Делла Стрит, следившая через окошко за дверью отеля,
подтолкнула Мейсона коленом.
Из отеля вышел доктор Арлингтон, сделал несколько торопливых
шагов к автомобилю Мейсона и только тут заметил полицейских. Он круто
повернулся и направился к собственной машине.
Голкомб наблюдал за ним с усмешкой, потом крикнул:
– Хэлло, доктор!
Арлингтон остановился, бросил взгляд через плечо и сказал:
– Слушаю вас.
– Вы ведь доктор, я не ошибся? – спросил сержант,
разглядывая его чемоданчик.
– Не ошиблись.
– Можно узнать, где вы были, доктор?
– В этом отеле.
– Отлично! – ухмыльнулся сержант. – Поскольку мы видели, как
вы оттуда вышли, у нас нет оснований в этом сомневаться. Теперь несколько более
деликатный вопрос, доктор. В каком номере вы были?
– Не понимаю, почему вас это интересует, – ответил врач.
– Ну как же, – пояснил сержант, – если вы были в двести
восемнадцатом номере, нас это очень заинтересует. А если вас послал туда мистер
Мейсон, тогда ситуация будет совсем интригующей. Просто захватывающей. Мистер
Мейсон, без всякого сомнения, ждал, пока вы выйдете. Следовательно, он знал,
где вы. Скорее всего, он и послал вас туда. Вы ведь пошли сперва к его машине и
только потом, заметив нас, резко повернули к своей. Это выдает вас с головой.
Итак, что вы обнаружили в номере, доктор?
Арлингтон мгновенно принял решение. Усмехнувшись, он сказал:
– Я осматривал раненого, полагая, что это просто-напросто
бытовая травма, возможно грозящая осложнениями.
Взглянув через плечо сержанта на выглянувшего из окошка
машины Мейсона, доктор повысил голос:
– Этот человек скончался еще до моего прихода. Женщина,
бывшая в его номере, кажется, его жена, рассказывает, что ему воткнули в грудь
шпатель для мороженого. Я бегло осмотрел его и убедился, что на груди
действительно имеется небольшой след колотого ранения. Остальное, насколько мне
известно, дело коронера, поэтому я больше ничего не предпринимал.
– Вы не звонили в полицию? – спросил Голкомб.
– Полицию вызвали до того, как я пришел, – ответил врач.
Устремив многозначительный взгляд на адвоката, он продолжал: – Я, разумеется,
поставил бы в известность коронера, если бы та женщина не позвонила в полицию.
– Весьма занятная история, – заметил сержант. – Ну а теперь,
может быть, кто-нибудь скажет нам, как вышло, что мистеру Мейсону стало
известно, что этот человек ранен?
– Секундочку, доктор, – заговорил Мейсон. – Кто остался в
номере после вашего ухода?
– Только та женщина.
– Это что, его жена?
– Откуда я знаю? Я не требовал у нее брачного свидетельства.
– Другими словами, эта женщина сейчас одна в комнате, где
лежит труп, и неизвестно, что там происходит?
– Да, верно, – подтвердил доктор.
– М-да, Мейсон, – вздохнул сержант, – ваша взяла. Как бы ни
хотелось мне все у вас выведать теперь же, я прекрасно понимаю, что мой
первейший долг подняться туда и приступить к расследованию убийства.
– Убийства? – удивился адвокат. – Разве это не несчастный
случай?
Голкомб усмехнулся:
– По телефону нам было сказано, что какая-то женщина вонзила
шпатель для мороженого ему в грудь. Думаю, скоро мы узнаем все подробности.
Оставайтесь здесь, Мейсон.
– Зачем?
– Мы еще не закончили нашу беседу.
– Побеседуем у меня в конторе.
– Не хочу зря тратить время, – заявил полицейский. – Я не
задержу вас больше, чем необходимо, но вы с доктором должны оставаться здесь.
Кстати, сами вы поднимались в номер?
– Поднимался, – ответил адвокат.
– Я так и думал.
– Мне идти с вами, сержант? – спросил второй полисмен.
– Да, – ответил Голкомб. – Сейчас подъедет вторая машина.
Там коронер и специалист по отпечаткам пальцев. – Он снова повернулся к
Мейсону: – Приказываю вам оставаться здесь до тех пор, пока у меня найдется
время с вами поговорить.
– Я бы подчинился, будь это разумным распоряжением, –
ответил адвокат. – Даю вам пятнадцать минут. Это максимум того, на что вы
можете рассчитывать. Если у вас есть вопросы ко мне или к доктору,
возвращайтесь не позднее чем через четверть часа.
– Мне нужно осмотреть место происшествия.
– Удалите из номера женщину и опечатайте его, чтобы все
осталось как было. Для этого достаточно двух минут. Еще десять уйдет на осмотр
комнаты. Так что уже через двенадцать минут вы вполне можете спуститься к нам.
Через четверть часа я уйду по своим делам, а доктор Арлингтон – по своим.
Сержант несколько мгновений колебался, потом махнул рукой
второму полисмену:
– Пошли!
Когда они скрылись в дверях отеля, доктор тихо сказал
Мейсону:
– Не знал, что делать, Перри. Вхожу туда, а он уже мертв.
Очевидно, умер минут за десять до этого.
– А как женщина, в истерике?
– Расстроена. Хотя не похоже, что это для нее такая уж
большая потеря.
– Сказала она что-нибудь такое, что мне следовало бы знать?
– Только то, что она позвонила в полицию и заявила, что
Карла Хэррода убили.
– Убили?
– Так она выразилась. Я оказался в трудном положении, Перри,
– не мог понять, зачем вы меня туда послали. Потом я решил, что вы хотите
узнать подробнее о его ране. Я откинул одеяла и осмотрел его. Рана была
колотая, очень маленькая. Между нами говоря, у меня нет сомнений, что ее
нанесли шпателем для мороженого и что умер он именно от нее.
– Рана была одна?
– Да. Я, правда, не осматривал его всего. Он был раздет до
пояса. Других повреждений я не заметил, по крайней мере в грудной клетке.
– Понятно, – уныло сказал Мейсон. – Попали мы в переплет,
Делла. Сходите-ка позвоните нашей клиентке… Стойте! – внезапно воскликнул он,
когда секретарша хотела было открыть дверцу. – Сюда идет полицейский, которого
сержант Голкомб, верно, послал приглядывать за нами.
В дверях отеля действительно показался полисмен, вошедший
туда с Голкомбом. Он пересек тротуар и подошел к подъехавшей как раз в этот
момент второй полицейской машине, мигалка которой бросала вокруг зловещие
багровые отблески. Из машины вышли двое: фотограф с двумя камерами и человек в
полицейской форме с чемоданчиком в руке, судя по всему эксперт. Они подошли к вышедшему
из отеля полисмену и стали совещаться. Потом из машины вышли еще двое, и вся
компания направилась к отелю.
