- Понятно, - пробурчал Келдер.
А Ирит уже внимательно разглядывала отрез черной парчи. Хозяйка убрала с прилавка часть товаров и терпеливо дожидалась, купит ли что-нибудь последний покупатель.
И тут, как совсем недавно на поле, Келдер почувствовал на себе чей-то взгляд. Он оглянулся.
Площадь заметно опустела. Остались лишь несколько покупателей да два десятка купцов и фермеров, еще не закрывших свои лавки. На сторожевой башне, под факелом, опираясь на алебарду, зевал солдат. Трое или четверо детей бегали друг за другом у ворот. Какая-то босоногая девочка в поношенной синей тунике стояла особняком.
Она-то и смотрела на него, решил Келдер, или на Ирит, или на лавочницу, чей товар заинтересовал Летунью. Ее взгляд он и почувствовал.
Келдер подумал, что со стороны маленькой девочки опасность ему не грозит. Хотелось только знать, чего она на него уставилась. На площади было скорее темно, чем светло, но Келдеру показалось, что девочка плачет.
Может, ее побила мать, предположил Келдер. А может, ей просто не хочется идти домой и она завидует возрасту Ирит и ее красоте.
Может, она даже узнала Ирит: Келдер уже неоднократно убеждался, что Летунью знают по всему Великому Тракту. Сейчас она, правда, без крыльев, но много ли блондинок в Ангароссе?
Много ли блондинок во всех Малых Королевствах?
И тут Келдера осенило: Ирит-то родом не из Малых Королевств. Наверное, она из далеких варварских стран, что лежат за Гегемонией Этшаров. Из Тинталлиона или Керроа. Говорили, что на севере блондинок куда больше.
А ведь Тинталлион охвачен гражданской войной. Это многое объясняло. К примеру, ее участие в сражениях. Может, там действовали другие законы и ученики брали не с двенадцати лет, а раньше? Тогда становилось понятно, почему она столько успела, хотя ей всего пятнадцать. И в Малые Королевства она удрала потому, что от Тинталлиона они очень далеко и суровый учитель не мог ее тут найти.
Версия получалась убедительная.
Значит, Ирит из Тинталлиона. Он задумчиво смотрел на девушку, болтающую с хозяйкой лавки на торговом наречии, и пожалел, что не знает ни слова на тинталлионском.
Келдер забыл о девочке, вслушиваясь в разговор и пытаясь по произношению определить, откуда Ирит родом. Однако ее акцент ничем не указывал на то, что она с северо-запада. С другой стороны, он никогда не слышал настоящих этшарцев, только местных жителей, говорящих на этшарском. Опять же, где гарантии, что варвары говорят на этшарском с тем же акцентом, что и народы Малых Королевств?
А Ирит вообще говорила без всякого акцента, так и шпарила на торговом наречии. Чего там, она говорила на нем лучше, чем хозяйка лавки, и женщины отчаянно торговались.
Келдер задумался. Вроде бы он мог просто спросить Ирит, откуда она родом. Вопрос-то вполне естественный.
Надо просто улучить удобный момент и как бы между прочим задать его по ходу разговора. Она уже сердилась на него из-за вопросов о демонологии, так что о лобовом вопросе не могло идти и речи. Зачем самому нарываться на неприятности?
Ирит отвернулась от прилавка. Хозяйка лавки прокричала ей в спину “последнюю цену”, но Ирит лишь рассмеялась и зашагала прочь. Келдер поспешил за ней.
- По-моему, ты ничего и не собиралась покупать, - заметил он.
Ирит улыбнулась, подмигнула Келдеру.
- Разумеется, нет. Что я буду делать с отрезом черной парчи на дороге в Шан? Нести на плече? - Девушка вновь рассмеялась. - Если б я решила остаться в городе, то купила бы. Ткань хорошая.
Келдер кивнул.
- Гостиница там. - Ирит указала на узкий проулок.
- Правда? - с сомнением спросил Келдер.
- Правда. Это самый короткий путь к черному ходу. Я тебе покажу.
Она пошла первой, Келдер за ней. Пройдя несколько шагов по проулку, юноша обернулся.
Девочка, наблюдавшая за ними, стоя у ворот, перебралась к лавке, где торговалась Ирит, и пристально смотрела им вслед. Келдеру стало не по себе. Он тронул Ирит за руку:
- За нами следит какая-то девочка.
Ирит обернулась, пожала плечами и спокойно отравилась дальше.
- Мне к этому не привыкать.
Келдер еще раз взглянул на девочку, тоже пожал плечами и последовал за Ирит.
Проулок вывел их на кухонный двор. В одном углу воинственно вышагивал петух, в другом располагался колодец. Большой серый кот спал на подоконнике освещенного окна у массивной черной двери. К ней-то и направилась Ирит, постучала.
Открылась заслонка, за ней появилось озабоченное лицо.
- Привет, Ларси, - поздоровалась Ирит. - Это я.
- Летунья? - спросил женский голос.
Ирит кивнула.
Заскрипел засов. Серый кот шевельнулся, но с места не сдвинулся. Келдер глянул в проулок.
Девочка в синей тунике бежала к ним со всех ног.
Дверь открылась, и Ирит поднялась на гранитный порог. Полная женщина, которую она назвала Ларси, отступила в сторону, давая ей пройти.
- Я привела друга. - Девушка указала на Келдера.
Келдер поймал выражение лица девочки, как раз пробегавшей мимо факела, и импульсивно поправил ее:
- Двух друзей.
"Ты станешь защитником униженных и оскорбленных”, - предрекла ему Зиндре, а девочка, судя по всему, в аккурат подпадала под эту категорию.
Ирит удивленно обернулась, увидела девочку, вбегающую во двор, прочитала молчаливую мольбу в глазах Келдера и поправилась:
- Двух друзей.
Юноша облегченно вздохнул. К живым Ирит могла проявлять сострадание, в котором отказывала мертвым, и ему это понравилось. Может, благодаря этой маленькой девочке он сможет еще больше сблизиться с Ирит, а заодно и осуществить пророчество.
- Что ж, заходите оба, - разрешила Ларси.
Они оказались в большой кухне с каменным полом. Деревянная бочка стояла на железной подставке над каменной раковиной. Столы с каменным верхом примыкали к облицованным каменными плитами стенам. Большие деревянные двери вели в глубь гостиницы. В металлических подсвечниках мерцали свечи. Тона преобладали черные и серые. Яркими пятнами выделялись разве что огонь в огромном очаге да овощи на одном из столов: оранжевая морковь, зеленый салат, белый, только что почищенный картофель.
- Выходите отсюда. - Ларси открыла одну из дверей. - На кухне вам делать нечего. Я уже жалею, Ирит, что показала тебе эту дорогу!
- Я бы все равно ее нашла, - улыбнулась Летунья. - Сверху ее отлично видно.
Ларси скорчила недовольную гримаску и выпроводила их в обеденный зал.
Свету прибавилось, но цветовая гамма практически не изменилась: серое и черное уступили место черному и коричневому. Коричневые деревянные столы и стулья, черный камень камина, коричневый деревянный пол. Зал освещался дюжиной фонарей, кое-где за столами сидели посетители.
