжигающим светом и пробуждением в бывшем номере отеля. Ко мне и по сей день не возвратилась память о жутких событиях расширительной экспансии, непосредственным участником которых я, вероятно, был.
— Ты не сможешь вспомнить, — проговорил Пабло, — даже и не пытайся. В твоем разуме эта информация прячется в самых глубоких подвалах подсознания. Вернее, вспомнить ты сможешь, но обратить воспоминание в узнаваемые образы, а затем и в удобопонятные слова у тебя никогда не получится. И это хорошо. Тебе, в принципе, лучше даже не пытаться… Влияние уже никак не вытравить, в любом случае. Рефлексы, выработанные за время обращения в адепты, должны были закрепиться в твоем мозгу. Наверняка после своего пробуждения ты неожиданно заметил, что обучен различным навыкам, неизвестным тебе до этого. Главным образом, связанным с методами и приемами умерщвления других живых существ.
— Да. В точности так, — полностью согласился я. — Но, прежде чем понять, что к чему, мне пришлось прикончить не один десяток мутантов, и первых из них я убивал в буквальном смысле голыми руками.
— А что было с первыми людьми, которых ты встретил? — снова поинтересовался ученик Вождя, выискивая, по-видимому, в моем рассказе какую-то свою логику, и я старательно принялся вспоминать тот период прошлого, который уже не хоронился в глубинах подвалов памяти.
— Я ухитрился выбраться из Вегаса, переполненного мутантами и одержимыми-зомби. Да, я там вдоволь успел наудивляться, как ты говоришь, своим новым навыкам… но мне не повезло, ни одного нормального живого человека не встретил. Дальше я подался на юг. Счет времени мной был потерян, и я даже не догадывался, насколько долго пробыл тем, о ком не могу восстановить память. Поэтому, наткнувшись по дороге на шайку охотников за глазами мутантов, я рассказал все, как есть. В ответ они сообщили, что с той страшной ночи прошло уже шесть лет. За эти годы вокруг американского Ареала нормальные люди построили настоящий защитный периметр, через который мне без спецпропуска не удастся пройти. Затем парни напоили меня горячим кофе, посовещались, пока я жадно пил обжигающий напиток, вспоминая позабытый вкус, и после совещания заявили, что я, по их единогласному мнению, однозначно мутант. Поэтому мне придется вырезать глаза.
Волонтеров кампании по истреблению выродков было пятеро. Приговорив меня, повели они себя нагло, и от осознания собственных безнаказанности и вседозволенности им сделалось очень весело. Но я прикинул, что с глазами в глазницах, а не в контейнере, буду выглядеть посимпатичнее, поэтому, допив кофе до дна, сам вырезал всех к чертям свинячьим. Один, правда, успел ранить меня в ногу, но рана оказалась несерьезной, так что, в общем, для меня в тот раз все обошлось, можно сказать, вполне удачно. В результате посиделок с кофе и резней я стал владельцем кучи снаряжения, запаса провизии и солидной суммы денег. С этого, собственно, и началась моя сталкерская жизнь.
