— Понятно, — протянул Меч.
— Однако ты все еще не понимаешь, какая связь между всем этим и моим дворцом тут, верно?
— Не понимаю, — согласился Меч.
— Да потому, что мы не должны зависеть от магии. И должны перестать строить свою жизнь вокруг покладистых лерров. Нам нужно установить наши собственные законы, без лерров и магии. Я хочу продемонстрировать всем, что людям магия не нужна. Нам не нужно уговаривать или подкупать лерров, пытаться перехитрить их или поймать. Или связывать их клятвами. Или откупаться от них жертвами. Мы можем жить без них. Можем придавать им иную форму. Я хочу быть владыкой Барокана потому, что люди желают, чтобы я ими правил, а не потому, что я владею восьмым Великим талисманом и мне покорны тысяча лерров. Я хочу показать всем и каждому, что мне не нужна магия, чтобы править Бароканом.
— И ты приехал сюда, где… — Меч поколебался: ни один из них еще не произнес этого вслух, — где твоя магия не действует, — закончил он.
— Совершенно верно, — улыбнулся Лорд-Чародей. — Я могу смотреть вниз и видеть мирную землю. Случись вдруг какая катастрофа — я увижу, или гонцы привезут мне сведения, и я со всем разберусь. Если сумею, то без магии, ну а если нет, то я всегда могу спуститься вниз к границе.
Артил ничем не выказал удивления осведомленностью Меча, что его магия не действует за пределами Барокана, а значит, он знает о том, что магия Воина тут не действует тоже.
Вот почему, наверное, он так спокойно беседовал с Избранным, даже не потрудившись приказать его раздеть и обыскать. Достаточно того, что он отдал свое оружие. Здесь Меч был всего лишь обычным человеком.
Во всяком случае, так думал Лорд-Чародей. Но вот чего он не учел, а может и попросту не знал, так это того, что Меч на протяжении семи лет ежедневно тренировался по часу, а то и больше. И этот обретенный опыт отнюдь не исчез вместе с магией.
У Меча еще остались вопросы.
— А как насчет скрывающихся в диких местах преступников или бродячих колдунов?
— Бродячих колдунов нет вот уже более столетия, — возразил Артил, — и тебе это известно. Я знаю всех семнадцать чародеев, входящих в Совет Бессмертных, и крепко сомневаюсь, что кто-то из них когда-нибудь свихнется. Однако ежели таковое произойдет или какой-нибудь убийца сбежит от правосудия, мне сообщат, и я этим займусь. По правде говоря, я надеюсь показать, что с такими делами вполне в состоянии справиться и обычный человек, обладающий толикой смелости и организованности.
Меч поразмыслил над его словами, глядя на угасающие отблески заката.
— А с погодой что?
— Я наложил соответствующие чары и дал указания нужным леррам — все должно идти своим чередом и без меня. Возможно, погода будет не такая устойчивая, как при моем вмешательстве, но наверняка достаточно хорошая. В конце концов жили же как-то наши предки до того, как Лорды-Чародеи научились управлять погодой.
— Значит, ты пытаешься показать, что нам не нужен никакой Лорд-Чародей?
— Ну да! Как ты и говорил тогда, несколько лет назад на холмах Гэлбек, как раз перед тем, как меня избрали. Я хочу стать последним Лордом-Чародеем Барокана, отныне и присно.
Меч уставился на темнеющий горизонт, пытаясь прийти к какому-либо мнению. Он и правда говорил, что, быть может, настало время отказаться от системы правления во главе с Лордом-Чародеем, но ему это виделось как-то иначе. На самом деле у него не было четкого представления, как оно должно быть или чем следует заменить существующий уклад. Тогда он просто устал, был зол из-за урона, нанесенного Барокану, и смертей, причиненных Темным Лордом с холмов Гэлбек, и считал, что наверняка существует альтернатива правлению Лордов-Чародеев.
И вот теперь новый Лорд-Чародей, единственный человек, обладающий властью предоставить эту самую альтернативу, предлагает ему, Мечу, именно то, что он хотел. Ему бы возрадоваться, а он почему-то совсем не рад. Возможно, за эти годы он сам изменился, а возможно, изжил ту злость, пережил предательство и понял, что нынешний уклад вполне удачно действовал на протяжении семи сотен лет.
Так что Меч не пришел в восторг. Вообще-то он и сам толком не понимал, что чувствует.
— Ты не можешь жить тут весь год, — сказал он.
— Конечно, нет, — согласился Артил. — Это же Летний Дворец, и осенью я вернусь в Зимний Дворец и к магии. Но проведенные тут месяцы покажут всем, что Бароканом вполне возможно управлять без магии Лорда-Чародея.
Меч кивнул и не стал говорить то, что думал — это также покажет, что Барокан вполне может существовать без Лорда-Чародея или любого другого правителя, и Артил может со временем потерять власть даже без вмешательства Избранных.
Не сказал он и еще об одной причине, по которой идея Артила его не прельщала. Эта схема лишала Избранных одного из основных способов держать в узде Лорда-Чародея. Обычно Лорд-Чародей не осмеливался убить кого-нибудь из Избранных, потому что на каждого из них приходилась одна восьмая доля его магии, и смерть Избранного лишала Лорда-Чародея части его могущества. Но этот Лорд-Чародей не хотел пользовался магией, а значит, у него не будет причин сохранять жизнь Избранным, если те станут представлять угрозу ему самому или его власти. Утрата части могущества не слишком его обеспокоила.
Пожалуй, Артил — самый странный Лорд-Чародей из всех, о ком Мечу доводилось слышать. Ни в одном из известных ему древних сказаний даже не упоминалось, чтобы кто-то из Лордов-Чародеев избегал магии или когда-либо помышлял ступить за пределы Барокана.
И вообще это не слишком вязалось с тем немногим, что Меч знал об Артиле им Салтире. Когда Меч впервые увидел Красного Мага, тот летел — а такое трудно ожидать от человека, не любящего магию. Даже тогда он был ярко одет и таскал с собой посох, украшенный десятками талисманов…
Но тут Меч сообразил, что никогда не видел, чтобы Красный Маг демонстрировал какое-либо еще волшебство, кроме полета. Может, все эти талисманы и кричащие наряды — всего лишь показуха? Он припомнил, что поначалу лерры Безумного Дуба не позволили Артилу приземлиться в поселении, и тот висел в воздухе, не касаясь земли, пока одна из жриц не уговорила лерров. Есть ли какая-то связь между тем событием и нынешним его поведением?
Да и важно ли это?
На самом-то деле важно лишь, делает ли этот Лорд-Чародей как правитель Барокана больше хорошего, чем плохого. Если он окажется полезен для страны, то Мечу нет до него никакого дела. Если же он опасен — долг Меча его убрать. Все остальное Избранных не касается.
Ни причины, которыми чародей руководствуется, ни его настроения, ни мотивы — только его действия и поступки.
Меч пока что не мог решить, чего больше от действий Лорда-Чародея — вреда или пользы. Его планы настолько отличались от всего привычного, что Меч еще не мог дать им верную оценку.
Ну что ж — значит, надо подождать и поглядеть, во что все это выльется. Ничего другого не остается.
