Сейчас, здесь Ханнер наконец-то не думал так. Пришло его время.
– Милорд, – низко склонился Йорн. Остальные тоже принялись, каждый по-своему, выказывать почтение.
– Не зовите меня лордом, -попросил Ханнер. – Я возглавляю вас, а не служу правителю, так что титул мне более ни к чему. – В своей прежней жизни он никогда ничем не правил, так что титул «лорд» был для него почти насмешкой.
Йорн выпрямился.
– Как же тогда тебя называть? Может быть... м-м... сэр?
– Сэр? Да, это лучше, – согласился Ханнер. – Хотя, впрочем, думаю, по-настоящему мне надо бы зваться председателем.
– Председателем? – переспросила Кирша.
– Председателем Совета чародеев.
– А есть Совет чародеев? – спросил Зарек.
– Теперь есть.
– Где? – поинтересовалась Шелла.
– Здесь, – заявил Ханнер. – Мы – этот Совет. Все двенадцать. – Он глянул на Берна. – Боюсь, тебе к нам не вступить – если только ты ничего от нас не скрываешь.
– Я ничего не скрываю, ми... сэр. – Берн сделал шаг к двери столовой.
– Мы могли бы что-нибудь придумать, – предложил Ханнер. – Шелла научила нас. Ты мог бы стать подмастерьем...
– Нет, сэр.
– Ранее ты говорил, что хотел бы обсудить условия службы. Мы этим так и не занялись. Хочу сразу внести ясность: отныне и впредь дом этот становится резиденцией Совета чародеев, и если ты останешься, то на службе у Совета, а не у какого-то одного хозяина.
– Это меня устраивает, сэр, но чародеем я делаться не хочу.
– Понимаю тебя, – кивнул Ханнер. – И не виню. У нас сильные враги, неустроенная жизнь... Вряд ли тебе это по нраву.
– Именно так, сэр. – Берн явно вздохнул с облегчением.
– Надеюсь, со временем все изменится, – сказал Ханнер. – Я рассчитываю исправить положение. Тогда, возможно, ты передумаешь.
– А возможно, и нет. Прошу вас, сэр...
– Оставим это на время, Берн. Спасибо, что остаешься. – Ханнер вновь повернулся к остальным. – Теперь, как я уже сказал, мы – Совет чародеев. Мы станем организацией, перед которой чародеи будут отвечать, как отвечают маги перед Гильдией. Мы создадим свои правила и станем придерживаться их. Мы определим, что такое настоящий чародей. Если это не то, чего вы хотите, вы вольны уйти.
Ворлоки переглянулись, и Илвин спросил:
– Прости, сэр... возможно, я чего-то не понял, но если Берн не может рассчитывать на членство, как можете вы назначать себя председателем?
Ханнер улыбнулся. Он этого ждал. Он шевельнул пальцем – и лампа повисла над столом.
– По праву, – произнес он. – Я не поминал этого, потому что дела вел мой дядя, но теперь его не стало, а значит, время таиться прошло.
– Я знала, что он чародей! – гордо заявила Шелла.
– Да, – признал Ханнер, – ты знала. Начнем мы с правил о вступлении и выходе, потом обсудим, что такое кошмары и зов и как они влияют на нас. Мне хотелось бы побыстрее покончить с этим.
– Почему? – спросила Шелла.
– Потому что нам предстоит многое сделать, и никто не знает, сколько у нас на это времени. Стражники могут снова пойти в атаку, Гильдия магов может принять решение и попытаться выполнить его... Я хочу выработать несколько основных установлений и точно знать, что тут происходит: к примеру, что с телом Манрина?
– Все еще наверху, – сказал Берн.
– Что ж, в свое время придется сделать, что положено. Как бы там ни было, когда здесь все будет завершено, я отправлюсь на переговоры с Гильдией магов.
– О Манрине? – спросил Ульпен.
Ханнер улыбнулся:
– И о нем тоже. А кроме того, я собираюсь объяснить им кое-что про чародеев.
Глава 41
Демонологи носят черные мантии, окаймленные алым. Потому, чтобы избежать путаницы, чародеи не станут носить мантий – только черные туники, и будут избегать алой каймы, довольствуясь золотистой либо белой, чтобы сделать свою внешность менее мрачной.
На людях ворлоки должны держаться вежливо, но отстранено, как подобает уважаемым магам.
Самые могущественные чародеи наиболее чувствительны к зову. А потому они обязаны использовать свою силу как можно реже. В каждом отдельном случае дело поручается слабейшему из тех чародеев, кто мог бы с ним справиться.
Ворлоки станут слушаться законов, чтобы не давать оснований правителям высылать или казнить их. Любой член Совета чародеев, буде он увидит другого чародея, творящего беззаконие, должен остановить его немедленно и любым способом, вплоть до остановки сердца. Если преступник сильнее члена Совета, тот должен позвать на помощь: те, кто был в отряде Ханнера в Ночь Безумия, показали, что, объединившись, чародеи могут справиться с противником более сильным, чем каждый из них по отдельности.
Если кто-либо из них обнаружит разрушения, сотворенные чародеем, он обязан предложить помощь в восстановлении разрушенного, но не должен навязывать свою помощь тем, кто от нее отказывается.
Такие правила предложил для обсуждения Ханнер. Он собрал всех в столовой; Ульпен пристроился в оконной нише, готовый отразить любой брошенный в дом предмет, а остальные расселись кругом стола.
Кроме того, Ханнер рассказал чародеям все, что знал о зове, включая свою теорию, что именно зов повинен в исчезновениях в Ночь Безумия.
Когда же обсуждение закончилось, он сказал:
– Теперь мне надо поговорить с магами. Ульпен, как мне связаться с Гильдией?
– Гм... – Ульпен не ожидал вопроса; с минуту он тупо смотрел через стол на Ханнера.
– Не знаю, – признался он наконец.
Ханнер помрачнел.
– И не можешь ничего придумать?
– Боюсь, нет.
– Тогда придется импровизировать. – Ханнер на мгновение задумался, потом оглядел чародеев.
Дессет выглядела рассеянной – и смотрела на север. Ее просить нельзя, решил Ханнер. Интересно, не поможет ли ей переезд куда-нибудь на юг, подальше от источника зова? Впрочем, полуостров, что отделял Восточный залив от океана, был южнее города всего на несколько лиг. Возможно, если уехать в Малые Королевства...
Но это покуда может подождать, а поговорить с магами прежде, чем они примут свое решение, жизненно необходимо. Илвин и Йорн недостаточно сильны... В отношении остальных Ханнер не был уверен. Ульпен? Возможно... хотя на самом деле выбор очевиден.
– Кирша, – сказал он, – можешь ли ты подмять меня над городом?
Она поморгала и кивнула:
– Думаю, да. Куда тебя нести? Далеко?
– Пока не знаю. – Ханнер наморщил лоб и поинтересовался: – После той первой ночи у тебя были кошмары?
