— А как он это скрыл? — спросил Хват. — Я так и не понял.
— О, это было несложно, — ответила Вожак. — Пока он еще обладал магией, до того, как сообщить чародеям, что нашел себе преемника, он попросту велел всем жителям Двойного Падения забыть все, что он сделал плохого, и помнить только хорошее. Он сказал им, что его дворец — это новый городской общественный дом и храм городских лерров, а сам он скромно жил среди нас. И это сработало. Мы помнили, что он жил тут, что мы были к нему внимательны, но все подробности просто исчезли. Я помнила о том, что он со мной сделал примерно так же, как помню, как сосала материнскую грудь. То есть ничего.
— Но теперь помнишь, — сказал Хват.
— О да! О да! Потому что он выбрал меня своей преемницей, пришли чародеи и провели ритуал. И я стала новым Вождем Избранных, и естественно, приобрела иммунитет к магии Избранных, включая и его магию. Память ко мне вернулась, вся целиком, как только заработал мой талисман. Я вспомнила ощущение его рук на моем теле, и как он веселился над своей шуточкой — сделать маленькую девочку Вождем, и как я стояла перед ним голая, демонстрируя свои прелести, будто торговка свой товар. И как он заставил моего отца отдать меня, словно кусок хлеба, голодному гостю, и боль, которую испытывала, когда он имел меня, но в которой не признавалась даже себе. Я все вспомнила.
Ясновидица всхлипнула. Меч покосился на нее и тут же, смутившись, отвел глаза. Азир сидела, опустив веки, и по ее щекам текли слезы. Конечно, она слишком хорошо понимала, о чем говорит Вожак.
Внезапно Мечу показалось очень странным, что двое из новых Избранных — пережившие насилие молодые женщины, но одну выбрали из добрых побуждений, чтобы избавить от жуткой смерти, а вторую — из жестокости и ради мелкой мести. Как столь диаметрально противоположные побуждения могли привести к одинаковому результату?
— Но к тому времени, когда я оправилась от инициации, — продолжила Вожак, — к тому моменту, когда я смогла ходить, видеть и говорить, он исчез и больше никогда не возвращался в Двойное Падение.
— А ты могла обратить его магию? — поинтересовалась Красавица. — Могла заставить всех остальных вспомнить, как вспомнила сама?
— Наверное, — пожала плечами Вожак. — Но чего ради? Что хорошего из этого бы вышло? Они там счастливы. Зачем вынуждать их вспоминать всю эту боль и унижения? — Она покачала головой. — Нет, я не стала возвращать им память. Я просто ушла из Двойного Падения и с тех пор не возвращалась. Мне было невыносимо находиться среди моего народа, смотреть, как они с доброй улыбкой вспоминают это лживое чудовище и считают период его правления лучшими годами своей жизни. Потому-то я и бродила по побережью, стремясь уйти как можно дальше от Двойного Падения. — Она снова покачала головой. — У меня больше нет дома.
— Интересно, знал ли он сам, что ты все вспомнишь, — задумчиво проговорил Меч. — Сомневаюсь, что знал, иначе бы этого не сделал. Вряд ли ему на пользу то, что Вождем Избранных стал человек, который его ненавидит.
— Наплевать мне, знал он или нет, — буркнула Вожак. — Я хочу, чтобы он заплатил за то, что сделал с моим городом, а ты, Меч, спустил ему это с рук.
— Извини, — виновато сказал Меч. — Я же не знал.
— А как случилось, что он стал главным советником Лорда-Чародея и ты ничего не предпринял? Ты так никому ничего и не сказал?
— Я сказал Лорду-Чародею, — спокойно ответил Меч. — В прошлом году.
В комнате воцарилась тишина. Избранные переваривали услышанное.
— И Старый Вожак по-прежнему его главный советник? — спросила Красавица.
Меч кивнул.
— Мне этот Лорд-Чародей вдруг стал нравиться гораздо меньше, — сообщил Хват.
— Фараш заявляет, что старается исправить все то, что натворил, — сказал Меч.
— И ты ему веришь? — поинтересовалась Вожак.
— Нет, — покачал головой Меч. — Но не настолько, чтобы приговорить его. Он попросил меня сохранить все в тайне, но не прибегал ни к угрозам, ни к подкупу. Я посчитал, что Лорду-Чародею надо это знать, и рассказал ему. Рассказал я и Ведуну в частной беседе, но до сегодняшнего дня больше никому не говорил. Я дал Старому Вожаку шанс искупить вину. Но только один.
— Да какой вред он сейчас может причинить, без магии-то? — хмыкнул Лучник.
— Он вплотную общается с Лордом-Чародеем, и тот к нему прислушивается, — возразила Вожак. — Тоже своего рода магия.
— Думаешь, это он предложил убить чародеев? — спросила Красавица.
— Не знаю, присоветовал ли это кто-то или нет, — ответила Вожак. — Я даже не знаю, было ли это и действительно ли эти чародеи мертвы. Именно это мы и собираемся выяснить. Завтра я побеседую с солдатами в Зимнем Дворце.
— Одна? — уточнил Меч.
— Нет, раз уж ты об этом заговорил. Ты пойдешь со мной. Лишняя пара ушей не повредит. Заодно, может, подскажешь, какие вопросы еще надо будет задать. Ну и спину мне прикроешь. И ты знаешь всех троих. И Старого Вожака, и Ведуна, и Лорда-Чародея. Не говоря уж о том, что в обществе мужчины меньше шансов, что кто-нибудь примет меня за шлюху, пристающую к солдатне. Ты согласен?
— Целиком и полностью, — кивнул Меч.
— Отлично. — Вожак встала, отряхнув юбку. — Сегодня ты напишешь письмо Ведуну, и завтра мы отправим его на гору. А сейчас, думаю, пора поужинать. Красавица, чья помощь тебе нужна?
На этом совещание закончилось.
Глава 19
Когда вернулась Вожак, ходившая отправить послание в Летний Дворец, Ясновидица с Мечом сидели у очага и обменивались шуточками. Начали они с того, что обменялись приветствиями, но когда Меч назвал ее «Ясновидица» вместо Азир, та ответила колкостью. Меч съехидничал в ответ, и вскоре они уже смеялись и весело беседовали.
Когда распахнулась дверь, впуская в дом Вожака и утренний туман, оба замолчали, глядя на нее.
— Твое письмо уже на пути в Летний Дворец, — сообщила Вожак. — А значит, пора нам с тобой, Меч, пойти перекинуться парой слов с солдатами.
Меч, кивнув, поднялся. Он взял Ясновидицу за руку и на миг задержал ее ладонь в своей.
— Это было прекрасное начало утра, Азир шир Азир.
Девушка смутилась и смогла лишь прошептать:
— Да.
Тут Вожак взяла Меча за локоть и повела к выходу.
Вскоре они шагали по улице на юг, стараясь выглядеть, как пара гостеприимцев. Вожак напялила бесформенный, скрывающий фигуру балахон и платок, а Меч облачился в черные камзол и штаны, с перевязками на запястьях и щиколотках. До того момента, когда солнце осветит вершины гор, оставалось еще не меньше часа, и в Зимовье царил мрак, но небо на востоке уже было ярко-синим и по нему бежали облака.
Несмотря на утренний полумрак, на площади толпился народ. Торговцы раскладывали товар, открывали фургоны и расставляли столы. Бродили ранние покупатели, рассматривая выложенные товары, но не спешили пока тратить деньги — время для покупок наступит позже. Меч с Вожаком шли, не останавливаясь, но и не особо торопясь.
