Дома, в Безумном Дубе, надо растить зерно. Да и починить кое-что. И вообще, там, внизу, его семья.
И его магия тоже там.
За ужином он сообщил Всезнайке и Лорду-Чародею, что возвращается домой, в Безумный Дуб. Артил из вежливости начал было возражать, но никаких серьезных аргументов не выдвинул. Меч подумал, что чародей втайне рад избавиться от человека, который в один прекрасный день может его убить.
Всезнайка не сказал ничего, только кивнул. Меча это почему-то разозлило, но он не стал приставать к Ведуну с вопросами. Слишком уж он устал и слишком мрачно было у него на душе.
На следующее утро, когда солнце еще только показалось на востоке, Меч вышел из ворот дворца с мешком за спиной и отправился обратно в Барокан.
Шагая к каньону, он смотрел на плато, стараясь запомнить огромную равнину, странно близкое солнце, которое не появлялось из-за гор, потому что никаких гор тут не было. Сильный ветер трепал волосы, но это не слишком омрачало путешествие. Сильные ветра тут дело обычное, и Меч лениво подумал, не связано ли это каким-то образом с разреженным воздухом. Может, часть воздуха просто отсюда сдувает?
Он свернул на запад, к каньону, и, пригнув голову, продолжил путь, стремясь как можно скорее укрыться между скалами.
Но добравшись наконец до каньона, Меч вдруг остановился. Он знал, что вот-вот пересечет границу Барокана, и не представлял, что при этом испытает. Сунув руку в карман, он коснулся талисмана, а другой рукой крепко сжал рукоять меча. Хотя тут не было ни святилища, ни другой вехи, Меч чувствовал, что граница рядом. Впервые с того момента, как он покинул пределы Барокана, он ощутил лерров.
Меч вспомнил тот день, когда стал Избранным Воином. Поток ощущений был тогда так силен, что он потерял сознание. Он сомневался, что сейчас будет так же, все же он целых семь лет был Избранным, но все равно не знал, чего ожидать.
— Ну что ж, сейчас узнаю, — пробормотал он себе под нос и медленно, но решительно шагнул вперед.
Волна магии внезапно окатила его, талисман сделался горячим, и он ощутил холодную металлическую мощь лерра в рукояти меча. Пустота внутри него заполнилась, мир вокруг и простиравшийся внизу Барокан сделались ярче, более реальными и уж совершенно точно куда более знакомым и гостеприимным, чем миг назад.
— Ой! — От неожиданности Меч сел на каменную тропу, захваченный ощущениями.
Оказывается, пустота в сердце была куда больше, чем он полагал, и Меч недоумевал, как же это он не понимал все эти дни, чего лишился, расставшись со своей магией и леррами Барокана. По сравнению с тем, что он чувствовал сейчас, можно сказать, что все эти дни он был мертв.
Он просто не мог подобрать слова, чтобы описать свои чувства.
Довольно долго он просто сидел, наслаждаясь ощущениями, но в конце концов поднялся, отряхнул штаны и двинулся вниз, в Барокан.
Когда он достиг последнего поворота дороги перед воротами Зимнего Дворца, воздух показался ему тяжелым, горячим и давящим, но, невзирая на это, Мечу он нравился больше холодных и чистых ветров Верхнеземья. Здесь Воин чувствовал себя более живым. Оказывается, он даже не отдавал себе отчета, насколько иным было его существование там, в Летнем Дворце, каким пустым и тусклым. Он-то полагал, что основная причина его скверного самочувствия — разреженный воздух, но теперь понял, что воздух тут совершенно ни при чем. На самом деле он попросту забыл, на что была похожа его жизнь в Барокане.
А теперь вот вспомнил и почувствовал себя как новенький.
За аркой слышались голоса. Меч слышал их уже довольно давно, и всю дорогу от самого выхода из каньона видел, что площадь заполнена людьми и фургонами. Похоже, он выбрал для возвращения рыночный день, когда сюда съехались торговцы и крестьяне со своим товаром.
Глубоко вдохнув, он шагнул через арку на площадь, в сердце Зимовья, в толчею и гам. Обстановка тут разительно отличалась от тихого спокойствия Летнего Дворца. Он улыбнулся гостеприимцам, удивившимся его неожиданному появлению, и пошел на север.
План у него был простой: Красавица наверняка не откажется приютить его на ночь, а с утра он отправится назад, в Долгую Долину, и через несколько дней будет дома. Он уже и так пропустил весенние полевые работы, но, если повезет, то к сбору урожая поспеет вовремя.
Меч оглянулся на венчающий гору Летний Дворец.
Лорд-Чародей по-прежнему там. И Всезнайка тоже. Меч никак не мог толком понять, как эти двое переносят отлучение от магии — наверное, для них это по каким-то причинам проще, чем для него.
Да и неудивительно. Они и во всем остальном мало на него похожи.
Меч поглядел на толпящихся на площади обитателей Зимовья, и заметил, что их одежда отличается от привычной. У мужчин она не стянута на лодыжках и локтях, а свободно висит. Женские облачения более легкие, прикрывающие лицо платки стали прозрачнее.
Вряд ли все эти изменения случились за четыре дня. Скорее всего он попросту раньше никогда особо не присматривался. Все его внимание было сосредоточено на Лорде-Чародее и прочих обитателях дворца. И на Избранных. На простых горожан он почти не смотрел.
Не все в толпе носили летний вариант одежды гостеприимцев. Наверное, пришлые. Меч сроду не видел столько чужаков в одном месте и такое разнообразие в одежде. Видимо, люди пришли сюда по дорогам, проложенным Лордом-Чародеем, и в другое время Меч счел бы зрелище захватывающим, но сейчас его куда больше занимали облачения гостеприимцев. Эти более легкие и свободные одежды были явно приспособлены к летнему зною, который, надо сказать, сделался весьма ощутимым. Меч подумал, что всего за четыре дня здесь стало существенно жарче. Интересно, знал ли Лорд-Чародей о надвигающейся жаре, и не поспособствовало ли это его решению построить себе прохладное убежище в горах?
А может, Лорд-Чародей сам эту жару и устроил? В конце концов, он и впрямь легко управляет погодой.
Но зачем? Это же бессмысленно. Должно быть, это просто совпадение. Жара наверняка долго не продержится, через пару дней погода станет опять приятной и в меру прохладной.
Впрочем, Меч не собирался болтаться тут и ждать улучшения погоды. Он хотел домой. Сделав несколько шагов, он заглянул в торговый фургон и остановился.
— А, вижу, ты заметил мой товар! — весело воскликнул продавец. Его акцент нисколько не походил на певучий говор жителей Зимовья, и до Меча наконец дошло, что большинство тех, кто не носит одежду гостеприимцев, — торговцы. Этот — упитанный парень чуть постарше самого Меча — несмотря на жару, носил пурпурно-золотой камзол и тонкую белую рубаху. Наверняка торговец специально оделся так ярко. Ходячая реклама. Фургон был наполнен такими яркими тканями, каких Меч никогда не видел.
Да и определить сразу, что это за ткани, он тоже не сумел. Он мог распознать шерсть и разные виды кожи и фетра — обычные материалы для жителей долин. Во время путешествия по Среднеземью и Южным Холмам он познакомился также с хлопковыми и льняными тканями, но такой материи, которая лежала здесь в рулонах, ему видеть не доводилось.
