Арлиан спрашивал всех, кого мог, как образовались эти углубления, но никто не сумел внятно ответить на его вопросы. Они часть Пустоши, и все тут. Каждую весну дождь наполняет их водой, и, пока они не высохнут, каравану не грозит жажда. Кроме того, можно не брать с собой запасы воды из Стоунбрейка. Именно ее нехватка являлась причиной того, что только один караван в год мог пересечь Пустошь по одному из трех возможных маршрутов.
Они продвигались вперед настолько, насколько позволяла местность и шли волы. Задерживаться в этих безжизненных краях никто не хотел. Днем жарило солнце и дул обжигающий ветер; ночью он становился холоднее, почти приятным, и люди спали прямо на камнях, под звездным небом. В фургонах было слишком душно.
Летом в Пустоши дожди не шли. Более опытные путешественники только смеялись, когда Арлиан об этом заговаривал, но в холодные месяцы здесь случались такие жуткие ливни, что камни становились скользкими, а песок превращался в жижу, грозящую путникам самыми разнообразными опасностями.
С безоблачного неба проливался безжалостный солнечный жар, и Арлиан теперь не снимал широкополой шляпы, чтобы защитить лицо. Он купил ее в Мэнфорте по совету Ворона, но не думал, что она ему пригодится. Шляпа оказалась совершенно незаменимой. Как всегда, Ворон оказался прав.
Шли дни, местность становилась все более неприветливой, и каравану приходилось чаще останавливаться в пути. Время от времени они проезжали мимо каких-то развалин — интересно, кто добровольно селился здесь, в Пустоши?
Порой Арлиану попадались необычные знаки на камнях. Как-то раз он заметил несколько параллельных полос, очень похожих на следы когтей, слишком больших для обычного животного. Интересно, кто станет царапать когтями жесткий камень?
Если не считать, конечно, драконов.
Кое-где ямы с водой представляли собой громадные пещеры, уходящие в глубь каменной толщи. Когда они один раз доставали воду из такого «колодца», Арлиан спросил:
— А вдруг они соединяются с пещерами, в которых спят драконы?
Ворон наградил его сердитым взглядом и коротко заявил:
— Сомневаюсь.
Другой страж, которого звали Стилет, показал на восток.
— Большие пещеры там, — сказал он. — Я видел их, когда наш караван сбился с пути во время песчаной бури.
Арлиан посмотрел, куда показывал Стилет, а потом заметил озабоченный взгляд Ворона.
— Не волнуйся, — сказал он. — Я не собираюсь охотиться на драконов — пока.
И занялся водой.
Однако после этого он несколько раз поймал себя на том, что его взгляд постоянно возвращается к восточному горизонту.
Часть волов, безропотно сносивших все тяготы пути, начала слабеть; часть уже не могла тащить фургоны, их распрягли и вели на веревках в конце каравана. Некоторые отдохнули и сумели вернуться в строй. Тех же, кто так и не оправился, зарезали и съели. В результате людям удалось сохранить свои припасы и зерно для других волов. Кроме того, мясо с тех пор, как они покинули Стоунбрейк, не входило в рацион путников и явилось приятным разнообразием.
У самого Арлиана осталось только три вола. Он постоянно их менял — два тащили поклажу, один шел рядом, отдыхая.
Лошадь одного из всадников споткнулась и сломала ногу. Ее тоже съели, а зерно распределили между остальными животными. Стражника перевели в фургон хозяев каравана. Всадников осталось трое.
Один старый купец умер во сне, его похоронили, а могилу засыпали камнями. По условиям контракта товары разделили между остальными купцами — хозяева каравана взяли себе львиную долю его имущества и фургон. Наследникам передадут часть средств, вложенных в экспедицию, выручку за сделки, совершенные в городах по дороге к Пустоши, и процент от прибыли, которую получат владельцы каравана.
Арлиан потерял счет дням, проведенным в Пустоши, когда Ворон, радостно улыбаясь, показал на что-то впереди. Прикрыв глаза рукой, Арлиан попытался рассмотреть, что такого интересного заметил Ворон.
И неожиданно сообразил, что горизонт чуть ближе, чем следовало. Наконец-то видна южная граница плато.
Они практически прошли Пустошь, причем сумели сохранить запас воды и продовольствия.
Ночью устроили настоящий праздник — поджарили еще одного вола и выпили целый ящик вина, принадлежавшего умершему купцу. Его пришлось разделить между сорока двумя купцами, тремя владельцами каравана, пятнадцатью стражами, примерно пятьюдесятью возницами, слугами и членами семей — получилось по маленькому глотку. Но важно было не количество, а радостное настроение, и никто не собирался попусту тратить свои товары на такие пустяки.
Кроме того, все устали и хотели спать, но большинство еще собиралось проверить колеса и постромки, чтобы убедиться, что все в порядке и не требует ремонта. Хозяин фургона, из-за которого весь караван вынужден задержаться в пути, платит солидный штраф.
Утром на следующий день Арлиан сидел рядом с Ловкачом на передке своего фургона, когда к ним подъехал на своей лошади охранник по имени Бугор.
— Эй! — крикнул Арлиан. — Как дела?
— Все хорошо, милорд, — ответил Бугор. — Мне кажется, мы скоро пополним наши запасы воды. — Он показал рукой куда-то вперед.
Арлиан вытянул шею, чтобы получше разглядеть, куда показывает Бугор, — и тут из щели в камне вылетело что-то черное. Бугор вскрикнул от удивления и боли и прижал руку к плечу.
А в следующее мгновение Бугор, Ловкач и Арлиан одновременно уставились на черную деревянную стрелу, торчащую у него между пальцами.
— Э-ге-гей! — взвыл Арлиан и схватил поводья.
Стрела с двумя черными и одним красным пером длиной с руку взрослого мужчины попала Бугру в левое плечо. Ее кончик выступал у него на спине под рубашкой, на которой начало расползаться красное пятно. Спасаясь от жары, Бугор не надевал кольчугу в Пустоши, поскольку здесь никто никогда не встречал разбойников.
— Клянусь ушедшими богами, — пробормотал Бугор и уставился на свою рану.
Арлиан тоже не мог оторвать от нее взгляда, но взял себя в руки и начал действовать.
— Пригнись! — крикнул он. — Из тебя получилась отличная мишень!
Он остановил свой фургон, поставил его на тормоз, затем снял шляпу — чтобы не мешала — и швырнул ее себе за спину, в фургон. Затем быстро схватил шпагу.
Мимо просвистела еще одна стрела, полоснула лошадь Бугра по боку, вонзилась в борт едущего за ними фургона и упала на землю. Лошадь шарахнулась в сторону, а Бугор, словно пьяный, покачнулся в седле.
— По-моему, останавливаться нельзя! — крикнул Ловкач, хватаясь за оружие. — Движущаяся цель… К тому же Ворон не приказывал…
— Я приказываю! — рявкнул на него Арлиан.
Он вытащил шпагу из ножен, отшвырнул их в фургон и соскочил на землю. Еще одна стрела промчалась мимо, вонзилась в его фургон и так и осталась покачиваться на ветру.
